Райгород - Александр Гулько
Кончив школу, поступила в пищевой техникум, на заочное отделение. Устроилась на хлебозавод нормировщицей. Могла бы, конечно, и не работать, но на заочное без этого не поступишь. Да и в целом как-то не принято было.
Читать Рая не любила, говорила – скучно. Предпочитала кино. Преимущественно «про любовь». Что-нибудь типа «Судьба Марины» или «Дорогой мой человек». Или что-то индийское или мексиканское. Главное, чтоб «не заумно» и чтоб «все как в жизни». Когда на экране целовались, она заливалась румянцем и прерывисто дышала. В драматические моменты влажными руками сжимала подлокотники. Если киногерои страдали или, не дай Бог, погибали, она не могла сдержать слез, а то и рыданий.
На танцы Рая почти не ходила. Во-первых, не было компании, а во-вторых, ее редко приглашали танцевать. Среди местных кавалеров Рая считалась немножко не симпатичной: невысокая, полноватая, коротко стриженная, да еще и с маленькими бесцветными глазками.
Недостаток мужского внимания Рая компенсировала богатой фантазией. Будучи натурой романтической, часто влюблялась. После просмотра очередной кинокартины отыскивала в своем окружении кого-то, напоминавшего главного героя, и начинала испытывать к нему нежные чувства. Представляла, как красиво он ухаживает, дарит цветы, читает стихи. Оберегает от опасностей. Защищает от злодеев. Рискуя жизнью, вытаскивает из пропасти. Потом объясняется в любви. Наконец звучит музыка, они обнимаются, целуются. И вот она уже в белом свадебном платье… При этом какой-нибудь сосед или бывший одноклассник понятия не имели, что стали объектом Раиных романтических мечтаний.
Рая относилась к тому распространенному во все времена типу девушек, которых увлекали не кавалеры, а мечты о них. Так и не дождавшись внимания воображаемых возлюбленных, она разочаровывалась и быстро проникалась к ним презрением, а то и ненавистью. Потом эти чувства неизменно сменялись глубокой и мучительной апатией. Весь цикл – от первой влюбленности до болезненного разочарования – занимал примерно полтора-два месяца. Но советская киноиндустрия работала исправно. Рая отправлялась в кино, и через неделю-другую цикл повторялся заново.
На пике таких влюбленностей Рая испытывала тяжкие душевные муки, главной из которых была дисморфофобия. Другими словами, она себе не нравилась.
– Мама, – глядя на себя в зеркало, говорила она с надрывом, – не давай мне кушать, я толстая!..
– …и красивая! – успокаивал дочь проходивший мимо Гройсман.
Время от времени в доме появлялись потенциальные женихи, рекомендованные кем-то из многочисленных родственников и знакомых родителей. Жили «женихи» чаще всего в Райгороде или в соседних местечках. В Винницу обычно приезжали днем и прямо с автостанции шли по указанному адресу. Привозили гостинцы: фрукты, домашний штрудель, варенье. И, разумеется, приветы от рекомендателей.
Раи обычно в это время дома не было (днем она работала или занималась в техникуме). Женихи ждали. Рива угощала их сливовым компотом. Говорила:
– Ну, рассказывайте, что там у нас… то есть у вас, слышно? Гости охотно рассказывали, делились новостями. Стараясь удержать их в доме до возвращения дочери, Рива задавала все новые и новые вопросы.
Наконец возвращалась Рая. Увидев в доме очередного визитера, демонстрировала неожиданный гонор: холодно оглядев гостя, сдержанно здоровалась и уходила в свою комнату. Маме свое поведение объясняла так:
– От этих местечковых чесноком пахнет!
Гройсман, встречая в доме очередного гостя из Райгорода, Джурина или Мурафы, тоже особо его не жаловал. Задавал вопрос-другой и, не дожидаясь ответа, уходил в соседнюю комнату. Рива отправлялась за ним. Заперев дверь, шепотом пеняла мужу на нетактичное поведение. Переживала, что он распугает всех ухажеров.
– А где они собираются жить?! – объяснял Гройсман свою позицию. – У нас? У нас места нема. Будет тут ходить, пердеть, я извиняюсь… Раечка права, нам городской нужен, культурный!
Однажды в доме Гройсмана появился невысокий полноватый блондин по имени Паша. В руках он держал два букета свежесрезанных георгин. Переступив порог, широко улыбнулся и вручил один из букетов Риве. Второй попросил поставить в вазу. Смущенно улыбнувшись, сказал:
– Вашей доце!
Растроганная неожиданным вниманием, Рива поблагодарила Пашу и сообщила, что Раечки пока дома нет, но она скоро приедет. После чего усадила гостя в столовой и принесла традиционный компот.
Паша деликатно присел на край стула. Смущенно оглядевшись, спросил:
– А Фая скоро придет?
– Рая, – поправила Рива. – Да, скоро… – Через мгновение улыбнулась и спросила: – Может, вы адресом ошиблись?
Паша густо покраснел, украдкой заглянул в зажатую в кулаке бумажку и ответил:
– Да нет, адрес правильный. Просто я немного плохо слышу. Мама, наверно, сказала: «Рая», а я записал «Фая». Извините…
– Бывает… – опять улыбнулась Рива и, на всякий случай повысив голос, добавила: – Да вы угощайтесь, не стесняйтесь!
Не доставая ложки из чашки, Паша в два шумных глотка выпил компот. Пальцами выудил со дна скользкую сливу и быстро ее съел.
– А вы откуда? – еще громче спросила Рива.
– С Винницы, – выплюнув косточку в чашку, сказал Паша. – Мы здесь всегда жили. Папа на фронте погиб, а мы с мамой после эвакуации вернулись. Мама на пенсии, а я работаю…
– Где же? – как бы ненароком поинтересовалась Рива.
– В железнодорожной поликлинике, – кивком показал Паша в сторону вокзала, – зубным техником.
Рива уважительно подняла брови. Зубные техники к ним еще не приходили.
– Да что же это я только компотом вас угощаю! – неожиданно забеспокоилась она. – Сейчас печенье принесу! – И зачем-то добавила: – Раечка испекла!
Откуда Паша взялся, никто потом вспомнить не мог, но все соглашались, что появился он вовремя. Рая в то время была влюблена в водителя папиного грузовика Колю Горобца. Он был похож на киноартиста Рыбникова. Рая говорила, что, если Коля не ответит ей взаимностью, она уйдет в монастырь. Интересовалась, берут ли туда евреек. От переживаний у нее, как обычно, усилился аппетит. Она еще больше располнела. Пришлось даже частично обновить гардероб.
Примеряя новые платья и юбки, Рая рыдала:
– Ой! Не хочу я этих ваших женихов! Я все равно утоплюсь!..
– Та на шо он тебе нужен, этот шейгец![58] – успокаивала ее мать. – Вот, например, Паша, приличный молодой человек… – Приличный?! Он на одно ухо не слышит! – Так говори ему в другое! Тоже мне проблема. – Он рыжий! У него пальцы короткие! – Зато руки золотые! Шутка сказать, зубной медик!
Проблем знать не будешь.
– У меня зубы не болят… – отмахивалась Рая.
– При чем здесь зубы?! Профессия денежная!
– У него фамилия некрасивая.
– Какая?
– Могильнер.
Рива задумалась.
– Представляешь, – продолжала Рая, – я буду Рая Могильнер! Ужас! И дети будут Могильнеры!
– Фамилию, кстати, можно сменить! – нашлась Рива. – Помнишь, в Джурине семья была
