В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
– Я… более-менее. – Врать не хотелось. – Мне теперь по вкусу только джем твоей мамы.
Вчера вечером я ела его с ванильным мороженым, а утром снова намазала на тост.
– Принесу тебе еще одну банку.
– Совсем необязательно…
– Я с радостью, Ава!
Я покосилась на миссис Поллард. Та, все так же подпирая голову руками, теперь наблюдала за нами. Включив внутреннюю Роуз, я закатила глаза.
Тут дверь снова отворилась, Джолли замерла на пороге и сказала кому-то на улице:
– Да-да, ты любишь Нормана, знаю! Но я думала, ты хочешь шоколадного молока и булочку с корицей.
– Пока, Норман, по-о-ока-а-а! – громко пропела Ханна, а затем протиснулась мимо бабушки в кофейню.
На ней снова было Золушкино платье и светящиеся кроссовки.
– Привет, миз Ава!
Джолли, воздев глаза к небу, вошла следом.
– Доброе утро, Ханна! Привет, Джолли! Сейчас я вами займусь.
Я приготовила Сэму латте и вручила тарелку взбитых сливок для Нормана.
– Спасибо, Ава! Увидимся, – сказал он, расплатившись кредиткой.
– Обними за меня Нормана!
Сэм улыбнулся и вышел.
– Я тоже скоро ухожу, – объявила миссис Поллард, засовывая рецепты в кошелек. – Сдаю дом в аренду – нужно показать его клиенту. Передашь Мэгги, что, если нужен рецепт на следующую неделю, у меня для нее кое-что есть?
– Обязательно, – кивнула я.
– Пока! – крикнула Ханна.
– Пока, миленькая! – миссис Поллард на ходу погладила Ханну по голове.
На улице она приласкала Нормана, перебросилась парой слов с Сэмом, и он засмеялся.
– Этот Сэм Кинделл – молодчина, – произнесла Джолли, глядя на них в окно. – Такой скрытный! Настоящий тихоня, а на помощь всегда приходит первым. – Она, прищурившись, пробежала глазами меню. – Вы еще не подаете тыквенный латте?
Кинделл. Вот, значит, как его фамилия! Хотелось расцеловать сплетницу Джолли.
– Пока нет, – ответила я. – Мэгги обещала в октябре.
Джолли неодобрительно цыкнула зубом.
– Тогда мне чай-латте, пожалуйста. Можешь добавить побольше корицы? Уже так хочется осенних вкусов!
В меню чая не было, но Мэгги как-то сказала, что для особых клиентов мы делаем исключения. Как по мне, Джолли под это определение более чем подходила.
– И шоколадное молоко! – выкрикнула Ханна. – И булочку с корчицей. Пожалуйста! – добавила она, после того как Джолли что-то шепнула ей на ухо.
– С собой, Ава. – Джолли стала рыться в гигантской сумке в поисках кошелька. – Нам с Ханной еще нужно заняться делами и кое с кем встретиться, пока ее мама на работе.
– Сейчас все будет! – сказала я, уверенная, что отныне всегда буду называть корицу корчицей.
Ханна бросилась к выходу, прижала руки к стеклу и стала смотреть на улицу.
– Привет, Норман! – выкрикнула она.
Пес по другую сторону двери тут же встал на задние лапы и завилял хвостом.
Джолли неодобрительно покачала головой, но на губах ее играла улыбка.
– Ты знала, что о сердце мужчины можно судить по его собаке? Нормана весь город с радостью забрал бы себе. А кое-кто и Сэма не прочь бы прибрать к рукам… – Она поиграла тонкими бровями. – Разведенный мужчина с разбитым сердцем? Это же лакомый кусочек!
Я сглотнула застрявший в горле комок. Сэм часто поглядывал на безымянный палец, и я догадывалась, что он пережил тяжелый развод, но все равно мне больно было это слышать.
Однако не хотелось, чтобы Джолли подумала, что я тоже зарюсь на Сэма, поэтому я сказала:
– А по кошке судить о сердце мужчины можно?
– Конечно же нет! Кошки никому не позволяют завладеть их сердцем. Непостоянные создания!
Со смехом вспомнив о Молли, я насыпала в маленький стаканчик лед, налила молока, сдобрила шоколадным сиропом. Как следует размешала, поставила на стойку и занялась напитком для Джолли.
Та отвернулась от двери, навалилась на стойку и подалась ко мне поближе.
– Не хочу надоедать, просто интересно: как там дела у Джунбер? – спросила она, понизив голос.
Как только я узнала, что мишка принадлежит Ханне, мне ужасно захотелось поскорее привести его в порядок, но вчера у меня просто не осталось сил.
