Кинокефал - Ольга Сураоса
– Держи, – Дорианна протянула мне пучок моркови. – Будешь раздающим с правой стороны, а я с этой.
Смешные мордашки радостно принимали угощение. Расхрабрившись, я даже погладил некоторых из них. Массивные шеи животных преисполнялись силой, а короткая плотно прилегающая шерсть оказалась очень приятной на ощупь. Козы хрустели морковью и, как мне показалось, посматривали с благодарностью. Я никогда не думал, что кормление животных такое милое занятие. Правда, вкусняшки – это не полноценный корм.
– Ты их не кормишь, а только подкармливаешь?
– Да, – Дорианна отвела морковку от нахальной морды, тянущейся за добавкой, и отдала её тому, кто ещё не ел, – они знают, где находятся вечнозелёные пастбища, и сами кочуют по ним. Я лишь подкармливаю и при необходимости лечу.
– И ты не опасаешься за них? А как же плотоядные?
– Плотоядные?
Вновь взгляд Дорианны был полон недоумения, и здесь меня осенило, что же отсутствовало в наших ежедневных трапезах.
– Ты разве не знаешь? Для выживания одно существо убивает другое, чтобы съесть.
– Какой ужас…
Весь облик Дорианны выразил отвращение, её даже передернуло.
– Зачем? Зачем такая жестокость? Разве в Каллиопе настолько мало Солнца, что растительной пищи недостаточно?
– Дело не в этом… – подобрать слова для разъяснений становилось всё сложнее, – просто такая физиология у некоторых животных – у плотоядных. По-другому они попросту не могут.
– Какие несчастные животные, – искренне опечалилась девушка.
– Собственно, – я сконфузился, но продолжил, – созданы целые хозяйства по выращиванию травоядных для пропитания.
Какое страшное место – Каллиопа, – прошептала Дорианна, – издеваются над кинокефалами, сжигают собак, ещё и плоть едят.
– И это, скажу тебе, не полный список, – развел руками я, поражённый реакцией Дорианны на столь обыденную вещь как мясоедство. – Пищи не всегда бывает достаточно, к тому же и травоядных должно быть не слишком много – их количество регулируют хищники.
– Возможно, у вас такая аномалия из-за смены времён года. Это ужасно.
– Это жизнь, – вздёрнул ушами я, подумав, что в Алании какая-то потусторонняя атмосфера, похожая на парадиз.
Очередная странность – отсутствие хищников, не вызвало во мне диссонанса, а скорее, наоборот, вселило удовлетворение безопасностью. В прогулках с Дорианной я непрерывно вслушивался в витавшие звуки, безотчётно опасаясь приближения чего-то. Теперь можно было успокоиться. Поразмыслив над этим, понял, что нехватки мяса в рационе я отчего-то не испытывал. Хотя, возможно, Дорианна права, и утреннее происшествие было сигналом моего организма, но внутренне я знал: меня вывернуло от того, что сдавали нервы. Нет, конечно, я бы сейчас не отказался от жаркого, или от яичницы, или от богемских сосисок (мой рот даже наполнился слюной от воспоминаний), но, уважая чувства Дорианны, я не смог бы предложить такой ужас для неё, как, например, зарезать одну из коз и подать к столу.
В мою руку уткнулся бархатный нос животного. Я слегка погладил его и довольно заблеяв, коза подвернула под мои пальцы своё ухо, требуя продолжения ласки. Я любовался этим рыжим зверем. Сколько в нём сил, игривости, жизни. И тут неприятный холод прошёлся по загривку – мне не приходило в голову, что между живой жизнью и вкусовым наслаждением лежит пропасть убийства.
Мы вернулись в хижину к раннему вечеру – солнце только начало заходить за горизонт, наполняя стены и предметы быта ярким золотым светом.
Дорианна принялась заниматься добытым молоком – кипятить и процеживать его через нечто, похожее на сито, а я, расположившись за столом, взялся за изучение книги про архитекторов. Представленных в ней персон было очень много, порядка пятисот человек, из которых ни одного кинокефала. К тому же, к моему огорчению, ни у кого не удалось разобрать и пары строк в описании – буквы были малы и почти полностью стёрты. Сами рисунки и подписи под ними, напротив, сохранились достаточно хорошо. Сравнивая оттенки, в которых были выполнены иллюстрации и основной текст, можно было сделать вывод, что это были разные краски. В поисках хотя бы строчки внятного текста, я добрался до «Эммы Ван» и тут же её перелистнул. Желание видеть эту женщину отсутствовало напрочь, и мне пришлось перебороть себя, чтобы просмотреть её описание тоже. Ничего. Ничего полезного в этой книге не было, и я поставил её обратно на полку, при этом глазами пробежавшись по другим книжным корешкам. Моё внимание привлёк тёмно-синий том, на котором маленькими точками сверкала яркая краска в виде звёзд. Ухватившись за корешок, я вытащил книгу, и буквы названия, переливаясь, заискрили: «Сказание об Орфее и Эвридике». Раскрыв заинтересовавший меня труд, с удовольствием убедился, что текст вполне разборчив и читаем.
