Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
– Ты ещё здесь?
– Да, – шепчу я. – Очень хочу оказаться рядом с тобой.
– Только скажи, и я прямо сейчас запрыгну на следующий поезд и заберу тебя. При условии, что ты наконец-то поведаешь, где живёшь.
– Не знаю, как к этому отнесутся принимающие родители. И не за чем ещё сильнее злить Аю.
– Не переживай, додзикко, у нас есть время всего мира. Давай увидимся завтра после обеда в парке Ёёги?
– Да, отлично, – улыбаюсь я. – У стены, где мы впервые встретились?
– Имеешь в виду, где ты меня впервые высмеяла?
– Думаю, ты вызвал во мне короткое замыкание.
– Возможно, у меня получится сделать это снова, – хрипло шепчет он.
– Не сомневаюсь, – пылко отвечаю я. – Где ты сейчас?
– Я…
Звук удара.
– Что это?
– Братто Питто, – испуганно объясняю я. – Он… он врезался в окно.
Лысый кот дрожит и в ужасе мяукает.
– Он часто так себя ведёт? – голос Кентаро звучит издалека. Раздаются неприятные помехи.
– Кажется, ты вне зоны доступа, – кричу я, пытаясь успокоить Братто Питто.
– Додзикко, я тебя почти не слышу.
Помехи становятся громче.
– Алло? Теперь лучше?
Меня охватывает странное беспокойство. Братто Питто с жутким воплем горгульи бросается под стол.
– Кентаро? Ты здесь?
– Ма…лу, слушай м… внимательно. Ты д… в безопасное место…
– Что-что? – волосы на голове встают дыбом, а ноги холодеют. – Кентаро, где ты?
– Додзи…к…ко, я пытаюсь… к тебе… – ошмётки фраз доносятся сквозь суровую снежную бурю. Звонок обрывается.
– Кентаро? Кентаро?
В глазах темнеет от ужаса.
Вдруг стены содрогаются от грохота.
– Что это? – вскрикиваю я.
Братто Питто мяукает так отчаянно, что я невольно перевожу взгляд на него. Он пытается что-то сказать… и лишь теперь меня осеняет. Быстро, как пуля, ползу через всю комнату и прячусь под стол к коту.
Откуда-то из недр вырывается чудовищный гул. Дерево скрипит, сталь хрустит, стекло дребезжит, бетон трещит. На мгновение время останавливается – так резко, мучительно и угрожающе, что я испускаю пронзительный крик. А затем, в агонии угасающей секунды, начинается ад: мебель ходит ходуном, книги падают на пол, с потолка сыплется штукатурка. Тряска усиливается. Предметы летают по воздуху, ящики выскальзывают из ниш, по оконным стёклам расползаются чёрные трещины. Паркет подо мной вздыбливается, дверной проём опасно скрежещет. Опрокидывается комод, а следом за ним – полки, торшер, крутящийся стул. По всему дому грохочут шкафы, лопаются трубы, бьётся посуда. Землетрясение усиливается. Оно безжалостно рвёт фундаменты зданий. Раздаётся глухой леденящий кровь рокот.
Сейчас земля разверзнется. Сейчас всё погрузится во тьму. Сейчас я умру.
Нет, мама с папой это не переживут! Майя, помоги! Я не хочу умирать!
Кентаро.
Джедай кланяется мне.
– Нет, это не банный халат.
– Я… я знаю.
– Кстати, твой выбор шляпы тоже вызывает вопросы.
Он находит меня глазами – тёмноголубые вкрапления в золотом янтаре.
– Это кокухаку, моё признание в любви.
– Взгляни на меня, Кентаро, найди меня.
– Хочу стать твоей второй половинкой… если ты тоже этого желаешь.
Воздух разрезает оглушительный раскат. Летят обломки, лязгает металл, рушится что-то огромное. Кажется, что шум раздаётся со всех сторон. Вдруг комнату озаряет вспышка. В этот миг Братто Питто выскакивает из укрытия – и исчезает в ослепительном сиянии. Я в полном отчаянии. Кричу, будто меня режут, кричу почти до рвоты. Происходит что-то нереальное, непостижимое, и жизнь рушится, как карточный домик.
