Загряжский субъект - Василий Афанасьевич Воронов
– Батьку, меня, брата и двух племянниц сцапали прямо на базаре. И дом перерыли. Товар, деньги, золото – все сцапали, бандюки…
– Постой, – перебила Зинаида. – Милиция, что ли?
– Ага! И все мы, батька, я, брат и две племянницы, сидели в тюрьме два месяца. Потом всех судили и всех увезли долго сидеть в тюрьму, а меня выпустили, несовершеннолетнего.
– Вот это да! – изумилась Зинаида не без сожаления.
– Попали Хомутовы под колесо! – весело продолжал Иван. – Гроши, какие были, все отдали в суде, защитникам. Хотели и дом отнять, и все что есть в доме, и машину братову, и самовар бабушки Катерины. Батьке хотели десять лет впаять, а за гроши только три впаяли, оставили дом и все, что в доме, и братову машину, и самовар бабушки Катерины…
– Жива бабушка? – спросила Зинаида, сдерживая улыбку.
– Умерла, – вздохнул Иван. – Как описали бандюки самовар, у нее язык отнялся, есть перестала и легла совсем умирать. И остались мы без грошей, а батька приказал мне жениться…
Зинаида не выдержала и рассмеялась. Иван тоже рассмеялся и продолжал рассказ:
– Старший брат стал главный в доме и крепко думал, как зарабатывать гроши. Барон записал большой долг на Хомутовых за весь товар, что бандюки сцапали. А новый товар нам не давали, бандюки всех цыган прижали, и все цыгане нас обвиняли. Пошел брат к барону, а барон бил брата палкой по спине и говорил: «Ты – собака, и тебя надо на цепь посадить!» Остались мы совсем без грошей…
– Подожди, – перебила Зинаида. – Ты говорил, что отец женил тебя?
– Тю! – Иван отмахнулся от Зинаиды, как от нечистой силы. – Типун тебе, Зинка, на язык! Батька приказал мне жениться на пожилой тетке с тремя детьми из-за грошей. Тетке тридцать лет, и она племянница самого барона. Женюсь – стану родичем барона, и барон спишет долг с Хомутовых. Вот как думал батько Карпо. Я поглядел на тетку с тремя детьми и сбежал из дома. А Хомутовы сидят без грошей…
– А может, лучше было жениться? – Зинаида вздохнула сочувственно. – И всем Хомутовым было бы хорошо.
– Не говори так, Зинка! – Иван обиженно сверкнул очами-черносливами. – Ты… ты моя жинка!
Зинаида рассмеялась было и осеклась, Иван смотрел на нее в упор, зло, требовательно.
– Понимаю, – вздохнул он разочарованно и медленно обвел глазами квартиру. – К Хомутовым ты не пойдешь… Тогда я у тебя жить буду! Ты вот что… – Он оглянулся и перешел на шепот. – Ты скажи Курлюку, чтобы он меня начальником сделал. На базаре или в магазине… Я честно заработаю много грошей, я умею. Скажи Курлюку, он всем городом владеет.
Цыган не моргая смотрел на Зинаиду. Она, как маленького, погладила его по голове.
– К Хомутовым, Ваня, не пойду и наркотиками торговать не буду. Жениться нам рано, тебя, видишь, и в тюрьму не взяли, несовершеннолетнего. А с Курлюком поговорю, только начальников у него и без тебя много, да и не любит он цыган. Ты вот что… Где остановился? Ночуешь где?
– Хлопец тут один, друг… – Иван обиженно сопел.
– Ты переночуй, а завтра приходи, я все обдумаю.
Наутро Иван явился с повинной и говорил, отворачивая глаза.
– Ты, Зинаида, не бери в голову… И Курлюка просить не надо. Я ж не слепой… Только он обманет тебя. А я никогда не обману.
– Дурачок! До чего додумался! – Она сердито шлепнула Ивана по лбу. – Слушай, что я тебе скажу. Сегодня же поедешь в Загряжск, я позвонила маме. Будешь жить в нашей хате и строить детский дом. Помощником у моей подруги Антонины, она одна не справляется. Там глаз и руки мужские нужны. Дом мой, на мои деньги строится, для сирот, таких, какие у твоего батька травкой торговали, ты знаешь… Сделаешь доброе дело, доведешь до ума, покажешь себя, тогда… тогда и поговорим.
Зинаида обняла Ивана и больно ущипнула за спину. Иван хотел что-то сказать, возразить, но Зинаида зажала ему рот.
– Загряжск или Краснодар!
14
Прошел год.
В загородном клубе Курлюка продолжались заседания, по-прежнему гости охотно съезжались поесть, выпить, порассуждать, поспорить. Много говорено было о каждом, бывало и горячились, ссорились, доходило до потасовок, но забалуевцы – народ отходчивый, добродушный; обиды быстро забывались, и все неизменно и по-прежнему уважали друг друга.
Только хозяин, Гаврила, поскучнел. Он почти не встревал в разговоры и молча в одиночку сидел за своим столиком, рассеянно наблюдая за гостями. Как подметила Зинаида, Гаврила Фомич спрятался в себя и никого близко не подпускал. Он плохо спал и ел мало, почти ни с кем не общался. Несколько раз ездил в Москву с большими деньгами – к кому и зачем, попробуй спроси у Гаврилы. Иногда он и вовсе не выходил из спальни, читал какие-то толстые книжки или дремал, уткнувшись в подушку. Раза два к нему приезжали гости, двое молодых людей в шляпах, с бородками, с одинаковыми кожаными кейсами. Гаврила надолго закрывался с ними в кабинете, и оттуда слышны были только тихие вежливые голоса гостей. За долгие часы уединения в кабинет никто не входил, на телефонные звонки Гаврила не отвечал, даже чаю с бутербродами не спрашивал… Гости уезжали молча, ни на кого не глядя, не сказав даже обычного «до свидания».
Несколько раз Гаврила приглашал Савика Окунутова и также вел с ним таинственные беседы. Савик выходил из кабинета с загадочной ухмылкой, прищелкивал пальцами и подмигивал Зинаиде: «Гаврила – гений, виртуоз!» И хвастливо похлопывал по оттопыренному бумажнику. Ясно, Гаврила задумал что-то, но Зинаиде словом не обмолвился, и это злило ее. Как ни пыталась она узнать о секретах, Гаврила был непроницаем.
Однажды Зинаида застала Гаврилу Фомича за странным занятием. Он внимательно наблюдал за передвижением мухи по оконному стеклу. «Жужжит?» – тихо спросил он, оглянувшись на Зинаиду. «Жужжит», – подтвердила она. Гаврила задумчиво заложил руки за спину. «Он жужжит». – Гаврила многозначительно кивнул на дверь. Походил взад-вперед. Взял со стола газету. «А сейчас… – Он медленно занес руку над мухой и остановился. – Пусть пока пожужжит». Гаврила уселся в кресло и глазами указал на раскрытую бандероль.
– Он жужжит!
– Кто?
Гаврила протянул ей листок бумаги, Зинаида стала читать:
«Гаврила Фомич! Уведомляю вас о расторжении договора и возвращаю аванс. Ты не заслужил моей околесицы и вранья относительно твоей персоны.
