Кинокефал - Ольга Сураоса
– Останусь, – сказал я, – на несколько дней. Мне следует отдохнуть, а у тебя здесь очень уютно.
Дорианна воспрянула и прям засветилась радостью. Мне стало неловко, словно я сделал ей одолжение, однако в один миг вид Дорианны омрачился воспоминанием.
– Хэймо, возможно тебе стало плохо из-за пищи. Наверняка она здесь несколько другая, чем та, к которой ты привык.
Я улыбнулся её умозаключениям.
– Нет, Дорианна, дело не в пище. Еда, к слову сказать, у тебя отменная. Дело в том, что…
Я замялся, силясь описать своё состояние. Подобрать слов так и не удалось, и я понял, что это попросту не нужно.
– Дело в том, что это неважно, это нервное и со временем пройдёт.
В глазах Дорианны сверкнуло облегчение, правда, я мог ошибиться и не так интерпретировать ее реакцию. Как же сложно не чуять!
– Дорианна, – я переводил беседу на более интересную тему, – что это за архитекторы в твоей книге? Они проектировали станцию Квикверн?
– И не только. Они создали вообще всё.
– То есть как боги?
– Бо… что? – Дорианна озадачено наклонила голову, а я в очередной раз поразился её неосведомленности.
– Ты не знаешь, кто такие боги?
Дорианна отрицательно помотала головой.
– Получается это те же твои архитекторы. Боги создали всё, правда, богам ещё поклонялись. Но это были тёмные времена – до электричества. В то время первооткрывателей возводили в святые и им тоже поклонялись подобно богам. Сейчас же от поклонений остались только устоявшиеся фразы и больше ничего.
Дорианна в задумчивости поскребла ногтем по стволу дерева.
– Поклонения – это память?
– Нет, – я собрался с мыслями, – это уважение и страх, подкреплённые совершением специальных действий – ритуалов.
– А для чего?
– Ну как… кто-то поклоняется, чтоб его не покарали, а кто-то надеется на подачку свыше, кто-то совершает поклонение, потому что так делают все вокруг, очень много различных причин.
– Архитекторам никто не поклоняется, – заявила Дорианна, опуская ноги в траву. – В их творениях всё четко и структурировано, здесь нет места действиям, несвязанным с делом.
– Ты знакома с архитекторами или читала о них в своей книжке?
Тон моего вопроса прозвучал немного грубо, и Дорианна слегка наклонила голову, чтобы я не видел прорези глаз. Мне не хотелось её обидеть, потому тщательно подбирая слова, произнес:
– Дорианна, то, что произошло со мной за последнее время, не происходило и за всю мою жизнь. У меня были представления, на которые можно опереться, а теперь я уже ни в чём не уверен. Вот почему я так подробно расспрашиваю тебя. Мне сложно понять, неужели ты во все это веришь просто так?
В тишине звуков леса я слышал, как ветер треплет серебристую шерсть на затылке девушки. Сама она сидела тихо, как сфинкс, и не спешила поворачиваться ко мне.
– Я не то чтобы верю, а знаю. Знаю про архитекторов, про Квикверн. В том, что я тебе рассказала, у меня нет сомнений. Моменты из моей жизни стёрты, причём я поняла это только тогда, когда рядом оказался ты. И… я очень рада, что ты ещё побудешь со мной.
Она посмотрела на меня чистыми изумрудными глазами, и я окунулся в них как в озёра. Нет, такие глаза не могут лгать. Во мне нуждались.
Я кивнул в подтверждении того, что да, разумеется, я останусь, однако этот жест выглядел столь не к месту, что я стушевался. Далее у воды мы снова сидели молча, наблюдая искристые перекаты маленьких барашков.
День обернулся прекрасной стороной безмятежности. Мы с Дорианной умылись и переоделись. Я даже помог Дорианне с приготовлением завтрака, чего в Штрумфе никогда не предпринимал, либо пропуская утренний приём пищи, либо завтракая в кофейне у дома. Совместная готовка оказалась занятием весьма увлекательным, и тем приятнее было наше маленькое пиршество. Запас сливок к цикорию, к сожалению, подошёл к концу – Дорианна вынесла последнюю крынку из подпола. Девушка тут же предложила прогуляться до козьего пастбища, от чего я, конечно, не отказался. Мы собрались, надели на спины небольшие каркасные котомки, чем-то напоминающие чемоданы, и двинулись в путь. Я вполуха вслушивался в речи девушки, стараясь насладиться внутренней пустотой. В обществе Дорианны меня не терзали мысли, и я всячески этим наслаждался.