Не успела я признаться, что еще не приступила к работе, как Джолли продолжила:
– Нам бы очень хотелось, чтобы она вернулась до того, как Ханна ляжет в больницу на операцию.
Ханна в этот момент подпрыгивала, демонстрируя Норману, как светятся ее кроссовки. А он восторженно кряколаял.
– На операцию?
– Ты не в курсе? Господи, милая! В этом городе так любят болтать… Я была уверена, что ты все знаешь. Ханну мучили головные боли. Я думала, все дело в том, что она слишком громко поет, но МРТ показало опухоль.
Мое сердце замерло на добрую секунду, а потом заколотилось с удвоенной скоростью.
– Нет… – прошептала я.
– Врачи почти не сомневаются, что она доброкачественная, и все же нужно ее удалить и отправить на анализ.
– Когда? – запнувшись, спросила я.
– В пятницу. Операция пройдет в Бирмингемской детской больнице. Мы поедем днем в четверг, переночуем уже там.
Времени оставалось немного, но я знала, что, если придется, стану работать и ночами тоже.
– Я сделаю все, чтобы Джунбер поехала с вами!
Джолли погладила меня по руке.
– Ханна будет вне себя от радости.
Сморгнув слезы, я занялась заказом, мысленно молясь, чтобы с Ханной все было в порядке.
– Пока, Ава, пока! – прокричала девочка мне на прощание, когда они с бабушкой собрались уходить.
Я видела в окно, как она обняла Нормана, а затем они с Джолли свернули и скрылись из виду.
И в ту же минуту в кофейню снова вошел Сэм.
– Ты знал, что у Ханны в пятницу операция? – выпалила я без раздумий.
– Слышал. Представить страшно, как Смиты переживают… Норман так ластится к ней! Он всегда чувствует, что нужно людям.
– С ней ведь все будет хорошо? – с трудом выговорила я.
– Очень надеюсь. – Сэм поднял на меня глаза.
Сглотнув, я встретилась с ним взглядом и вдруг осознала, что веду себя непрофессионально.
– Извини. Меня эта новость совсем выбила из колеи… Ты что-то забыл? Или, может, нужны еще сливки?
– Я в самом деле кое-что забыл. – Он вытащил кошелек и достал из него купюру в двадцать долларов. – Твоя половина вчерашнего выигрыша.
– Да ладно! Серьезно?
– Я вру только про игру на скрипке.
– А как насчет игры на гитаре? – улыбнулась я. – Тоже соврешь?
Это ночью скрипки я не слышала. Зато уснула под прекрасную, но грустную мелодию, которую кто-то исполнял на гитаре.
Он нахмурился.
– Ты, наверное, все еще не готова рассказать, как умудряешься услышать то, что я играю в звуконепроницаемой студии?
Я молчала, кажется, целую вечность, и наконец Сэм опустил глаза на лежащую на стойке купюру.
– Что ж, на сегодня хватит и куша в двадцать долларов. Как думаешь?
– Конечно, но… – Я засмеялась и подвинула деньги к нему.
– Испытаем удачу снова – и будь что будет?
– И будь что будет.
Глава 16
МЭГГИ
Городскую площадь я пересекла на чистом упрямстве, толкавшем меня вперед, словно чьи-то сильные руки.
Скорее всего, руки Ноа.
Когда мы с ним разговаривали, он отметил, что у меня грустный голос.
Я задрала голову к солнцу в надежде, что его горячие лучи осушат внезапно навернувшиеся на глаза слезы.
Мне и правда было грустно. А еще я очень устала и разозлилась. Разве я не заслужила немного счастья? Заслужила! А значит, моя задача – выяснить, права ли Эстрель насчет того, где мне его найти.
Каждый шаг на пути к пекарне «Береговой хомячок» давался мне с трудом. А когда я увидела в окно, что Донован упаковывает в картонные коробки кексы с корицей, моя решимость и вовсе начала таять.
Я улыбнулась. Донован всегда считал, что работа в пекарне не для него. Но сейчас он выглядел совершенно естественно: как человек на своем месте.
Я все никак не могла шевельнуться, и тут из пекарни вышла Лили Киркпатрик с коробкой выпечки в руках.
– Мэгги, – улыбнулась она. – Как здорово, что я тебя встретила! Хотела узнать у тебя…
Господи, помоги! Только бы она не спросила, продает ли Дез кофейню!
– …о Фестивале бабочек, – закончила она, к счастью, сообразив, что спрашивать о «Сороке» – не лучшая идея.
Лили была одним из лучших в городе фотографов-фрилансеров. Постоянно все вокруг фотографировала, снимала все наши
