Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
Проклятье, наступаю на те же грабли!
– Ты права, объяснение есть.
– Погоди… – почти беззвучно прошу я.
Ая оборачивается – и меня будто сбивает бульдозером.
– Вчера вечером Момо и ещё несколько ребят договорились встретиться у магазина UNIQLO.
– О Боже…
– Именно это я подумала, когда Момо поведала свои невероятные наблюдения. Малу и икемен страстно обнимаются. Малу и икемен рассуждают, не пойти ли им в отель любви. Малу и икемен вместе исчезают в направлении Кабукитё.
– Ая…
– Я посмотрела твои документы. Кроме тебя в Японию приехали по обмену ещё двое иностранцев. Лео Шмидт – он сейчас в Осаке. И Бенита Коллер, живущая в принимающей семье на Хоккайдо. Кай Брайер нигде не упоминался.
Меня прошибает холодный пот.
– П-позволь мне объяснить…
– Нет! Я по горло сыта твоим враньём! – шипит Ая, топая ногой. – На чёрном плаще, который ты принесла домой, вышиты инициалы К.К. Скажи-ка, это означает Кай Байер или Кентаро Каваками?
– Мне безумно жаль, – рухнув на пол, лепечу я.
– Выходит, это правда, – голос у Аи настолько мрачный, что у меня волосы встают дыбом. – Как ты могла так со мной поступить? Я думала, мы сёстры!
– Выслушай мою версию, и тогда…
– Почему я не послушала Момо?! Она говорила, что гайдзинам нельзя доверять! – кричит Ая. – Вы с Кентаро – ха! Ты хоть представляешь, из какой он семьи? Его отец никогда тебя не признает и уж тем более не примет!
Борюсь со слезами.
– Наслаждайся, пока есть время, ролью его маленькой экзотической игрушки. Он быстро раскусит, что ты из себя представляешь на самом деле, – Ая уничижительно смотрит на меня. – И ты останешься совсем одна, додзикко.
– Ты не даёшь мне шанса объясниться, это нечестно, – шепчу я.
– Нечестно? – в глазах Аи вспыхивает дикий гнев. – Нечестно было делать вид, что мы подруги. Я правда думала, что тебе можно доверять, но всё это время ты меня использовала! И увела у меня икемена, парня, которого я люблю! – она сжимает кулаки. – Не желаю иметь с тобой дела! Теперь проваливай, пока я не сказала родителям, что никакой Катарины не существует! Усэро!
Я в таком глубоком шоке, что несколько секунд сижу на полу и тупо пялюсь в стену. Вот и всё. Песенка спета. Занавес.
А затем накатывает волна.
На нетвёрдых ногах выхожу из спальни Аи и бреду по коридору. Ока-сан из какой-то комнаты желает мне хорошего дня. Волна всё выше, быстрее, раскрывает свою разрушительную силу. Хлопнув дверью, заползаю на футон. Невидимкой – хочу стать невидимкой. Волна обрушивается… и я рыдаю так горько, как не рыдала с самой смерти Майи.
Спустя несколько часов меня возвращает к жизни Братто Питто. Пристроившись рядом, он тарахтит, как старая моторная лодка. Я лежу в луже из соплей и слёз, тихо всхлипывая. Наверное, провалилась в сон, устав от рыданий. Глаза слиплись, я полностью обезвожена. Всё причиняет боль. Нос забит, в груди покалывает, как после длинного забега. Сев, я борюсь с подкатывающей дурнотой. Меня бы стошнило, если бы желудок не был пуст.
Братто Питто гладится о мой живот, нежно поглядывая. Подозрительное поведение.
– П-почему ты такой ласковый?
Он не ругается, не ворчит, не убивает взглядом, просто ложится мне на колени и громко сопит.
Слабо улыбнувшись, я почёсываю ему за ухом:
– Не переживай, однажды всё снова будет хорошо.
