Первое поле - Александр Васильевич Зиновьев
– А что, если ближе подойти?
Константин Иванович хмыкнул, посмотрел внимательно на Матвея и ничего не ответил. Но Матвей понял, что это он сглупил. Все семь человек, кто был в лагере, стояли и с удовольствием наблюдали за естественной жизнью в тайге… А когда мишки скрылись в лесу и все разошлись по своим делам, Гаев позвал к себе Матвея. Посадил его перед собой и серьёзным голосом произнёс:
– У медведей плохое зрение, но изумительный нюх. Так вот, мама-медведица могла бы тебя унюхать куда как раньше, чем ты мог бы подумать. А у неё дети. Так что, конечно, всё бывает, можно и нос к носу встретиться и живым остаться, но самому лезть на рожон совсем не стоит. Тебя дома мама ждёт! Усёк? – Матвей просто кивнул головой.
Но после этой, в общем, и простой, и нестрогой фразы Матвей, вечером разговаривая с Анатолием, коснулся и её.
– Толь, слушай, а вот нам же и вправду ну никак нельзя не вернуться домой. Ведь больше не отпустят.
Анатолий выслушал и весело хмыкнул:
– Ну да, как нас отпускать куда-то, если нас нет!
Шли ходко. В рюкзаках ничего не болталось. Шли втроём. Коля Сыроежкин что-то пытался рассказывать, но скоро смолк. Говорить при ходьбе по тайге было тяжело! Через три часа, спустившись с крутой сопки, вышли к ручью. Постояли, оглядывая местность. Игорь Александрович сел на упавшее дерево, расстегнул карман энцефалитки, достал слегка мятую пачку «Примы», из кармана штанов – спички, потряс ими и, чиркнув спичкой, прикурил. Матвей как завороженный смотрел на эти привычные для курильщика движения. После пятой затяжки Игорь Александрович, оглядывая пространство вокруг себя, распорядился:
– До перекуса пашем как звери, затем поглядим… Коля, ты идёшь первым. Отмеряй шагами сто метров, мы следом, проверочку устроим твоим способностям.
К середине сезона Матвей и Толик и все рабочие настолько точно, применяясь к местности, шагами измеряли эти сто метров, что по первости проверяли себя бечёвкой, подгоняя свои шаги. Но быстро приноровились и верёвкой уже и не пользовались. Но иногда, если сомнения закрадывались, то проверяли. Всегда получалось, плюс-минус, буквально в сантиметрах разница. Коля пошёл, слегка удлиняя шаги, Игорь и Матвей немного постояли и, тоже изменяя длину шага, потянулись по профилю за Колей. Отшагав положенное, Коля уже лопатой сдирал дёрн. Земля летом уже дала оттайку, копанки давались легче. В длину семьдесят сантиметров, в ширину два штыка, в глубину до полуметра. Из слоёв берётся земля, которая тут же становится пробой, собирается в мешочек для проб; в мешок (получается примерно по два килограмма) кладётся бумажка с координатами – и в рюкзак. Все мешочки надо вечером принести в лагерь, затем их, каждый по отдельности, в лотках промоют, и, если что интересное на дне лотка останется, пироп скажем, вообще любая тяжёлая фракция, знаки заносят на карту. Получается вполне читаемая для геологов информация о территории! Коля в своих ста метрах не ошибся, Игорь и Матвей пошли дальше. Через три часа Игорь (а после бани Игорь Александрович остался без отчества) затеял костерок – чай разогреть. Вскоре ребята подтянулись. Матвей открыл ножом банку тушёнки. По очереди вытаскивали куски, отправляли с хлебом в рот. Просто подкрепиться. А вскоре и вода в банке из-под конфитюра закипела. Игорь снял её с костра, поставил на две рядом лежащие веточки, бросил в неё чай, накрыл банку рабочей рукавицей.
Ближе к концу дня, возвращаясь с тяжелыми и всё пополняемыми образцами в мешках, которые собирали в течение дня на каждой пятой копанке, почувствовали, что пахнет дымом. И чем дальше шли, тем дым становился гуще. Это не на шутку испугало и Игоря, и ребят. И, прибавив шагу, они вскоре вышли к месту, где днём пили чай, и обалдели. Место, где горел небольшой костерок для чая, было… мокрым от налитой из ручья воды, а огонь шёл, разбежался неровным кругом уже метров на десять. И от горящего мха и веток валил почти прозрачный дым. И так споро, прямо на глазах разгорался, как будто ему пороху подсыпали. Горело всё: и мох, мох особенно, и упавшие сухие ветки. И огонь цеплялся к редким в этом месте деревьям.
– Вот это номер! – проговорил Игорь.
– Ни фига себе, – ответил Матвей.
А Коля, сбросив рюкзак, уже лопатой взялся сбивать пламя, засыпая его сырой землёй из ручья. Матвей отцепил банку, в которой заваривали чай, и стал с ней бегать к ручью и заливать самые сильные всполохи. Работать пришлось, задыхаясь от дыма. Игорь стегал лапой по огневым всплескам и, проваливаясь, затаптывал пламя сапогами. Менялись местами, а огонь всё не унимался. Но часа через два… как будто пламя сдалось, и только время от времени из-под земли взвивались маленькие язычки его, схватывая мох. Матвей тут же заливал его и бежал за новой порцией воды. Игорь, поругавшись, что мало после обеда залили, рассказал, что получается, что под кострищем был торф. Вот они, этот их маленький костёр и наделал, и запалили этот вековой торф. Сверху-то не видно. Решили ещё с полчаса сидеть, вдруг… задымит да заполыхает. Но обошлось. Матвей и Николай по очереди уже для страховки выливали воду на уже не горящие мхи. И из-за этого таёжного пожара Матвей и запомнил, из какого ручья они черпали воду и пили чай – из скромного ручейка Юыссы Кыыллах, в котором, когда геологи прибежали тушить огонь, сбилась в кучку жёлтенькая стайка детёнышей нырков. Стараясь держаться кучкой, гребли против течения, не зная как быть! Мама улетела, опасаясь людей. Когда Матвей, ещё не заметив будущих уток, нагнулся зачерпнуть воды, несколько нырков даже нырнули и вовсю на глубине в три сантиметра размахивали лапками, вытянув клювики, торопясь удрать от страшного Матвея! Когда воздух кончался, выныривали, проплыв в подводном положении против течения дай бог с десяток сантиметров. А вынырнув, снова видели улыбающееся лицо Матвея и в ужасе снова ныряли! А вот те из стайки, кто старался в надводном положении, те дальше на полметра сумели удрать! Через три дня Матвей шёл по этой просеке в маршруте и, выйдя на погорелую плешину, уже точно успокоился, что в тот день всё залили основательно. Постоял над этим серо-коричневым мелким провалом, окружённым кустами, лиственницами и зелёным ягелем, кому не досталось сгореть, и подумалось, как всё как будто и просто, и сложно в природе. Сколько лет должно пройти, какого опыта
