Индекс Франка - Иван Панкратов
Он медленно сложил рапорт об отказе лечения Русенцовой пополам, порвал его на несколько частей, скомкал и выкинул в урну. Виктор был готов заниматься этой пациенткой — без каких-либо оговорок. До самого конца, каким бы он ни был. И стараться изо всех сил.
Кто-то позвонил во входную дверь. Раз, другой. Сестры не спешили открывать. Третий звонок. Платонов вышел в коридор и отодвинул магнитную задвижку кодового замка.
— А здесь… — спросила женщина, стоящая перед ним с большими пакетами в руках, но внезапно осеклась и отступила на шаг.
Платонов сначала не понял, почему на него так отреагировали, но уже через мгновенье увидел, кто перед ним.
Это была Лариса. Виктор с трудом справился с какой-то внутренней установкой из далёкого прошлого и скрипнул зубами — он едва не взял у неё сумки. Спрятав руки в карманы халата, Платонов молча отступил в сторону. Она постояла несколько секунд, всматриваясь в знакомое лицо бывшего мужа — и решительно шагнула через порог.
3
Они смотрели друг на друга как люди, встретившие привидение. Платонов не спешил закрыть дверь, продолжая держать её открытой и глядя на Ларису из дверного проёма. Бывшая жена дошла до стульчиков возле ординаторской, поставила на них пакеты и оглянулась.
«Она нашла меня? Зачем? — взорвался фейерверк мыслей в голове у Платонова. — Хочет вернуть? Что в пакетах? Как она узнала?» Его как будто зашвырнуло далеко в прошлое, где он сейчас поедет с Ларисой домой и останется там, и от этого слегка затошнило. Он пару раз откровенно и нервно зевнул, чем вызвал на лице у Ларисы какое-то подобие усмешки.
Она же вела себя невозмутимо, не удивившись тому, кто открыл ей дверь; придерживая одной рукой пакеты, вызывающе развернулась к нему и попыталась улыбнуться. Платонов сразу увидел, что Лариса изменила причёску и цвет волос, как обычно и поступают женщины после расставаний с мужчинами; теперь это была шатенка с асимметричным каре, в короткой кожаной куртке, длинной юбке-брюках, прозрачной в нижней половине настолько, чтобы не скрывать стройные ноги, но ровно до того места, куда позволяли бросать взгляд приличия. Высокие каблуки говорили о том, что она не была за рулём, но Платонов помнил, что в машине всегда была сменка для вождения, так что вполне возможно, на стоянке сейчас где-то стоит его «Тойота».
Кольца, серьги, колье — всё было на местах. Другие, но на тех же местах. Виктор не удивился, если бы узнал, что она сделала грудь и подтянула лицо — судя по всему, Лариса вплотную занялась личной жизнью и формировала образ по принципу «Я надену всё лучшее сразу».
Пауза затянулась. Надо было что-то сказать или хотя бы обозначить заинтересованность. Больше всего на свете Виктору сейчас хотелось пройти мимо неё в ординаторскую, молча закрыть за собой дверь и повернуть в замке предусмотрительно вставленный с другой стороны ключ. Наверное, Лариса в коридоре рассмеялась бы в голос, услышав щелчок замка — но избавила бы Платонова от предстоящей неизбежной беседы.
Наконец, Виктор медленно закрыл дверь в отделение.
— Я надеюсь, ты не ко мне, — он очень хотел, чтобы это не прозвучало как вопрос, и у него, кажется, получилось. — Потому что…
И он тут же понял, что не надо было продолжать. После таких категоричных слов надо было отдать инициативу ей — пусть объясняет. Пусть оправдывается, в конце концов. Лариса же наклонила голову, разглядывая его с любопытством и чувствуя его почти физическую неловкость. Ей удалось освоиться с ситуацией быстрей, чем бывшему мужу — это было заметно. Оглянувшись на пакеты, она аккуратно присела рядом с ними, закинув ногу на ногу.
