В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
– Мне не интересно, о чем вы будете говорить, если только кто-то из вас не собирается наконец сказать мне правду о том, что происходит.
Я показала глазами на папку в руках Кармеллы, затем перевела взгляд на отца.
Оба смотрели на меня встревоженно, но заговорить не спешили.
Я раздраженно выдохнула и понеслась вниз по лестнице. Но только ступила на усыпанную гравием дорожку, как сверху меня окликнул отец:
– Мэгги, происходит только одно: я пытаюсь помочь тебе найти способ справиться.
Я обернулась к нему.
– Ты все спрашиваешь, почему я решил продать кофейню. Но, по-моему, более важный вопрос – почему ты ни разу не предложила ее купить. Может, подсознательно ты и сама понимаешь, что пришло время двигаться дальше?
Я развернулась и пошла прочь, гадая, почему отец запел именно «Я тебя не замечаю». Ведь эта песня вовсе не про призрака! А про то, что, когда отношения разрушаются, ты постепенно перестаешь узнавать любимого и он становится для тебя невидимым.
Теперь, задним числом, я понимала, почему он выбрал ее.
Потому что если он думает, что я откажусь от кофейни – от маминой мечты, значит, я этого человека больше вообще не знаю.
Глава 15
АВА
В субботу утром в кофейню вошел Титус с маленькой коробочкой в руках. Увидев его, я тут же схватила тряпку, нырнула под стойку и крикнула:
– Роуз! Тут к тебе!
Титус заговорщически улыбнулся, но стоило в зале появиться Роуз, как его улыбка померкла. Он в одно мгновение сделался серьезным и задумчивым, надул губы, сдвинул брови и уставился на доску с меню.
Заметив его, Роуз замедлила шаг и метнула в меня недобрый взгляд.
Я ухмыльнулась и подняла вверх большие пальцы.
Она же закатила глаза, вытерла руки о фартук и протиснулась за стойку.
– Доброе утро, Титус! Что тебе предложить в этот прекрасный денек?
Я покосилась на миссис Поллард, восседавшую под доской с рецептом. На этой неделе она постоянно торчала в кофейне, но я подозревала, что сегодня это закончится. В понедельник на доске появится новый рецепт. Подмигнув мне, миссис Поллард облокотилась о стол, подперла голову руками и открыто уставилась на Роуз и Титуса.
– Доброе утро, Роуз! Давай-ка посмотрим… – Он побарабанил пальцами по подбородку. – Думаю, я возьму… хм-м… маленький айс-матча-латте с эспрессо, чаем и лавандовым сиропом.
Роуз, злобно блеснув глазами, отозвалась:
– Матча, чай, лаванда? Отличный выбор! Это наш самый популярный напиток. Секундочку, уже лечу выполнять заказ!
Роуз как раз наливала Титусу обычный черный кофе, когда за окном появился Сэм с поводком в руках. Увидев, что я смотрю на него через стекло, он улыбнулся. Я помахала. Сэм наклонился – наверное, привязывал поводок к крючку у двери.
Щеки потеплели. Мне все еще было неловко за то, что произошло накануне.
Прошлым вечером я всеми силами убеждала Мэгги, что мне намного лучше, но, по-моему, она поняла, что я вру. Отчасти мне хотелось – очень хотелось! – рассказать ей все, но я сдерживалась. О том, как мне стало дурно, люди вскоре забудут; но если я расскажу про припадки, с меня глаз не спустят: постоянно будут проверять, все ли в порядке.
Я надеялась, что сегодня мне станет лучше. Но утром, силой заставив себя вылезти из постели, я начала гуглить контакты местных неврологов.
Просто на всякий случай.
Кроме упадка сил и отсутствия аппетита, у меня наблюдались и другие симптомы, которые я всю неделю игнорировала. Легкое головокружение. Расстройство желудка. Покалывание в ногах.
В общем, тревожные предвестники.
Как бы мне ни хотелось верить, что они вызваны чем-то другим, приходилось быть готовой к тому, что припадки не ушли навсегда, а лишь утихли на время.
От мысли, что снова придется со страхом ожидать, когда организм даст сбой, мне делалось дурно. Интересно, что во мне изменится после очередного приступа? Ведь что-то всегда менялось… Обострялись слух и обоняние, появлялись продолжительные головные боли, я начинала быстро уставать или терять ориентацию в пространстве… Каждый припадок делал меня чуть-чуть другой.
