Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
– Знаешь, что ещё делает Нурикабэ?
– Что?
– Сбивает весь настрой, – ворчит джедай. – По-моему, наша беседа протекала куда приятнее, когда я тебя чувствовал.
Хотелось бы сказать Кентаро, как он мне дорог. Закричать в голос, что я безумно влюблена в него. Вместо этого я утыкаюсь лицом ему в спину и счастливо хихикаю.
– Этого мало, – шепчет Кентаро, обвивая мои руки вокруг своей груди. – Вот, гораздо лучше.
Медленно, очень медленно мы тянемся друг к другу, подталкиваемые волшебными силами онсэна. Расстояние между нами смыкается, и мы прижимаемся кожа к коже. Внутри разгорается неописуемый жар, кровь в венах пульсирует. Изнемогая от желания, я невольно вздыхаю. Запах, сила Кентаро, сверкающая звёздами темнота, свойственная всему его существу – хочу больше этого, больше, больше, больше.
– Додзикко, – вдруг сипит Кентаро спустя много минут этих тесных объятий.
– Что? – шепчу я.
– Отпусти меня.
– П-почему? – удивлённо моргаю я.
– Пожалуйста! – он неуклюже пытается высвободиться.
– Н-но я думала, тебе нравится…
– Отпусти же! – требует он.
Недоумевая, разжимаю объятья.
– Отлично, – он машет руками. – А теперь отплыви. Подальше.
Ничего не понимаю.
– В чём дело?
– Встретимся у лифта через десять минут.
– Л-ладно.
Кентаро по-прежнему повёрнут ко мне спиной, и я обескураженно смотрю на него.
– Сначала ты! – рявкает он.
– Скажи хотя бы, я с тобой что-то сделала?
– Да, додзикко! – в отчаянии кричит Кентаро. – Ты со мной кое-что СДЕЛАЛА!
Трясу головой, совершенно сбитая с толку.
– Всё, уходи! Мне нужна минута, чтобы… остыть.
И тут меня настигает осознание – как обухом по голове.
– Ой, – к лицу приливает кровь. – Д-дошло.
– Сердечно поздравляю! – рычит он. – А теперь сделай милость и…
– Ухожу, уже ухожу! Можешь спокойно… эм, остывать.
– ДОДЗИККО!
Я неуверенно выхожу из раздевалки – Кентаро, уже одетый, ждёт меня у лифта. Изумрудная юката подвязана, влажные волосы зачёсаны назад. Он меня заметил, но продолжает пялиться в пол. Кентаро нервничает, а красные щёки выдают, как сильно он смущён.
Взяв себя в руки, спешу к нему:
– Смотри, что у меня есть! – сияя улыбкой, я показываю на большие, размером с ладонь стикеры ПАТИНКО ЛАВ. – Они лежали на одежде. Наверное, маленький сувенир от Ямамото?
– Наверное.
– А у тебя такой есть?
– Да.
Кентаро отворачивается и жмёт на кнопку лифта – один раз, два, три.
– Лифт всё равно быстрее не приедет, – замечаю я, пряча стикеры в сумку.
– Попытка – не пытка, – бросает Кентаро и жмёт снова.
Спустя вечность раздаётся «дзинь» и лифт открывается – с громким скрежетом и будто медленнее обычного. Кентаро заходит первым, за ним раздосадованная я.
Монотонное гудение делает тишину в металлическом ящике ещё громче. Лифт тащится наверх так неторопливо, будто ему искренне нравится нас мучить. Робко кашлянув, кошусь в сторону Кентаро. Он, не мигая, мрачно таращится в пустоту.
Ладно, Малу, дай волю творческой энергии. Светская беседа – ты тысячу раз видела, как это происходит. Ты справишься. ТЫ СПРАВИШЬСЯ.
– Тараканы умеют летать.
– Ч-что? – обескураженно охает Кентаро.
