Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире - Минеко Ивасаки
Мужчина снова попытался закрыть тему:
– Я уверен, такого не случится.
– Да что ты знаешь? Просто заткнись!
Клиент, естественно, был возмущен. Он повысил голос:
– Госпожа К., как вы смеете так себя со мной вести?
Я все еще не придумала, как выйти из этой безобразной ситуации, так что продолжила извиняться за Яэко:
– Онэ-сан, я обещаю, что безотлагательно поговорю об этом с Яэко. Я скажу, как сильно вы на нее рассержены. Мы просим прощения, что вас расстроили.
Она ответила невпопад:
– Да ты что, слепая? Не видишь, что я курю?
– Ох, конечно. Прошу прощения. Я сейчас же принесу вам пепельницу.
Я собралась встать, но госпожа К. удержала меня за руку.
– Не надо. Тут есть пепельница. Подставь-ка ладонь на минутку.
Я подумала, что она передаст мне полную пепельницу, которую надо вытряхнуть. Но госпожа К. взяла мою левую руку и стряхнула пепел прямо в мою раскрытую ладонь. Она вцепилась крепко, так что я не могла высвободить руку. Клиент был шокирован и позвал окасан. Госпожа К. никак не хотела отпускать мою руку.
Я вспомнила, как тетушка Оима раз за разом повторяла мне, что настоящая гэйко сохраняет спокойствие, что бы ни случилось. И подумала: «Это похоже на духовную практику. Если я буду думать, что пепел горячий, то он будет горячий, а если я буду думать, что он не причинит мне вреда, то ничего и не случится. Сосредоточься». Когда окасан ворвалась в комнату, госпожа К. затушила окурок о мою ладонь и только тогда отпустила мою руку. Я знаю, звучит неправдоподобно, но так все и было на самом деле.
– Спасибо, – сказала я, не зная, как еще реагировать. – Я зайду к вам завтра.
– Хорошо. А мне, пожалуй, пора.
Она была слишком пьяна, чтобы подняться. Окасан, то поддерживая, то подхватывая, вывела госпожу К. из зала. Я извинилась и вышла на кухню за куском льда. Затем, крепко зажав его в ладони, вернулась в зал и вновь поприветствовала клиента как ни в чем не бывало.
– Простите меня за тот случай с куклами. Мне так жаль.
Клиент был очень любезен, но атмосфера явно накалилась. К счастью, окасан вскоре привела нескольких опытных гэйко, и они оживили вечеринку.
В тот день мне удалось соблюсти два важных правила:
– Всегда проявляй уважение к старшим сестрам.
– Никогда не выказывай враждебности и грубости в присутствии клиента.
Теперь оставалось показать госпоже К., что меня не запугала ее отвратительная выходка. Поэтому на следующий день я, как и обещала, нанесла ей визит. Моя ладонь была забинтована, и мне было ужасно больно, но я сделала вид, что старшая сестра тут ни при чем.
– Онэ-сан, прошу прощения за вчерашнее недопонимание.
– Ага, ладно. А что с рукой?
– Ой, я такая неуклюжая. Не смотрела под ноги и споткнулась. Это ерунда. Но я хотела поблагодарить вас за ценные советы, которые вы мне дали вчера вечером. Я запомню ваши слова и буду ими руководствоваться в будущем.
– Ну и хорошо, валяй.
Она явно была унижена и поражена тем, что мне хватило смелости сделать вид, будто ничего не произошло.
– Может, чаю?
– Это очень мило с вашей стороны, но я спешу. Я еще не сделала уроки. До свидания.
Я оказалась на высоте. И госпожа К. больше никогда меня не беспокоила.
В начале карьеры мне приходилось не только сталкиваться со сложными персонажами, но еще и приноравливаться к крайне жесткому расписанию: каждый день – занятия, каждый вечер – одзасики, плюс – регулярные выступления перед публикой.
Вот какими были мои первые полгода. 15 февраля я начала репетировать перед своим первым Мияко Одори. Стала майко 26 марта. Мияко Одори стартовал семь дней спустя, 1 апреля, и длился целый месяц. Сразу после него, в мае, я выступала с танцем в рамках особых мероприятий в театре «Новый Кабукидза» в Осаке. Как только они закончились, я тут же принялась репетировать программу июньских выступлений Роккагай.
Мне не терпелось показать себя. Роккагай – значит «пять карюкай». Все пять карюкай Киото раз в год устраивают общее представление, которое демонстрирует наши уникальные стили танца (раньше в Киото было шесть карюкай, но сейчас осталось только пять, потому что район Симабара уже не работает как место развлечений).
Я с нетерпением ждала дня, когда смогу познакомиться с другими девочками и ощутить чувство общности. Но меня опять ждало разочарование. Весь фестиваль был пронизан духом соперничества и почти неприкрытой враждебности. Порядковый номер, под которым выступали представители каждого карюкай, фактически являлся его рейтингом в текущем году. Гион-кобу сохраняет свою ежегодную привилегию выступать первым, так что мы не были втянуты в общую грызню, и все же мне становилось не по себе от уровня напряженности конфликта. Этот опыт навсегда уничтожил мою фантазию о «единой счастливой семье».
Я быстро становилась самой популярной майко в Киото, а значит, получала множество приглашений посетить одзасики в других карюкай, а не только в Гион-кобу. Люди, у которых были средства, хотели посмотреть на меня, и, если приглашение было достаточно статусным, мама Масако его принимала. В этих путешествиях в другие карюкай я не видела ничего зазорного. Я наивно полагала, что все, что идет на пользу бизнесу карюкай, благоприятствует и тем, кто в нем работает.
Однако не все обитатели Гион-кобу разделяли это мнение. Другие майко и гэйко считали, что я не имею права появляться в чужих карюкай, и ехидно спрашивали: «Напомни-ка, из какого ты карюкай?»
Опять же, я всегда любила, чтобы все было просто и понятно, и считала глупым занятием плетение интриг ради завоевания более высокого ранга и статуса. Может показаться, что я могла рассуждать о высокой нравственности только благодаря тому, что сама пребывала на вершине. Но я искренне не понимала, в чем причина переживаний и суеты. И мне все это совсем не нравилось. Я пыталась использовать свой статус, чтобы заставить правящие круги Кабукай ко мне прислушаться.
Фотографировать майко – это любимое развлечение туристов и папарацци в Киото. По дороге с одного мероприятия на другое я тоже нередко оказывалась под прицелами их камер. Помню, как однажды отправилась на Киотский вокзал, чтобы сесть на поезд до Токио. Первое, что я увидела на вокзале, – это мое собственное лицо: в киосках продавались пакеты с рекламой Киото, и на них была моя фотография. Я никогда не видела раньше этого снимка и уж точно не давала разрешения на его использование в коммерческих целях. Поэтому пришла в ярость. На следующий
