Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти - Гэнки Кавамура
К слову, везде, где я жила до этого, было фортепиано, даже в детстве: в родительском доме в зале стояло пианино.
Здесь, в этой небольшой квартирке, само собой разумеется, нет инструмента. Но и не сказать, что я скучаю без него.
6 АПРЕЛЯ
Асаба-сан сообщил мне свое рабочее расписание. Почти каждый день у него занятия с девяти утра до пяти вечера. Исключение составляют четверг – у него лекции с одиннадцати – и среда – по средам он заканчивает в три.
– А это значит, каждый день завтракать и ужинать мы можем вместе, – сказал он, словно прочитав мои мысли.
Вечером я помыла новую посуду и разместила ее за стеклянными дверцами серванта. От одного вида кружек, тарелок, стаканов, стоявших парами, сердце начинало биться сильнее.
На ужин сегодня приготовлю говядину, тушенную с овощами.
10 АПРЕЛЯ
Асаба-сан ушел на работу в университет, а я решила прогуляться по округе.
Неподалеку от дома пробегает маленькая речка, сегодня она была укрыта розовыми лепестками сакуры, словно пледом.
Вдали тянется цепь утопающих в зелени гор. В противоположной стороне открывается море. На склоне между ними и раскинулся этот город.
У побережья мелькала вереница сакэварен. До этого я по телевизору видела рекламу одной из компаний. У нее еще логотип с журавлем, расправившим в полете крылья: какой благопожелательный символ они себе выбрали!
* * *
Вверх по реке мне встретилось здание общественных собраний, которое использовалось явно не один десяток лет. На его крыше была надстроена круглая смотровая площадка. Располагавшаяся на краю углового дома, она походила на шляпку, которая хорошо дополняла импозантный образ здания.
Время как раз клонилось к обеду, поэтому я зашла в столовую, которая находилась там на нижнем этаже.
На колобке риса раскинулся омлет насыщенно-желтого цвета, от него, выбираясь из-под одеяла нежного соуса, поднимался теплый пар. Дедушка, работавший на здешней кухне, поведал, что это их фирменное блюдо, а само заведение функционирует уже более шестидесяти лет.
Мягкий омлет, окрашенный сладкими нотками соуса и кислинкой кетчупа, приятно таял во рту – какое наслаждение! На тарелке вскоре ничего не осталось. Было очень вкусно, в следующий раз надо будет сходить сюда с Асабой-сан.
Хочу сводить его сюда. Хочу сходить вместе! Хочу с ним вдвоем! Эти мысли быстро заполонили мое сознание, и очухалась я уже в поезде, движущемся по направлению к университету. Ехать было пять станций, но они все находились на небольшом расстоянии друг от друга, так что минут через десять с копейками я уже спускалась на платформу.
От станции немного пешком в сторону моря, перейти дорогу под надземной магистралью – и тут же будет вход на территорию кампуса. Из ворот лился поток студентов, в основном парней: все-таки здесь обосновался факультет морского дела, а это, наверное, по большей степени занятие мужское.
Да уж, дурная голова ногам покоя не дает, зачем я сюда приехала? Из одного только желания увидеть его… Что же он обо мне подумает – стыд-то какой! Терзаемая этими мыслями, я виновато прошла через ворота.
* * *
Никто из охранников и в ус не дул: проникновение на территорию кампуса прошло успешно.
На крышах зданий переглядывались, поблескивая, серебряные купола обсерваторий. У каждого корпуса стояли деревянные скамейки, они почему-то оставались невостребованными студентами.
Я последовала вглубь кампуса и вышла к стадиону. В тот момент там тренировались команды различных спортивных клубов: по футболу, регби, спортивной гимнастике – кого только не было. Но даже такому количеству людей было не под силу занять все пространство широченного поля.
За стадионом была обустроена небольшая гавань, где стоял безупречно белый корабль. Вспомнилось, как воодушевленно Асаба-сан рассказывал о том, что здесь у них имеется учебное судно. Вероятно, это оно и есть.
12 АПРЕЛЯ
Вчера не дописала, так что возвращаюсь к прежнему повествованию.
На стадионе я, засматриваясь на корабль, присела на скамейку. Может, Асабе-сан когда-нибудь выпадет случай выйти на нем в море. Но куда ему придется плыть? Куда-нибудь в Азию или в Европу? А если в Африку? Стоило только представить, что его не станет рядом со мной, и сердце тут же стало истекать кровью. Эти переживания все никак не отпускают меня.
* * *
Погрузившись в себя, я и не заметила, как солнце стало уплывать за горизонт.
– Юрико, это ты ко мне приехала? – донесся из-за спины бархатистый голос, я повернулась и поймала добрый взгляд Асабы-сан. – Я отчитал все лекции, выхожу на улицу, дай, думаю, пройдусь немного. Подхожу к стадиону, смотрю – фигура знакомая. Вот ты меня, конечно, удивила!
Асаба-сан мило улыбнулся и присел рядом. Надо же: мы, не сообщаясь между собой, оказались в одном месте. Похоже, между нами существует какая-то особая связь.
* * *
– А почему ты стал заниматься кораблями? – задала я вопрос, который давно уже вертелся у меня в голове. Теперь, когда мы вместе любовались белым кораблем, было самое время наконец поинтересоваться.
– Ой, вообще я хотел стать архитектором, – признался Асаба-сан и, выдержав паузу, продолжил: – Но на экзаменах я провалился и в итоге подался учиться на инженера. А там уже пришел к кораблям. Я в целом всегда неровно дышал к транспорту, а к кораблям – так тем более. Вот машины – что с них взять? – их же штампуют сотнями, тысячами! А корабли – это другой разговор: их не производят, их строят – как дома. И каждый из них уникален.
Всегда, когда речь заходила о работе, Асаба-сан начинал говорить скороговоркой. Видимо, он так воодушевлялся, что ему хотелось быстрее всем поделиться. Интересно, замечал ли он за собой эту особенность?..
– Первый функционирующий самолет появился в 1903 году, первая машина – в 1769. А корабли существовали еще пять тысячелетий назад. В Древнем Египте с их помощью перевозили камни по Нилу. А крепостные стены в замках Эдо и Осака? И в этом случае огромные камни доставляли именно на судах.
– Мне тоже нравятся корабли. Их вид так завораживает… – только и успела вставить я.
Асаба-сан только набирал обороты:
– Я же занимаюсь гидродинамикой, для нас