– Дорианна, – я показал девушке находку, – о чём она?
Увидев книгу, глаза девушки как-то странно сверкнули.
– Она о поиске и надежде. Берегиня спускается за своим любимым под землю, чтобы вызволить его оттуда.
– В подземное царство, что ли? А при чём тогда звёзды на обложке?
– Ну, подземное царство может быть каким угодно, – Дорианна перелила молоко в последний кувшин и тщательно его закрыла. – В данном сказании царство звёздное.
– Интересно, и к чему это? – я повертел книгу в руках, и звёзды заискрились.
– Преображение, которое происходит с героями, занимательней. Мир же может быть любым.
Сказанное Дорианной удивило и задело.
– Другими словами, ты считаешь, что окружение, в котором варится герой, неважно? То есть оно на него никак не влияет?
– Да почему не влияет, влияет, конечно. Однако эта связь обратима.
Дорианна открыла подпол и наполовину спустилась в него.
– Передашь мне эти крынки? – попросила она, указывая на ряд стоявших кувшинов. Взяв один, я аккуратно подал его ей.
– Что значит обратима?
Дорианна приняла кувшин и исчезла в дыре.
– То, что герой не безволен, он сам может влиять на мир.
– Глупости какие, – не сумел не проворчать я. – И где эта грань, когда мир перестает влиять, и начинает главенствовать герой?
Голова Дорианны появилась и исчезла вновь.
– Грань видна по переменам вокруг. Ты непременно это поймешь.
Продолжая сжимать книгу в руках, я усмехнулся.
– Я же не главный герой.
– Как знать, – раздался из темноты голос Дорианны. – Как знать.
– Звучит угрожающе.
Закончив помогать, я вернулся к столу, а Дорианна, закрыв подпол, присела рядом.
– Хочешь почитаем вместе? – неожиданно предложила она.
– Как это? – затея Дорианны показалась мне непонятной. Совместно читают с детьми малыми, как только я научился читать, то всегда читал самостоятельно, один.
Дорианна раскрыла звёздную обложку.
– Например, первые семь страниц читаю я, а вторые семь – ты.
– Хорошо, – мне ещё было непривычно, однако послушать Дорианну хотелось.
– Вот и прекрасно!
Девушка метнулась к шкафу у кровати и выудила из него фонарь с лампочкой со странным приспособлением, на конце которого находилась педаль. Поставив устройство рядом с раскрытой книгой, Дорианна положила педаль под стол, начав активно на неё нажимать. Равномерное постукивание педали сменилось чудом освещения – лампочка в фонаре загорелась!
– Любопытно, – я пальцами коснулся стекла самой обычной лампочки, – вживую мне случалось видеть подобное только на выставках. Когда силой собственных усилий можно воссоздать электричество.
– Здесь ничего такого, – отозвалась Дорианна. – Согласованный принцип действия, нога и тяга к свету.
Я не сдержал улыбки. Эта девушка была не только интересная, но и весьма забавная.
– Давай раз ты будешь читать первой, я буду поддерживать этот огонь. А после поменяемся.
Дорианна с большим удовольствием приняла моё предложение.
Прошло около часа с тех пор, как мы начали чтение, посменно меняя роли слушателя и чтеца. Сказание затянуло своим размеренным балладным ритмом. Я ничего не смыслил в поэзии, но чтение Дорианны мне нравилось и история тоже. Я читал, поглощённый в моменты сказания, навевающие мне собственные мысли и смыслы, пока свет не затрепетал на страницах и не погас полностью. Положив голову на руки, Дорианна сладко спала. Запомнив страницу, я тихонько закрыл книгу и прислушался. По размеренному дыханию было ясно, что сон её крепок и глубок. Дикое желание затрепетало в висках – приподнять маску девушки, увидеть её лицо. Внутренняя борьба длилась мучительное
