Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
– Ощущаешь, как бьётся сердце онамадзу?
Голос Кентаро растворяется и возвращается ко мне эхом. Он стоит у противоположного края купели, одетый только в банный халат.
– Да, – шепчу я.
– Здесь и сейчас трутся друг о друга четыре тектонические плиты, а горящая магма ста десяти вулканов бурлит совсем близко к поверхности земли.
На глади воды как по команде появляется пузырь, и в нос бьёт запах серы.
– Онсэн – побочный эффект этого непрерывного трения, маленькая ранка на земной коре, где встречаются жар, газы и грунтовые воды.
– Звучит пугающе.
– По-моему, здорово быть так близко к земле, – улыбается Кентаро. – Она такая же, как мы.
– Опасная, капризная и разрушительная? – хмурюсь я.
– Живая, – отвечает он. – Полная силы и красоты – способная сотворить невозможное.
По шее бегут мурашки. Чувствую глубокое благоговение, не понимая, перед чем именно.
– Вода онсэна напрямую связана с ядром земли, а значит, со всем, что было, есть и будет. Тебе надо пережить это самой.
Кентаро тянется к купальному халату, и я тихо вскрикиваю.
Джедай смущённо смотрит на меня:
– Всё в порядке?
– Предупреждай, что собираешься раздеться! – хриплю я.
– Не паникуй, додзикко, – он достаёт полоску ткани. – Это повязка на глаза. Положу её здесь – очень медленно и очень осторожно.
Как при задержании полицией, Кентаро кладёт повязку на пол и отходит.
– Спокойно завяжи себе глаза, я буду держать руки поднятыми.
– Завязать глаза? – туплю я.
– Я неправильно тебя понял? – Кентаро с трудом сдерживает улыбку. – Хочешь увидеть меня голым?
Я бросаюсь к повязке – влажный кафельный пол весело взвизгивает и причмокивает.
Кентаро нетерпеливо покашливает.
– Что ещё? – ворчу я, завязывая глаза.
– Как мне понять, что ты не подсматриваешь?
Со стоном отворачиваюсь:
– Лучше?
– Лучше, – весело отвечает он, и я слышу плеск воды. – Твоя очередь, додзикко.
Мне и холодно, и жарко.
– П-под халатом у меня ничего нет.
– Мечтал это услышать.
– Уж извини!
Протяжный вздох.
– Разумеется, я тоже завяжу глаза. Сними ленту и передай её мне, когда закончишь рассказывать пикантные подробности.
Мысленно даю себе оплеуху. Соберись, Малу! Не будь ханжой! Ледяными пальцами стягиваю с глаз повязку и оборачиваюсь к Кентаро.
И мир вдруг растворяется вдали. Сознание, чувства, ощущения – всё единым потоком устремляется к нему.
Кентаро парит посередине купели, такой же нереальный, как и интерьер онсэна. Наполовину эльфийский принц, наполовину создание глубин – ошеломительно прекрасный и опасно соблазнительный. Голубоватое сияние воды омывает кожу, придавая ей почти эфирное свечение. Влажные волосы ещё чернее обычного, а глаза сверкают золотыми щитами. Но больше всего завораживают татуировки: фантастические существа, оживающие на мышцах Кентаро. Загадочные символы, напоминающие древние иероглифы. Он покрыт историями – и я хочу стать одной из них.
– Эй! Опусти глаза!
Выйдя из транса, я краснею от стыда.
– Ах, ты здесь! Я тебя почти не заметила среди этой… воды.
Оперевшись о край купели, Кентаро оценивающе смотрит на меня.
– Это, конечно, объясняет, почему ты так тщательно всматривалась.
Я скрещиваю руки на груди.
– Мы пришли сюда болтать или купаться?
– Додзикко, ты и впрямь особый случай, – качает головой Кентаро. – Ладно, давай сюда повязку.
– Хорошо… Но я сама её завяжу! – предупреждаю я, решительно направляясь к нему.
– Интересно-интересно. Мы ведём себя так, будто проблема во мне.
