Первое поле - Александр Васильевич Зиновьев

месте пышные, взбитые облака. Летали и щебетали птицы – везде живут. Матвей почти наскоро завтракал: так ему хотелось в путь! Толик проводил его вдоль шумящей водами Ингили и помахал им с Ласточкой рукой, когда они отошли метров на сто. В этом месте был перекат, русло уходило влево. Матвей поднял ботфорты болотников и, осторожно ступая, выбирая ровные камни, стараясь не нахватать воды, перешёл на другой берег, а через двести метров повернул вправо в сопку, по которой вскоре и вышел в створ одной из линий. Ласточка, идущая следом, старательно топала копытами, повод не натягивала – видно, тоже соскучилась хоть по какой-то работе. Сверху с сопки спускался лёгкий ветерок, в котором как будто появился дополнительный едва уловимый запах дыма. Но не дыма от костра, когда он густой и лезет в ноздри, а как будто сверху, с неба, опускается неясный запах. Но вскоре Матвей забыл про него и шёл, поглядывая под ноги, в хорошем настроении рабочего партии, сменившего, пусть на время, рытьё шурфов на пешую прогулку по тайге. Матвей шёл, улыбаясь всем своим в общем-то простым мыслям. А мысли были о доме, о его дворе, о школьных друзьях. «Разъехались по дачам, отдыхают», – без всякой самой малой зависти к ним, думал Матвей. О том, что уже почти два месяца не был (и не хотелось) в кино, что уже прочитаны все книги, что как-то странно рубашка-ковбойка стала рваться. Дорога по сопке в редкой тайге сопровождалась только всполохами птиц, медленным (всё-таки поплыли) движением облаков и потрескиванием ломающихся под ногами упавших с деревьев и высохших веточек. Матвей представлял, как ему обрадуются в отряде, куда он везёт еду. Как будут расспрашивать что да как, напоят чаем, разгрузят Ласточку. В освободившиеся ящики загрузят камни. И всё это: и весёлая зелень листвянок и листьев кустов, и камни, из моха выпирающие, и простор неба, и топанье копыт, и то, что Матвей точно делал необходимое дело, – окрыляло, и сама собой запелась песня:

– Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек! Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек.

Матвей пел песню, пел всё громче и громче, и она у него получалась, и ему было всё в жизни понятно! Ясно! Есть дом. Есть работа. И есть топающая Ласточка, и его ждут в лагере. Всё хорошо, всё правильно!

Юыссы Кыыллах

Привет вам из Вилюйской синеклизы

Если открыть карту любой точки СССР масштаба 1: 10000 (если у вас под рукой такая найдётся), то невольно удивишься разнообразию названий рек, гор, сёл. Один к десяти тысячам – это такой масштаб, когда один сантиметр на карте равняется ста метрам на местности. Очень подробная карта. И когда утром перед выходом на маршрут, убрав со стола всё лишнее, начальник Константин Иванович выкладывал на столе топографическую карту, у Матвея и Анатолия глаза загорались. Рядом с картой Гаев клал компас, поворачивал карту так, чтобы стрелка на север на карте и стрелка компаса смотрели в одну сторону, и начинал рассказывать, что они партией делают сейчас, сегодня и завтра будут делать и где. Постепенно у ребят в голове сложился план всей территории работ – с распадками, сопками, ручьями и речками, как будто они взлетели на воздушном шаре и смотрели на землю, привязавшись к ней по компасу. Когда в Москве ходили в походы, то у Матвея была замечательная карта Подмосковья масштаба один к пятистам, которую он купил в старинном магазине карт на улице Кузнецкий Мост в центре Москвы, куда он при всяком случае всегда заглядывал помечтать о путешествиях. Магазин был скромный размерами, в две комнаты, но умещал на своих стенах над прилавками весь мир земного шара. А на самом верху обязательно стоял на угловой тумбе-полке глобус. Порог был изъеден множеством каблуков, а продавцы Матвею казались волшебниками.

В это утро был намечен маршрут правее и выше по распадку ручья Юыссы Кыыллах, с заложением копанок, взятием проб. Надо было как-то оконтурить копанками выходы пород, чтобы выйти к концу сезона на точное их залегание. И если всё провести точно, то будет совершенно понятно, где на местности и карте находятся, залегают кимберлитовые трубки и каковы их размеры. А повезёт, так и алмаз может попасть в промывочный лоток. Впервые за эти почти два месяца работ Матвею повезло в маршрут идти с Игорем Молнаром. А утром, перед завтраком, умываясь у реки, Матвей и Анатолий неожиданно получили от Игоря, можно сказать, интимный урок. Многие работы на земле, особенно трудные, тяжёлые, к которым прилагается напряжение мышц, вынуждают людей как минимум потеть, а если устал, так ещё и ошибиться нетрудно, и ножом порезаться, не дай бог, топором чиркнуть, а то и изувечить. А в поле, где ни врачей, ни больниц, такого допускать никак нельзя. И даже портянки должны быть намотаны классически, потому как ноги у геолога – это его жизнь. И среди этих простых истин есть и личная гигиена. Чистота тела, чтобы никаких вошиков и прочей мерзости. И вот Игорь и преподал её, гигиену, ребятам, совсем как инструктор, рассказал, что и утром, и на ночь необходимо обмывать в воде свои… детородные органы, потому как, не дай бог, если что заведётся от естественной грязи, и всё, ты не работник. И как-то так самым обычным образом показал, как он сам это делает. Ребята, слегка оторопевшие не столько от увиденного, сколько потому, что а ведь и вправду и за этим надо следить, не знали, как отвечать! Но на вопрос Игоря «всё понятно?» дружно кивнули. И после этой небольшой лекции про личную гигиену Матвей не то чтобы был благодарен Игорю за натурализм геологического быта, но никогда не допускал ошибок. И при случае делился знаниями с молодыми коллегами в партиях.

С собой взяли попить, поесть, кирки, лопаты, стометровой длины верёвку, а Матвей, конечно же, ружьё. Ходить с ним он уже втянулся, но вот хоть что-то подстрелить всё не удавалось. Ни разу ни утка, ни гусь не попадались на расстоянии, возможном для выстрела. Один раз, в самом начале жизни на реке, Гаев позвал всех, кто был в этот час в лагере, посмотреть на медвежью семью. Семья была далеко, но хорошо было видно трёх медвежат и большую маму-медведицу, которые вышли к реке и, судя по всему, думали, как через неё переправиться. Маленькие комочки медвежат бегали туда-сюда вдоль берега,