— Я смотрю, ты не очень-то рад, — наконец, сказала она, насладившись моментом. — Скажу честно — знала, что ты можешь быть где-то здесь. Не конкретно за этой дверью, а в принципе, в этом городе, возможно, в этой больнице — я же помню, как ты бредил ожоговым центром. Похоже, мечта сбылась?
Вопрос прозвучал искренно. Она с любопытством посмотрела на него, ожидая ответа. Платонов молчал, перебирая в голове все варианты развития разговора. Внезапно открылась дверь перевязочной, и медсестра в голубом одноразовом фартуке, увидев Платонова, сказала:
— А я вас по селектору зову. Мне говорят, вы в коридоре.
— Пять минут, Марина, — не поворачивая головы, ответил Платонов. — Даже, скорее три.
И он, обозначив для самого себя время на разговор с Ларисой, сделал несколько шагов к ней поближе. Встать при этом всё-таки постарался максимально далеко, у противоположной стены, рядом с каталкой для поступающих пациентов; на ней кто-то из детей забыл маленького плюшевого медведя. Виктор машинально взял его в руки и едва не открутил голову.
— Три минуты, — покачала головой Лариса. — Шикарно ты временем распоряжаешься…
— Учитывая тот факт, что ты не ко мне лично — три минуты слишком много. Навестить кого-то хочешь? — указал он на пакеты. — Вряд ли это подарки для докторов.
— Хочу, — расслабленно улыбаясь, ответила Лариса. — Мне в хирургию надо, есть там знакомая одна, не твоего ума дело. А ты себе здесь уже выбрал сестричку для ночных забав? Или, может, целого доктора? Или вот эту Марину? Кого ты предпочитал в госпитале? Операционных сестёр? Терапевтов?
С каждым словом её голос набирал силу и из вежливо-равнодушного перерождался в пронзительно-злой. Платонов почувствовал, как рядом, в сестринской, сделали потише телевизор; он решительно шагнул к их двери и резко захлопнул её. Ему вдруг на секунду показалось, что в жизни ничего не изменилось, на работу пришла жена, чтобы по привычке устроить ему скандал здесь, а потом продолжить дома… Руки похолодели, сердце бешено заколотилось; ему пришлось незаметно ущипнуть себя в кармане халата за бедро, чтобы прогнать это жуткое наваждение.
— Боишься, что узнает кто-то? — ядовито произнесла Лариса, по-своему расценив панику Платонова, которую он не сумел до конца скрыть. — Как ты жену до психушки довёл? Я уверена, все и так знают. Просто в лоб вопросов не задают, шушукаются по углам. Это же больница, Платонов. Здесь всё про всех известно. Ты же помнишь, как у вас в армии было? Если два офицера выпивают и после третьего тоста у них нет общих друзей, значит, один из них американский шпион. В медицине, Витенька, точно так же — кто-то с кем-то учился, кто-то с кем-то работал, кто-то с кем-то в общаге жил, а есть ведь ещё «Одноклассники», Фейсбук, Телеграм, и ты, милый мой, там весь как на ладони.
Виктор вздохнул, но отвечать ей в таком же издевательском тоне не захотел. Решил быть максимально отстранённым от эмоций.
— Вот тут бахилы, — показал он на корзину с крышкой. — Надеваешь, идёшь до конца коридора. Там налево, выйдешь на площадку, дверь в хирургическое отделение подписана. Найдёшь, к кому пришла. Обратно выйдешь через центральный вход, здесь нельзя кому попало шарахаться. А мне пора в перевязочную.
Он сделал акцент на словах «кому попало», шагнул в сторону и понял, что у него немного кружится голова, но Лариса, слава богу, этого не заметила. Она рылась в своей бездонной сумочке стоимостью примерно в половину теперешней зарплаты Платонова и что-то там искала. Краем глаза Виктор увидел большой золотистый айфон; по камерам на задней крыше в нём угадывалась самая последняя модель. Спустя ещё секунду дверь перевязочной отгородила