– Что?
– Ничего, – невинно отвечает он, закрывая глаза.
Шипящие языки тумана вьются вокруг, когда я оборачиваю повязку вокруг головы Кентаро. В ушах шумит кровь, а внутри пробуждается что-то похожее на жажду, но гораздо сильнее и настойчивее. Больше всего хочется погрузиться в Кентаро, пролистнуть его мысли и разобраться, кто он на самом деле.
Встав и досчитав до трёх – раз, два, два с половиной, два с четвертью – я распахиваю халат, позволяя ему упасть на пол.
– Додзикко, ты где?
– Я просто… эм… раздеваюсь.
– Ага, конечно, – он сконфуженно потирает шею. – Как закончишь, запрыгивай! В смысле, ни в коем случае не сигай в воду, она очень горячая, сорок два градуса, сомнительное удовольствие для кровотока…
События разворачиваются стремительно: Кентаро ещё говорит, а я уже в свободном полёте… и когда ноги погружаются в вулканическую воду, по мне прокатывается мощнейшая ударная волна.
– Горячо-горячо-горячо! – отчаянно верещу я. – Моя задница! Моя бедная задница!
– Твоя задница даже не в воде.
Открыв глаза, пытаюсь понять, что вообще произошло. Чувствую крепкую хватку на талии. Опускаю глаза: татуированные руки, пульсирующие мышцы, влажно поблёскивающие плечи – Кентаро держит меня над водой!
– Т-ты меня спас!
– Да что ты говоришь! – сипит он. – Теперь можно тебя опустить?
– Давай, – пищу я, одновременно вспоминая, что мы оба голые, и сгорая от стыда.
– Прекрати дрыгаться, додзикко, – напряжённо охает джедай. – После ужина ты тяжелее Годзиллы!
Хочу возмутиться, но воды источника обволакивают тело так мягко, что моя обида тает. Тепло онсэна как тёплые объятия:
чистые, магические и невозможно сильные. Мысли улетучиваются, и чувство всеобъемлющей безопасности окружает меня щитом.
– Ух ты, я лёгкая как пёрышко, – с удовольствием мурчу я.
– Это иллюзия, додзикко, – с сарказмом ворчит Кентаро, осторожно меня отпустив. – Двигайся поменьше, чтобы не перенапрячься. Не забывай регулярно охлаждаться. Лучше всего держать корпус над водой. Так делаю я.
– Как ты поймал меня с завязанными глазами? – недоверчиво спрашиваю я.
– Хотелось бы сказать, что это было шестое чувство, но я слишком часто спасаю тебя от драматических падений, поэтому полагаюсь на опыт, – серьёзно говорит Кентаро. – Правда, я ничего не вижу.
– Хорошо, поверю, – успокаиваюсь я, садясь напротив него.
– Но я мог что-нибудь почувствовать, – с усмешкой добавляет он.
– Эй!
– В чём проблема, додзикко? Из всех тел, которые тонули рядом со мной, твоё самое прекрасное. Тебе нечего скрывать, – он расслабленно откидывается на спину. – В смысле, кроме своих певческих талантов.
– А я-то думала, что пою как ангел.
– Для меня – да, но большая часть человечества с этим не согласится.
Хорошо, что Кентаро ничего не видит – улыбка, играющая у меня на лице, невероятно слащавая и очень глупая.
Чувствую глубокую связь с водой, землёй, Токио и Кентаро. Джедай впал в медитативное состояние: его дыхание ровное и спокойное.
Невероятно: всего несколько недель назад я, ничего не подозревая, собирала дорожный чемодан. А теперь сижу вместе с японским полубогом в подземном люксовом бассейне – и мы оба абсолютно голые.
Снова разглядываю татуировки. На его груди я распознаю тануки, Юки-онну и кицунэ. Необыкновенная татуировка онамадзу мне уже знакома. Сейчас видна только голова огромного сома, тело и плавники скрыты под водой.
– Додзикко, что у тебя на уме? Ты