Обогнув шип, тропка заворачивала вверх, однако идти было легко. Углубившись в лес, Дорианна стала часто нырять в листву, возвращаясь с той или иной растительной добычей, бережно заворачивая её в полотенце и кладя в поясную сумку. Оставалось только восхищаться её познаниям по части трав. Почуяв мою заинтересованность, Дорианна каждый раз описывала мне название и свойство растения. Я знал, что мне и вовек всё не запомнить, однако всё равно было очень интересно.
Мы шли не спеша, прогулочным шагом, шли достаточно долго, и мне вновь стало подозрительным, что жар солнца не испепелял, а воздух веял не духотой, а свежестью. Я полюбопытствовал об этом у Дорианны.
– Солнце над этими местами всегда бесконечно тёплое, потому растения, постоянно получая тепло, могут обойтись и без экстремального количества лучей, которые требуются для нормального роста в местах, где солнце периодично. В противном случае растения просто не успели бы получить нужное количество лучей и не выросли бы. А так как солнце, в той же Каллиопе, работает на полную мощность, то, соответственно, растения хоть и успевают получить необходимую дозу света, но от этого страдают другие живые существа.
Интерпретация окружающего из уст Дорианны хоть и звучала невероятно, однако показалась мне занимательной. Тем более, что эффект «не палящего солнца» я ощущал на себе.
Через некоторое время я спросил её, знает ли она, что такое жар солнца на собственном опыте? Была ли она где-нибудь, кроме Алании?
– Я не помню, – вздохнула она. – Я не помню была ли я в пекле.
– А границы Алании, – вдруг вспомнился мне пустынный пляж, – почему они закрыты? Вернее, считаются таковыми, а на деле на берегу не было ни одного аланита, кроме тебя?
– Закрыты? – удивилась девушка. – Они не закрыты, их никто и не должен стеречь. Сколько здесь нахожусь, я, напротив, не видела ни одного судна.
– Это дезинформация, что ли? Чтобы сюда никто не мог приплыть?
Сдерживая волнение, рукой пригладил шерсть на загривке. Девушка пожала плечами.
– Связь с землями за морем Смород я поддерживаю через кон – только во время полного прилива, когда происходит «переправа», и у меня есть возможность помочь кому-то из ящика.
– Погоди, – я остановился, – зачем всё так усложнять? Этот всякий кон-закон ставит девушку сторожить «чай кого-нибудь прибьет к берегу»? Если твоему народу известно о подобном надругательстве над… м-м-м… нусами, так почему вам всё это не прекратить, в конце концов?
– Я знаю, что все несколько сложнее, но…
– Но?
– Я не помню.
Мы пошли в глубоком молчании. Чувствовалось, что Дорианне это так же неприятно, как и мне, и на удивление вдруг стало ясно, что я не испытываю раздражения. Мне было лишь жаль Дорианну. Крайне жутко иметь провалы в памяти.
– Когда мы будем в твоём городе, мы во всем разберёмся, – ободряюще улыбнулся я ей. Девушка улыбнулась мне в ответ. Глазами.
– Мы можем отправиться завтра, – предложила она. – Я сама тебе говорила, что с делами откладывать нельзя.
– Можем и завтра, – согласился я, снедаемый противоречивыми ощущениями. Я знал, что надо спешить, и в то же время спешить не хотелось. К тому же я сам решил вчера, в одиночестве, разобраться с Квикверном и освободить кинокефалов, однако утренние ломки дали течь в моей твёрдой натуре. Справлюсь ли я один?
Углубиться в мучившие меня вопросы я не успел. Звонкий голос девушки вырвал меня из них.
– А вот и козочки! – Дорианна показала на статных, цвета рыжей листвы животных.
Мы вышли на сплошь покрытое зеленью плато, на котором рассредоточилось небольшое стадо. При виде нас животные ни капли не испугались, а некоторые из них, приветственно блея, пошли нам навстречу. Дорианна, погладив всех по холкам, начала доставать что-то из своей котомки. Остальные козы тут же незамедлительно подтянулись
