Песчаная роза - Анна Берсенева
– Как вчера? – не поняла Ксения. – Ночью?
– Утром. Вчера утром.
– Господи! Я думала…
– Вы спали больше суток. И прекрасно.
«Ничего прекрасного, – подумала Ксения. – Но хотя бы не обременяла его своей беспомощностью».
– Теперь пойдемте завтракать, – сказал он.
– Может быть, вы возьмете что-нибудь в чайхане? – робко понтересовалась Ксения. – Я могла бы поесть… там, на террасе. На которой вы пили утром чай.
Он не ответил, и ей ничего не оставалось, как пойти вместе с ним по извилистой, сбегающей к морю улочке.
Как ни была Ксения поглощена мыслью о том, какой позор ей предстоит от того, что придется сидеть в грязной синей робе в кафе, на виду у людей, рядом с Сергеем Васильевичем, она все-таки оглядывала городской пейзаж с любопытством.
Над домиками Верхнего города возвышалась каменная громада, похожая на старинную цитадель.
– Это Касба, – сказал Сергей Васильевич. – Турецкая крепость шестнадцатого века. Сервантес здесь семь лет провел в плену, кстати.
Ксения уже не удивилась тому, что он отвечает на вопросы, которые она не успевает или не решается задать, а лишь обрадовалась, что прервалось молчание.
– А как Сервантес попал в плен? – спросила она.
– Возвращался с войны морем в Барселону, корабль захватили пираты, продали пассажиров в рабство.
Ксения вздрогнула. И ей ведь грозило подобное. Да и миновала ли угроза?
– Он придумал здесь «Дон Кихота», – покосившись на нее, сказал Сергей Васильевич.
– У меня нет таланта, – вздохнула Ксения.
– Да? – Он усмехнулся. – Не давались сочинения о Татьяне Лариной? Или о ком там – о юном Вертере?
Она не ответила. Не могла же сказать, что у нее не то что писательского таланта нет, а вовсе никакого. Стыдно быть настолько блеклым, ни к чему не годным существом. А перед ним стыднее во сто крат.
– Вы не можете знать, есть у вас талант или нет. – Сергей Васильевич вновь ответил ее молчанию. – Каждый из нас – сын своих дел, извините за афоризм. Не мой, впрочем, а Сервантеса. Он отсюда четыре раза пытался бежать. Видимо, как раз потому, что так считал.
– Как же его не убили! – воскликнула Ксения.
– Чудом. Но мучили сильно.
– И что потом?
– Выкупили тринитарии. Это монашеский орден. Они и сейчас заняты всё тем же – выкупают из плена христиан. Если не хватает денег, то предлагают себя взамен пленников.
Ксения поежилась.
Чем ниже они спускались, тем заметнее менялся городской пейзаж. Появились многоэтажные здания не мусульманской архитектуры, и наконец город приобрел совершенно европейский облик.
Возле одного такого здания, показавшегося Ксении подавляюще монументальным, Сергей Васильевич остановился.
– Прошу, – сказал он, взявшись за ручку массивной резной двери.
«Куда?» – чуть не спросила Ксения.
И тут же звякнул дверной колокольчик, и она поняла, что войти ей предлагается в магазин готового платья. Свет проникал в него сквозь огромную стеклянную витрину, и в этом ярком свете видны были манекены, одетые в прекрасные разноцветные наряды, и вешалки с другими нарядами, не менее прекрасными, и полки, на которых было разложено что-то кремовое, розовое, белое…
Все это великолепие застало ее врасплох. Она даже сделала полшага назад, но продавщица, спешащая навстречу с широкой улыбкой, предупредила эту попытку позорного бегства.
– Добрый день, месье. Я рада снова видеть вас! – по-французски произнесла эта элегантная дама; пожалуй, даже не продавщица, а хозяйка магазина. – Надеюсь, вы довольны всем, что приобрели у меня? – И, искоса взглянув на Ксению оценивающим взглядом, с той же радостной улыбкой спросила не ее, а Сергея Васильевича: – Чем я могу служить мадемуазель?
– Благодарю, я всем доволен, – ответил он. – Мадам тоже намерена приобрести у вас все необходимое. И рассчитывает на вашу помощь в выборе.
От предвкушения выручки улыбка у хозяйки сделалась еще шире.
– Могу я предложить вам кофе, пока мадам будет занята? – немедленно обозначив Ксению так, как ее назвал Сергей Васильевич, поинтересовалась она.
– Да, с удовольствием.
Он уселся в бархатное кресло в углу, маленькая арабская девочка во мгновенье ока подкатила к нему сервировочный столик на колесиках, запах кофе наполнил магазин.
Ксения стояла перед вереницей вешалок, не в силах пошевелиться. Хозяйка не стала дожидаться, пока пройдет ее остолбенение.
– Мадам, давайте посмотрим осеннюю коллекцию этого сезона, – защебетала она. И, мельком взглянув на ее синие шаровары, добавила: – У нас имеется абсолютно все, от дессу до пальто и обуви!
– Но пальто ведь не нужно…
Ксения растерянно оглянулась на витрину, будто призывая солнечные лучи в свидетели своих слов.
– Здесь и сейчас не нужно, а не здесь и после пригодится, – философским тоном произнесла хозяйка.
И, не дожидаясь других возражений, столь же глупых, увлекла Ксению к вешалкам, с которых принялась ловко снимать одежду, приговаривая:
– Весь Париж носит креп-де-шин. Взгляните, какое платье! Для здешней осени как раз подойдет. А будущим летом вы сможете носить его и во Франции. Оно не выйдет из моды, уверяю вас! А эта блузка – из маркизета. Тоже китайский шелк, но выглядит совсем иначе, чем креп-де-шин, правда? И совсем иначе ощущается на теле. Вы примерите и сразу же поймете разницу! Что же до более теплых вещей, то кроме пальто рекомендую также вот это. – Она сняла с вешалки черный свитер с вывязанным на груди белым бантом и, любуясь им, пояснила: – Если вы станете просматривать фотографии Эльзы Скиапарелли, то непременно увидите точно такой же. И к нему у меня как раз есть подходящая круглая шляпка с лентой.
Ксения наконец пришла в себя от этого щебечущего напора.
«Да что это я? – сердито подумала она. – Одичала в пустыне, да, но не настолько же!»
Она вспомнила прогулки по торговым улицам Фрайбурга, Ниццы, и как заходили в модные лавки и универсальные магазины, и как мама учила ее выбирать бюстгальтер, и объясняла, что такое стиль сезона, и как улыбались им хозяйки тех прекрасных заведений… Да, это было в другой жизни, да, жизнь та сгинула навсегда, но что-то должно ведь от нее остаться! Почему бы не вот этот неожиданный выбор одежды? Пусть и один-единственный раз.
– Не сочтите меня бесцеремонной, – продолжала между тем хозяйка, – но поскольку в моде заниженная талия, ваша фигура сейчас тоже в большой моде.
– Моя? – удивилась Ксения.
Она была уверена, что никакой фигуры у нее нет вовсе.
– Ну конечно! – воскликнула хозяйка. – Нечто андрогинное, если вы понимаете, о чем я.
Ксения слышала это слово впервые в жизни.
– Н-не очень… – с опаской глядя на растущую гору вещей, пробормотала она.
– Все модные журналы об этом пишут, – снисходительным тоном объяснила хозяйка. – Узкие бедра, плоская грудь. Некоторые специально ее бинтуют. И принимают йодные