Природа наносит ответный удар, и человек теряет всю свою силу. Онамадзу в гневе, и никому с ним не справиться. Мы все проиграли.
14
Дзисин
– Ая! – зову я, надрывно кашляя. Столько пыли, что почти ничего не видно. Отодвинув обломки, выбираюсь из укрытия. Руки все в ссадинах, со лба стекает кровь. Наверное, я ударилась о ножку стола.
– Братто Питто? – задыхаюсь я, смаргивая мутную пелену. Кота нигде нет.
Голова кружится, я чувствую себя странно… оглушённой, растерянной и какой-то бестелесной. Я есть, но в то же время меня нет – как и мира вокруг. Всё кажется нереальным.
Комната напоминает поле битвы. Всё разрушено или перевёрнуто. Немногие предметы, которые ещё возможно опознать, какие-то блёклые, будто потеряли цвета и очертания.
Из-за ошеломляющего разгрома я не сразу замечаю в стене зияющую дыру – сбой в матрице. В комнату проникает зеленоватый свет, призрачный и неприятно резкий.
Отведя взгляд, пытаюсь встать, но теряю равновесие и снова падаю на четвереньки. Тело прошивает острой болью.
– Проклятье! – ахаю я, вытаскивая из правой ладони осколок стекла. Порез неглубокий, но из него брызжет бордовая кровь. Вытерев руку об одежду, с трудом поднимаюсь.
– Ая? – пошатываясь, окликаю я. Только теперь замечаю, что по щекам текут слёзы. Вдруг все погибли? Дезориентированная, я озираюсь по сторонам. Голова раскалывается. Что произошло?
– Это было землетрясение, – громко произношу я, заставляя потрясённый разум думать. – Ты в Токио, и только что произошло землетрясение.
– Малу!
В кровь выбрасывается адреналин, и чувства обретают остроту бритвы.
– Ая, я иду!
Полная лихорадочного облегчения, я срываюсь на бег – и в меня снова вонзаются сотни раскалённых клинков. На этот раз пострадал большой палец на ноге. Скривившись от боли, вытаскиваю острый кусок металла. Надо быть осторожнее. Пробегаю глазами по беспорядку: книги, платья, ручки – даже трусы валяются по комнате, – вперемешку с трухой, осколками и чемто напоминающим вулканический пепел. Прихрамывая, я обхожу упавшую полку и роюсь в мусоре. Спустя некоторое время натягиваю на правую ногу сапожок, а на левую – тапочку.
Выглянув в коридор, я забываю, как дышать. Гостиная обвалилась, на кухне верещит пожарная сигнализация. По полу растекается грязная лужа, унитаз в ванной рычит, как бешеный зверь.
– Ая? – кричу я. Из-за паники перед глазами всё плывёт. Добираться до комнаты принимающей сестры приходится через полосу препятствий: кресло, в котором обычно читает ока-сан, пылесос, кухонные стулья, книги, тостер, игрушки, опрокинутые горшки с пальмами…
– Малу!
– Ая, держись!
Упрямо расчищаю себе путь к двери Аи. Спальня перевёрнута вверх дном, и я не сразу замечаю принимающую сестру. Она съёжилась у своей сокровищницы и с безжизненным видом смотрит в пустоту.
– Ты ранена?
Ая не реагирует.
Пробравшись через разбросанное барахло, я крепко обнимаю Аю.
– Всё хорошо, – шепчу я. – Ты в безопасности.
Она роняет голову мне на плечо и всхлипывает.
Я прижимаю её ещё к себе и глажу по влажным от пота волосам:
– Не бойся, я тебя защищу.
– Ч-что случилось? – скулит Ая.
– Землетрясение, – медленно выговариваю я.
Она вздрагивает:
– Где мама и папа? Где Хару?
– Хару с твоим отцом в школе. А ока-сан скорее всего в магазине.
Выскользнув из моих рук, Ая хватается за телефон.
– Нет связи!
