Шум - Рои Хен
Ципора находит плохой скан “Книги заговоров и заклинаний”. “Эль на рапэ на ла”, написано в ней, – мощное исцеляющее заклинание, которое нужно произнести семь раз “с мощным намерением”, одновременно “надавливая вращательными движениями между большим и указательным пальцами”.
В моем положении терять уже нечего, решает она.
Звонит домашний телефон. Зачем кому-то звонить на этот номер? – напрягается Ципора. Либо будут клянчить пожертвования, либо попытаются что-то продать, но надежда, что, возможно, так она может получить какой-то знак, подсказку от небес, заставляет ее снять трубку.
– Кто это?.. (С той стороны не слышно ни звука.) Ну!.. Позвонили, так говорите! Вот же холера… Издеваетесь?!
Ципора бросает трубку, и вдруг ей кажется, что там, по другую сторону, молчала ее дочь. Должно быть, позвонила на сломанный мобильный, думает она, а когда я не ответила, перезвонила на домашний – упрекнуть, что я не поздравила ее с днем рождения.
Давай уже, позвони и покончи с этим, думает Ципора и набирает номер мобильного дочери. Подождав шесть звонков, Ципора решает, что ее материнский долг исполнен.
* * *
Из соседнего дома доносится аромат рыбного рагу с чесноком и помидорами. Чужая домашняя еда. Давным-давно, когда Ноа была маленькой, Ципора, пусть и нечасто, но готовила фаршированную рыбу “гефилте фиш” – блюдо, привезенное мамой из Польши. Было так приятно смотреть, как Ноа набивала полный рот котлетой с горой хрена, который дети обычно на дух не переносят. Все это теперь кажется ей чьими-то чужими воспоминаниями.
Для исцеляющего заклинания Ципора возвращается на синий диван в гостиной. Сделав глубокий вдох, она бормочет с поджатыми губами: Эль на рапэ на ла – и массирует круговыми движениями, как написано, между большим и указательным пальцами больной руки. Эль на рапэ на ла. Это два, считает она про себя, смущение скоро должно пройти. Эль на рапэ на ла. Она вспоминает, что заклинание нужно произносить с “мощным намерением”, и, чтобы сосредоточиться, закрывает глаза. Эль на рапэ на ла. Пальцы кажутся ей чужими, незнакомыми. Она годами не прикасалась к своему телу ради наслаждения, и вдруг такая чувственная точка в таком неожиданном месте. Эль на рапэ на ла. Забытое желание накрывает ее. Язык облизывает губы. Что-то в ней замирает, что-то раскрывается. Тело напрягается. Она кричит, широко раскрыв глаза: Эль на рапэ на ла – и, уже проваливаясь в глубокий сон, шепчет: Эль на рапэ на ла.
* * *
Когда она просыпается, на улице уже стемнело. Ципора закуривает и только тогда замечает, что сыпь исчезла. Это антигистаминное лекарство от Гайи, решает она, все остальное – совпадения, не более.
Голуби гадят, пчелы жалят, а у соседа в ванной случился сердечный приступ. И я ни за что из этого не отвечаю.
А Голос?
Небольшое сотрясение мозга, усугубленное дешевым просекко.
Список контактов
Почему раньше ты не чувствовала себя такой одинокой? Что с того, что несколько месяцев назад тебе исполнилось шестьдесят шесть?
– Шшессдессят шшессть, – вытягивает она губы.
Тот, кто произносит это число, становится змеей. И выглядит “66” как две петли – одна для нее, другая для ее нового воображаемого друга. Ерунда, дело не в возрасте. Вон Тами ее ровесница, а пьет себе весь мир, как коктейль, через соломинку и оливкой закусывает. Это не возраст, это одиночество.
В ее сломанном телефоне погребен “список контактов”. Десятки, а может, и сотни человек. Редакторы, корректоры, секретари издательств, заказчики переводов всех видов и мастей, сантехники, обивщики, врачи, бухгалтеры и несколько родственников. Список – метафора нового времени, суть которой в том, что ей не с кем поговорить.
Она снова звонит дочери, и та снова не отвечает. Тогда Ципора решает, что Ноа делает это нарочно, потому что она никак не может быть без телефона, особенно в свой день рождения. Иногда Ципора скучает по тем двум годам, когда они с Ноа вообще не общались из-за истории в роддоме шестнадцать лет назад.
Габриэла отказывалась от груди, и Ципора ляпнула консультантке по грудному вскармливанию, что у Ноа было так же, когда та родилась: “У нас в семье принято с самого начала оскорблять маму”. Потом Ципора пугала дочь, что ее матка не встанет на место, что уплотнения в груди будут болеть и что у девочки будет плохой иммунитет, но Ноа в ответ только перевернулась на другой бок и заснула.
А откуда Ципора могла знать, что делать в таких случаях? Разве что из литературы и истории. И она вспомнила и об исторической роли кормилицы в Древнем Египте, и о волчице, выкормившей близнецов Ромула и Рема, обеспечив этим создание Римской империи. Эти мысли, а может, и запоздалый материнский инстинкт, проснувшийся в ней с рождением внучки, подтолкнули ее к поступку, после которого и разверзлась пасть ада.
Ципора задернула занавеску вокруг кровати роженицы, чтобы не мешали, стянула свитер, задрала лифчик, достала тяжелую грудь и взяла внучку на руки. Слабый детский ротик жадно впился в ее сосок. Было там молоко или нет – мы не знаем, но Габриэла успокоилась.
“Всегда приходи ко мне, когда проголодаешься, – шептала Ципора внучке, – или когда захочешь покурить, или когда будет нужна квартира, чтобы побыть с парнем, или если захочешь поиграть-порепетировать, ты ведь будешь музыканткой”. Это, кстати, Ципора напророчествовала верно, хоть и не точно, сказала: “Ты будешь арфисткой, женщина с арфой – это чудесно, в ней есть сила, свобода и даже юмор, если посмотреть, как смешно
