Страшный доктор. Реальные истории из жизни хирурга - Натан Иванович Варламов
Я стараюсь относиться ко всем с одинаковым уважением и заботой, независимо от социального положения или финансовых возможностей. Конечно, не всегда это получается, но все же. Было множество пациентов, которые с полисом ОМС сами платили в кассу деньги. Разницы в лечении не было. Но их удивляло, почему они идут в операционную после бомжа с кровотечением. К сожалению, здоровье реально не всегда можно купить. Нельзя позволить, чтобы чье-то богатство диктовало способ лечения или диагностический курс. При лечении болезни никогда нельзя рекомендовать более роскошные методы лечения только из-за финансового положения пациента, так как это означало бы получение выгоды и использование его, когда он наиболее уязвим. Этих моральных принципов я придерживаюсь до сих пор.
Меня с коллегой пригласили на свадьбу в Дагестан. Я посчитал, что не могу пропустить такое событие, и с радостью согласился. Мы купили билеты и забронировали места. Вылет был в пятницу ночью. После тяжелой трудовой недели мы решили немного выпить. Михалыч быстро приехал ко мне домой. Алкоголь у меня был исключительно крепкий. Мы откупорили бутылку виски и начали так называемую премедикацию. Вспоминали разные случаи с работы. Товарищ рассказывал про всякие курьезы. Например, как однажды перепутали больных: пьяную женщину с маточным кровотечением побрили налысо, а женщину с закрытой черепно-мозговой травмой положили к гинекологам. Или как наркоман протащил дозу в палату, разделся и мастурбировал в женской палате. Или как его бывший заведующий напился на новогоднем корпоративе и залетел с желтухой в отделение. Мы смеялись до слез, хотя ситуации на самом деле были крайне печальными. Уговорив три четверти бутылки, мы решили вызвать такси.
– Поедем на бизнес-классе, – сказал Михалыч.
– Можем себе позволить, коллега! – поддержал его я.
Выйдя на улицу, мы поняли, что ждать нам еще минут пятнадцать.
– Пойдем в ларек, – ехидно улыбаясь, позвал он.
– Миксология? – улыбнулся я.
– Она самая!
Мы зашли в супермаркет и купили по банке сидра, залпом шлифанули виски и, возможно, на тот момент обрели какой-то экстаз. К нам подъехал черный «мерседес» с водителем в сером пиджаке и белоснежной рубашке. Мы вели себя, наверное, ужасно, но мы хотели отдыха и рок-н-ролла. По пути в аэропорт Михалычу стало не по себе, его настигла зловещая икота. Он попросил остановить авто.
– Простите, но здесь нельзя останавливаться, – сообщил водитель.
– Я вам рекомендую остановиться, иначе я блевану на ваш велюровый коврик, – медленно, но уверенно убеждал его мой коллега.
Последнее, что я помню, – как он, держась за туи, сидел на корточках посреди проспекта.
Мы умудрились зарегистрироваться на рейс, пройти паспортный контроль и даже занять свои места. Сам полет проходил ужасно, меня тошнило, голова кружилась, мы летели вечность. А Михалыч храпел на весь салон.
В самолете началась какая-то суета. По громкой связи старшая стюардесса начала передавать:
– Уважаемые пассажиры, есть ли среди вас врач? Пожалуйста, обратитесь ко мне. Одному из пассажиров плохо. Требуется врач!
Я обратил внимание на тучную старую женщину, которую положили в пролете между сиденьями. Выше зоны декольте она была синюшного цвета.
– Михалыч, – ткнув его в бок локтем, сказал я.
– А? Чего? Прилетели?
– Нет, бабка дуплится.
– В смысле? – спросил он.
– Смотри! – Я указал на пролет.
– Ох ты-ы-ы… Что будем делать? Ты уже помахал флагом, что мы хирурги? – уточнил он.
– Там ТЭЛА[87], видимо.
Наши размышления прервал голос пилота:
– Уважаемые пассажиры, мы совершаем экстренную посадку в Астрахани. Спасибо за понимание.
– Ну, мы тут ничем не поможем, – сказал Михалыч.
– Можно покачать, сердечно-легочную реанимацию никто не отменял, – ответил я.
– Ну-у-у… Погнали.
Борясь с головокружением и тошнотой, мы начали вставать с кресел, как вдруг с заднего ряда какой-то юнец побежал с криками: «Я врач!» Обогнав нас, он сразу начал сердечно-легочную реанимацию. Неумело, но все же. Он старался изо всех сил. А мы стояли рядом переглядываясь друг с другом.
– Там уже ребра в хлам, – опустив взгляд, сказал мой коллега.
– Он труп качает, – поддержал его я.
– Сейчас хлебница приедет!
– Хлебница? – спросил я.
Михалыч громко засмеялся.
– У нас трупы из корпуса в морг привозят на каталках, а сверху накрывают ванной пластиковой. Чтоб мертвецы быстро не черствели. Она реально на хлебницу похожа. А ты не знал?
– Получается, парни так трупы перетаскивают? – удивился я.
– Конечно! Не первый год работаешь, а про хлебницу не знаешь. Ну ты даешь.
Самолет садился. Под фюзеляжем через иллюминатор виднелись синие мигающие маячковые огни скорой помощи. Самолет встретила реанимация. Врачи очень быстро бежали к нам и очень медленно выезжали, потому что мы-то понимаем, что торопиться уже смысла нет.
Кавказское гостеприимство быстро вернуло нас в строй и мы отлично отдохнули. А в понедельник меня ждал новый интересный пациент. Это был мужчина средних лет, среднего роста и стройного телосложения. У него были карие глаза и темный цвет лица, которое обрамляли короткие светло-каштановые волосы, слегка отросшие на висках. Он был одет в чистую и аккуратную одежду, но выглядел слегка рассеянным. Хотя у пациента была приятная манера поведения, казалось, что он внутренне с чем-то борется. Он не мог сосредоточиться на разговоре, его мысли возвращались к тому, что его тревожило. Я попытался получить больше информации о любых его проблемах и беспокойствах.
Артем был здоровым и активным мужчиной до рокового дня в июне 2010 года. Однажды утром он проснулся, как обычно, отправился на работу и начал чувствовать боль в грудной клетке. Так продолжалось около месяца. Ему становилось все хуже, появился кашель с прожилками крови, одышка. Он решил сходить к врачу на осмотр. После дообследования тот обнаружил опухоль в верхней доле левого легкого и поставил диагноз – рак. Артему было очень страшно, но потом он набрался смелости и начал свой путь к выздоровлению. Он перенес операцию, известную как лобэктомия, в ходе которой пораженная часть легочной ткани была удалена. Кроме того, в течение нескольких лет после этого он проходил курс химиотерапии, чтобы не допустить рецидива рака. На протяжении всего этого процесса больного поддерживала его семья, состоявшая из жены и троих детей, которые убеждали его не терять надежду даже в самые трудные дни его жизни. После тяжелой работы и решительных действий как со стороны Артема, так и со стороны онкологов он в конце концов достиг ремиссии: это означало, что признаки рака исчезли из его