Я постаралась отделаться от тревожных мыслей, не давая им основательно обосноваться в голове. Пусть даже эпилепсия вернется, все равно я уже не та, что раньше. И бояться мне нечего. Нет нужды прятаться в укромное место! И маме не нужно следить за мной круглые сутки. Просто придется соблюдать осторожность. Быть осмотрительной. Всегда оставаться начеку. Не терять бдительности. С физическими проявлениями я готова была мириться, а со страхом – нет. Больше никогда не позволю ему себя подчинить! Не откажусь от едва обретенных крыльев!
Что ж, по крайней мере, моя комната в доме Деза была уже готова, а это значило, что теперь мне проще будет скрыть от Мэгги проблемы со здоровьем, ведь мы станем видеться реже. По крайней мере, пока Дез дома, она точно не придет. Ведь, по словам Мэгги, они сильно поссорились.
Я невольно обернулась на дверь кабинета, хотя Мэгги там не было. Чуть раньше она говорила по телефону – видимо, с Ноа. У нее в такие моменты всегда менялся голос: так и сочился любовью. По разговору я поняла, что Ноа о ее ссоре с отцом не в курсе. Они обсуждали занятия, новый ресторан неподалеку от кампуса и учебу за границей.
Потом она сказала:
– Что? Ничего не случилось. А почему ты спрашиваешь? Грустная? – Мэгги деланно засмеялась. – Со мной все в порядке, милый! В полном порядке.
Ясно: солгала. Но что-то в его словах ее зацепило. Потому что, повесив трубку, она вылетела из кабинета, пообещала нам с Роуз, что скоро вернется, и решительно вышла за дверь.
Но прошел уже час, а ее все не было. И отчасти мы этому даже радовались. Ведь все утро она ворчала, путала заказы и даже разок обожглась паром…
Роуз поставила перед Титусом стаканчик кофе.
– Два доллара, пожалуйста!
Он достал из кармана наглаженных шорт три долларовые бумажки. Две вручил Роуз, а третью бросил в банку для чаевых. А затем положил коробочку на стойку перед Роуз.
Та уставилась на нее, как на готовую ужалить змею. Затем осторожно приподняла.
– Что это?
– Мелочь, которая будет напоминать обо мне.
Роуз открыла крышку, вскинула бровь.
– Целых три шоколадки? Как щедро, Титус!
Тут дверь распахнулась, и в кафе вошел Сэм, но, увидев разворачивающуюся у стойки сцену, сразу свернул к Уголку Диковинок и схватил ручной работы ложку с изогнутой ручкой.
Сарказм Роуз Титуса не смутил.
– Это шоколадный трюфель с начинками из белого шоколада, манго и кайенского перца. Обжигающая сладость! Превосходное сочетание, и я говорю так не потому, что сам их приготовил. Надеюсь, тебе понравится. Хорошего дня, Роуз! – Он кивнул, развернулся и направился к двери.
Роуз все смотрела на коробку. Я думала, что от изумления она потеряла дар речи, но тут она подняла голову, посмотрела Титусу в спину и произнесла:
– Спасибо, что зашел! Хорошего дня, конфетка!
Титус остановился перед дверью как вкопанный, а в его отражении в стекле я увидела, что перед тем, как выйти на улицу, он расплылся в улыбке.
Роуз глянула на меня, застенчиво улыбнулась, а затем встряхнулась.
– Нужно закончить уборку в кладовке.
Она прижала коробку к груди и опрометью вылетела из зала.
– Как думаешь, есть надежда, что она поделится шоколадкой? – спросила миссис Поллард.
– Сомневаюсь. – Я обернулась к Сэму. – Я словно в любовном романе живу! Жаль, что Титус по три-четыре раза в день к нам не заходит!
– Она впервые назвала его конфеткой?
– Определенно, – подтвердила миссис Поллард. – Я чуть слезу не пустила!
Я тоже. Улыбнувшись, я поманила Сэма к стойке.
– Ореховый айс-латте и тарелка взбитых сливок?
– Сливки – да, но сегодня я, наверное, возьму кое-что другое. Как насчет карамельного латте?
– Это мой любимый! – Я потянулась за стаканчиком. – Обожаю все с карамелью!
– Тогда попробую. – Он быстро глянул на меня. – Как ты себя чувствуешь?
Этим утром все задавали такой вопрос. Я почти надеялась, что Кэнди Читвуд сжалится надо мной, продефилирует по городу в бикини и спровоцирует еще один помидорный инцидент.
Но только почти.
