Три пары - Лорен Маккензи
Все как один, они пили спиртное до тех пор, пока их полностью не развезло. Грязные тарелки из-под ужина и десерта были сложены высокими стопками на столешницах вокруг. Пустые бутылки заполнили все пространство между стопками. Воздух был насыщен их криками и жестами. Лиззи танцевала. Шэй наблюдал за Евой. Она встала и отправилась в туалет, чтобы избежать его взгляда, но сделала неверный шаг вокруг стола, подвернула лодыжку и упала. Попыталась встать, но сразу же снова упала. Она была пьяна, бесполезна и так много смеялась, что боялась обмочиться. Кто-то поднял ее на ноги. Это был Конор, его руки лежали на ее локтях, его твердая грудь прижималась к ее спине. Он вернул Еву обратно на стул.
– Пора идти, – сказал Шэй.
– Нет-нет, – сказала Ева, – мы еще не прикончили «Егермейстер», хозяин.
– Прикончили, – сказал Фрэнк. Конор спросил, не больно ли ей. Она хотела сказать, что да, ей больно: ей хочется, чтобы он снял с нее ботинок, спустил носок и взял ее лодыжку в руки.
– Она в порядке. Я приведу девочек, – сказал Шэй.
Все ждали ответа Евы.
– Я в порядке, – сказала она.
Близнецы спали с Джорджией и Джимми на огромной кровати из подушек, возведенной на полу в гостиной. Они не проснулись, когда Шэй надел на них обувь и пальто. Конор и Беатрис шли первыми, их силуэты выделялись в свете уличных фонарей и Саут Серкулар Роуд, блестящей после небольшого дождя. Шэй шел рядом с Евой, неся Эллу и держа за руку лунатично шагающую Кейт.
– Прости, – сказала она. Она нежно толкнула его плечом. – Я такая пьяная.
– Если хочешь, чтобы я больше делал по дому, то так и скажи мне. Я не умею читать твои мысли. – Он не смотрел на нее.
– Справедливо. – Она ожидала большего, но, похоже, это была единственная жалоба, которую он собирался предъявить. Он переложил Эллу с одного плеча на другое и продолжил идти. Впереди Беатрис и Конор смеялись над чем-то, чем не хотели делиться. Обычно Конор и Беатрис останавливались на углу улицы Евы и Шэя, чтобы попрощаться, прежде чем свернуть, но сегодня вечером они продолжили идти. Шэй повернул за угол, но Ева остановилась. Беатрис оглянулась через плечо и, не сбиваясь ни на шаг, просунула левую руку в сгиб локтя Конора и помахала на прощание тыльной стороной другой руки.
Глава 31
Вы можете просто поверить мне?
Фрэнк ждал возле офиса Тамары уже больше десяти минут. Коридоры были пусты: все обедали в столовой. Они отставали от графика на три сцены после неудачной утренней съемки с Марли, в результате которой она расплакалась. У нее были сложности уже несколько недель. Фрэнк пришел к выводу, что ей не хватает сексуального опыта, чтобы понять сюжетную линию, не говоря уже о том, чтобы сыграть ее, и обдумывал, как побудить ее провести исследование на практике. Предполагая, что он сейчас получит нагоняй от линейного продюсера, Фрэнк заготовил речь о том, что хорошо осведомлен о проблемах, что они не виноваты в отставании от графика и что, если ему позволят продолжить, он уверен, что сможет наверстать незаконченные сцены сегодня днем. Когда его вызвали и он увидел двух исполнительных продюсеров, Маера и Глисона, теснившихся в кабинете линейного продюсера, то встревожился. Это было вмешательство сверху.
– Привет, Тамара, джентльмены, – сказал Фрэнк. – Я думал о том, как справиться с проблемами, которые возникли сегодня утром. Замечательно, что вы здесь, я буду признателен за ваше мнение. – Он улыбнулся. Тамара этого не сделала. Она взглянула на двух руководителей.
Маер заговорил первым:
– Тамара ввела нас в курс дела, когда мы приехали, но, если говорить честно, Фрэнк[16], – тут он ухмыльнулся. Он не в первый раз отпускал эту шутку, но Фрэнк все равно улыбнулся. – Ситуация этим утром только усугубила и без того трудное решение.
– Я бы сказал, – вмешался Глисон, – что она облегчила трудное решение.
– Боюсь, ребята, вам придется выражаться более прямо… – Фрэнк понятия не имел, что происходит, только видел, что все идет не очень хорошо.
Тамара наклонилась вперед. Он с тревогой осознал, что в ней не было совершенно никаких следов той теплоты, которая обычно сопровождала их беседы. У Тамары было отличное чувство юмора и похабный хохоток, и Фрэнк любил ее смешить.
– На тебя подана жалоба за сексуальное домогательство.
– Что? – Фрэнк не подкатывал ни к кому из съемочной группы и был уверен, что никого не касался неподобающим образом, который мог быть неверно истолкован. Он осознал, что молчание слишком затянулось, и обнаружил, что заполняет его, раздумывая на ходу.
– Я, э… Честно говоря, это неожиданно. Это ужасно. Для того человека. Но не могу вообразить, то есть я искренне извиняюсь, если нечаянно поставил кого-то в неловкое положение. – Фрэнк смотрел в глаза каждому из них, но никто не отпускал его с крючка.
– Если? – спросила Тамара.
– Скажите мне, кто это, и я заглажу вину перед этим человеком. – Фрэнк наклонился вперед. Он говорил искренне.
– Жалобы поступили от нескольких человек, – сказала Тамара.
– Это недоразумение.
– Возможно, если бы жалоба была только одна, но тут очень похоже на согласованные действия.
В груди у Фрэнка что-то сжалось. Он чувствовал нарастающую ярость, которая, как он подозревал, ему не поможет, но от нее было никуда не деться.
– Это херня собачья. Я ничего не делал.
Двое мужчин отвели взгляды. Тамара закатила глаза к потолку.
– Эй, вот вам радикальное предложение, – сказал Фрэнк. – Вы можете просто поверить мне?
Теперь все трое отвели взгляды.
Представитель профсоюза пригрозил забастовкой актеров, если Фрэнк не уйдет немедленно. Фрэнк был охвачен внутренней борьбой. Вставай, сражайся, ты не сделал ничего плохого. Если никто ему не говорит, кто это и что случилось, как он может защитить себя? Он подумывал о том, чтобы поговорить с гримерами, они все знали. Брюс, единственный другой режиссер, готовившийся к съемкам, заявил, что поражен этой новостью, но не захотел высказываться в его защиту. Фрэнк постепенно пришел к выводу, что чем громче он ругается, тем больше растет пятно на его репутации. На съемочной площадке его слово будет против слова жалобщиков, а он проработал недостаточно долго, чтобы заработать хоть какую-то поддержку. Он стал легкой мишенью. У Тамары уже был режиссер, который доснимет оставшуюся часть эпизодов Фрэнка. Барри Фаулер. Лучший вариант, как утверждали Маер и Глисон, – это уйти тихо. Им жаль, они ценили его работу, его