– Сегодня в школе ты сказал, что тараканы не умеют летать, но это неправда. У тараканов есть крылья, и в случае необходимости они ими пользуются. Не очень хорошо, но всё же.
– Прошу, прекрати.
Я падаю духом:
– Почему? Сейчас тараканы тебя не заводят?
Он в шоке смотрит на меня:
– Нет.
– Почему ты ведёшь себя так странно?
Молчание.
– В том, что произошло, нет ничего страшного. Честно говоря, у меня было то же самое. В смысле, будь я мальчиком, ты бы всё понял. В общем, я имею в виду…
– Я понял, о чём ты, додзикко, – перебивает Кентаро. – Принцип мне известен.
– Круто, – разочаровано тяну я. – С трудом сдерживаюсь…
– Я тоже.
– Неужели? – я поджимаю губы. – От чего ты с трудом сдерживаешься?
– Чтобы не поцеловать тебя здесь и сейчас.
Сердце норовит выпрыгнуть из груди.
– Я разрешаю.
Он качает головой.
Взмахиваю воображаемой волшебной палочкой.
– Освобождаю тебя от того глупого заклинания!
– Додзикко, нет.
В горле встаёт ком:
– П-почему ты не хочешь меня поцеловать?
Всё происходит быстро. Лифт останавливается, и пока двери открываются, Кентаро берёт меня за руку и твёрдо произносит:
– Некоторые вещи желают, чтобы их сделали правильно.
Мы оказываемся на сладком ночном воздухе, на крыше в трёхстах метрах над городом. Внизу растекается величественная бесконечность Токио, в вышине ярко сверкают звёзды. Я настолько потрясена, что едва понимаю, зачем Кентаро привёл меня на эту стеклянную смотровую площадку.
Отсюда видны и Токийская башня, и даже Скайтри. Их мощные стальные каркасы мерцают, будто голограммы из далёкого будущего. Между сияющими колоссами парит полумесяц – изящный и дарящий надежду.
– Подобные места заставляют задуматься, как много миллионов судеб там внизу.
Неземная красота моря городских огней убаюкивает, и мне требуется несколько мгновений, чтобы вникнуть в слова Кентаро.
– Я часто стоял здесь, представляя себя кем-то другим. Мечтал о настоящей семье. Предложи мне кто-нибудь поменяться судьбами, я бы без раздумий согласился, – Кентаро смотрит мне глубоко в глаза. – Увидев тебя впервые, я сразу понял, что встреча с тобой – моё предназначение. Шанс, что двое чужаков столкнутся в многомиллионном мегаполисе, ничтожно мал. Тебе пришлось пересечь океаны и континенты, чтобы оказаться в зоне моей досягаемости, и это делает невероятную вероятность нашего знакомства ещё немыслимее. И всё же мы нашлись. Узнав тебя, я примирился с судьбой. Ведь стань я кем-то другим – и жизнь бы пошла по иному пути. Я бы не стоял сейчас здесь и не испытывал все эти чувства, – Кентаро подходит ближе. – Я влюблён в тебя, додзикко. Хочу быть с тобой, потому что всё остальное просто неправильно. Хочу быть на твоей стороне, защищать от всех невзгод и падений этого мира. Хочу позаботиться, чтобы ты больше никогда не чувствовала себя одинокой. Вот, что я собирался сказать прежде, чем поцеловать тебя. Это кокухаку, моё признание в любви, – он наклоняется ко мне. – Хочу стать твоей второй половинкой… если ты тоже этого желаешь.
Сердце бьётся со сверхзвуковой скоростью – и, как и в нашу первую встречу, я настолько ошеломлена, что в состоянии выдавить из себя только поросячий визг.
– Это значит да? – улыбается Кентаро.
– Да, – выпаливаю я.
Кентаро бросается ко мне, на этот раз не останавливаясь. Притягивает к себе, берёт за подбородок – и целует.
13
Усэро
Он целует так чувственно. Неописуемо чувственно. Обхватывает моё лицо ладоням и
