Черешни растут только парами - Магдалена Виткевич
27
– Не ответишь ему? – спросил Шимон, оглядываясь на мой телефон.
Четырнадцать пропущенных звонков.
– Зачем? Чтобы он рассказал мне, как ей плохо от запаха моих духов?
– Может, ответишь? Каждый человек имеет право высказаться.
– Даже в таком тоне?
– Даже в таком. Разве тебе не интересно, как он будет объясняться?
– Хорошо, отвечу, – вздохнула я.
Телефон зазвонил в пятнадцатый раз.
– Наконец, – услышала я в трубке. – Алло, ты там?
– Я здесь.
– Зося, все не так, как ты думаешь.
– Безусловно, все совсем иначе, – сказала я насмешливо.
– Вот именно.
Тишина. Я терпеть не могла тишины в трубке телефона. Если я разговаривала с кем-то, я всегда старалась, чтобы разговор шел гладко.
– Ты что-то хотел мне сказать? Что она оказалась там случайно? Неожиданно проезжала мимо и решила нырнуть к тебе в постель?
– Зося… все не так.
– Марек. Скажи мне, зачем все эти игры? Зачем тебе надо, чтобы я вернулась?
– Это сложно.
– Я знаю.
– Зося. Я знаю, что ты устала, что у нас уже не будет больше ничего…
– О, это что-то новое в твоем исполнении. Тогда зачем эта поездка?
– Я хотел увидеть дом.
– Дом?
– Зося. Мне действительно нужны деньги… – сказал он тихо.
После этого его признания я на мгновение потеряла дар речи.
– И ты все это подстроил? Ты бы уговорил меня на продажу дома, на ипотеку, на все что угодно и после этого дал бы мне пинка под зад?
– Зося. Я бы никогда такого не сделал…
– Да ладно! А то, что ты этим признанием сейчас врезал мне прямо промеж глаз, это как? Да, если я не наделала глупостей и не клюнула на все это, видать, кто-то невидимый следит за мной, бережет меня…
На этом я прекратила разговор… просто прервала связь.
Шимон встал и налил мне вина.
– Надо бы шампанское по такому случаю – отпраздновать то, что я поумнела.
– Извини, не подготовился.
– Ничего, вина должно хватить.
Я выпила целый бокал.
– Ты не пьешь? – спросила я.
– Может, и выпью.
– Ты сегодня не работаешь? Ведь после вина ты не садишься за руль.
– Да, давно мы не виделись… Я больше не езжу на «Убере», – объяснил он.
– Что-то случилось?
– Случилось. Я вернулся в клинику, – сказал он тихо.
– И ты молчал об этом? Это ж здорово!
– Я простил себя. Ей я больше не могу помочь. Но я могу попытаться помочь другим.
– Тем более надо выпить шампанского!
– Я хотел поблагодарить тебя за это.
– Меня?
– Да.
– А меня-то за что?
– В тот день – ты знаешь когда – я понял, что не хочу больше страдать от собственного бессилия. Когда я не смог помочь тебе, чувствовал себя ужасно. Потом до меня дошло, что Магда хотела бы, чтобы я спасал других. Может, так и должно было быть.
– Это хорошее решение.
– Согласен. Я успел понять это. Пока бываю в клинике всего несколько раз в неделю. С сентября, вероятно, вернусь в институт – просят вести практику у студентов. Посмотрим. Пока что все путем.
– То есть жизнь меняется.
– Не то чтобы меняется, просто вырулил на свою колею. Почти три года перерыва. Хорошо, что я более или менее регулярно следил за происходящим в профессии.
– Я помню, как ночевала у тебя первую ночь в Руде. Смотрела твои книги на сон грядущий. И все думала: интересно, откуда у водителя такая тематика? Я была убеждена, что это всё книги твоего друга.
– Какие-то его, но большинство мои.
– У меня такое чувство, что с той ночи прошло очень много времени. Столько всего изменилось.
– Что тут скажешь? Это совершенно нормально, жизнь не стоит на месте. Люди меняются, ситуации тоже. Налить тебе?
– Налей. И себе тоже. В крайнем случае поедешь домой на такси. А если хочешь, можешь остаться здесь.
Он вопросительно взглянул на меня.
– Хотя… наверное, мне пора повзрослеть и решить, что я хочу сделать со своей жизнью…
– Действительно, обдумай все хорошенько – что называется, переспи с этим.
Я кивнула, соглашаясь с ним. На самом деле он был совершенно прав. С какого-то времени я сама не знала, к чему стремлюсь. С одной стороны, я хотела, чтобы ремонт закончился побыстрее, чтобы наконец в доме можно было жить, а с другой стороны, я откладывала тот момент, когда мне придется принимать решение о будущем виллы. И о своем тоже. Сейчас я была уверена, что подсознательно не связывала свое будущее с Мареком, но никак не могла понять: почему на деле я постоянно обманывала себя, цепляясь за нашу с ним совместную жизнь? Может, боялась остаться одна до конца своих дней?
Да. Пожалуй, этого я больше всего и боялась. Несколько раз я пыталась быть независимой, уверенной в себе и в своих убеждениях. Но как-то выходило боком. Можно ли научиться этому? Или мы просто рождаемся с заранее заложенной в нас программой, предпочтениями и у нас нет никаких шансов изменить свою жизнь?
Почему у меня в жизни сложилось так, что я всегда подспудно боялась независимости? И что самыми ходовыми в моем словаре стали вводные слова «похоже», «кажется» или «вроде как»? Почему так получалось, что я заранее считала: со стороны виднее, правы другие, а не я? Может быть, пришло время встать на ноги и показать миру, что я вот она, что я существую? И пусть я капелька в громадном океане, песчинка в бескрайней пустыне, вся такая маленькая, но и у меня в этом мире есть своя, только моя роль, и, может быть, даже очень важная.
* * *
В ту ночь мы долго разговаривали. Обо всем. Ну, почти обо всем. О будущем, но в очень общих чертах. О работе, об увлечениях. Никто из нас не считал, что сможет еще когда-нибудь – хоть раз в жизни – полюбить. Это был тонкий, нежный разговор; мы – может быть, подсознательно – не затрагивали самые главные жизненные темы. Как будто две бабочки облетали одна другую, трепеща надорванными крылышками.
Мы так уже в жизни всего этого наелись, что оба боялись новых «подарков» судьбы. Мы не были уверены, что наш выбор правильный. Однако, когда я проснулась, чувствуя дыхание Луны прямо на лице, я уже знала, что делать. Я знала, где мое место. Наверное, впервые за всю свою жизнь я ни в чем не была так уверена, как в том, что мой дом – это старая вилла на улице Попёлы. Вместе с ветхой скамейкой в саду, со все еще отслаивающейся