Умывшись и почистив зубы в ванной, я на цыпочках крадусь на кухню. Здесь никого, но от чашки с чаем ока-сан поднимается пар. Видимо, она побежала в магазин, чтобы купить какую-нибудь выпечку.
А чем занята Ая?
Прислушиваюсь: душераздирающая музыка и мелодраматическая перебранка – она смотрит какую-то корейскую дораму.
В животе урчит. Тихонько открыв холодильник, я обнаруживаю миску свежеприготовленной лапши якисоба. На стикере написано моё имя. Не желая привлекать к себе внимания, я решаю не разогревать лапшу в микроволновке. Быстро хватаю бутылку алоэ-вера и прячусь обратно в комнату.
Уже доедая лапшу, я неожиданно замечаю, что Братто Питто не канючит. Обычно достаточно прошуршать пакетом с чипсами, чтобы вечно голодный кот превратился в пожарную сирену. А сейчас он таращится на потолочные лампы, двигая ушами, как радиотелескопами, будто что-то ища.
– Уже вошёл в контакт с базой? – жуя, подтруниваю над ним я.
Лысый кот выгибает спину, издавая странный клацающий звук.
– Передай, чтобы подготовили на летающей тарелке место для меня.
Наслаждайся ролью его маленькой экзотической игрушки, пока есть время. Он быстро раскусит, какая ты на самом деле. Ая заблуждается. Она понятия не имеет, что происходит между мной и Кентаро, поэтому так злится. Знай она, как обстоят дела, то обязательно бы меня простила. Надо объяснить, что у меня не было злого умысла. Но как заставить её выслушать?
– Всего этого можно было бы избежать, не веди ты себя, как трусиха, додзикко, – уныло вздыхаю я.
Додзикко. Невыносимо скучаю по Кентаро! От мыслей о прошлой ночи по спине бегут мурашки. Давление губ, нежная игра языка, страсть в поцелуе – я растекаюсь в лаве, просто думая об этом.
И именно сейчас мне звонит Кентаро – будто между нами существует магическая связь.
Комната ненадолго погружается в хаос: Братто Питто мечется туда-сюда, я по неизвестным причинам пою на тирольский лад. Прижимаю телефон к уху и квакаю с важностью лягушки:
– Ну, как жизнь?
Слышу неповторимый смех Кентаро:
– Привет, а у тебя?
Я потрескиваю, как громкоговоритель, выкрученный на полную.
– Эх, не очень.
– Начнём с начала?
– Да, пожалуй, – сконфуженно вздыхаю я.
Деликатно откашлявшись, Кентаро говорит:
– Коннитива, додзикко. Как обстоят твои дела в этот солнечный день?
– Хочу увидеться с тобой!
– Ты опять переходишь сразу к сути, – весело укоряет он. – Я тоже скучаю. Очень сильно.
Меня захлёстывает чистая радость высшей пробы.
– Что с Аей? Как всё прошло? – интересуется Кентаро.
– Отвратительно, – подавленно признаюсь я. – Мы страшно поругались.
– Следовало ожидать. Дай Ае время успокоиться. Хочешь, я тоже с ней поговорю?
– Нет, я должна сама всё уладить.
– Ае пора прекратить вести себя так, будто я её собственность, – Кентаро делает многозначительную паузу. – Пора признать, что я полюбил другую.
– Мне надо было честно обо всём рассказать.
– Как? Ты ведь не знала, что у меня на уме, – лукаво хмыкает Кентаро. – Я приложил все усилия, чтобы поцеловать тебя. Это целиком и полностью моя вина.
За ухмылку меня следует оштрафовать.
– Неужели? А я-то думала, что ты не собирался меня соблазнять?
– Хочу тебя, – шумно вздыхает Кентаро. – В-в смысле хочу тебя увидеть.
От этих слов я готова улететь. Надо соблюдать осторожность, не то воспарю прямо к
