Кинокефал - Ольга Сураоса
Я перевернулся со спины на живот и брасом поплыл к берегу.
Попрошу Дорианну отвести меня до своего погоста. Какой-никакой, но там должен быть транспорт, доберусь до Каллиопы и разберусь, что происходило на том злосчастном обрыве. Разберусь любыми силами, привлеку общественное внимание, обращусь к герцогу Киммерии, да что угодно! Нельзя оставлять такие вещи безнаказанными! Может, я и есть тот, кто должен постановить цену расплаты?
Я вдруг перестал одеваться. Мысль моя показалась очень верной и настолько же страшной. Смогу ли принять все тяготы последствий этого замысла? Должен ли я?
Птицы радостно щебетали в листве, вода тихо гудела, а я все никак не мог обуть вторую туфлю. В конце концов я решил пока ничего не говорить Дорианне, а ещё немного погодить, поразмыслить.
Весь остаток дня до вечера я провёл у водной заводи. Я сидел под сенью исполинского дерева, прислонившись к его стволу спиной, взгляд мой безотрывно устремился на реку, на её пенистые воды. Когда начало смеркаться, пришла Дорианна и позвала меня в хижину. Я последовал за ней ободрённый, отдохнувший, соскучившийся по её обществу и предвкушающий ужин. Во время ужина мы говорили о разных пустяках, однако после того как приборы были убраны и стол стал девственно пуст, Дорианна попросила дорассказать историю моих перипетий. Ворошить пережитое после обретения шаткого душевного равновесия не хотелось, но утром я уже начал рассказ, надо быть последовательным и закончить его.
Дорианна слушала молча, даже не задавая уточняющих вопросов. Когда же я приблизился к развязке и начал описывать женщину, заманившую меня в ящик, Дорианна, неожиданно вскочив, бросилась к полке над своей кроватью. Странно, что эта полка ускользнула от моего внимания, а ведь она была интересного содержания – полна книгами. Дорианна извлекла из них самую большую и потёртую, раскрыла её передо мной на столе.
– По твоим описаниям, – Дорианна ткнула в иллюстрацию, – это она. Похожа?
Я вгляделся в снежно белое лицо, в янтарные глаза, чёрные волосы…
– Да, – пораженно выдохнул я, – это она! Но как? Откуда?
– Эта книга, она со мной сколько себя помню. В ней много исторических лиц. Когда ты начал рассказывать, я поняла о ком ты. В голове сразу возник образ.
Я придвинул к себе побуревшие от времени страницы. Под изображением женщины значилась крупная подпись «Эмма Ван».
– Это её имя, – проследила за моим взглядом Дорианна, – значит, она тоже относится к архитекторам.
– К каким архитекторам? – навострил уши я. Дорианна закрыла книгу, показав мне обложку. Надпись угадывалась по выпуклым, правда, уже потрескавшимся и бесцветным буквам: «Предания о великих архитекторах».
– Станция Квикверн тоже относится к архитектуре, и эта женщина, Эмма Ван, являлась отправляющей, значит, всё сходится!
Дорианна светилась озарением, в моей же голове не сходилось ровным счётом ничего.
– Книга такая древняя, а события, в которых я был, произошли совсем недавно, – скептически начал я. – Навряд ли это была одна и та же женщина.
– Пусть будет так, – примиряюще сказала Дорианна, убирая книгу на место. – Во всяком случае, совпадение с Эммой вышло любопытное. Так как она заманила тебя? Я этого и не поняла.
Я смотрел, как Дорианна поставила книгу обратно на полку. Надо будет попросить её посмотреть для более внимательного ознакомления. Но это завтра. Сейчас глаза мои слипались.
– Я сам не знаю, как. Скорее всего, это был какой-нибудь гипноз.
Облокотившись спиной об печку, Дорианна как-то странно склонила голову вперёд, так что подбородок маски щёлкнул и слегка отъехал.
– Тебе не хочется во всём разбираться, да?
Её жест с наклоном стал понятен. Вероятно, так она смогла вдохнуть побольше воздуха моих эмоций. Я не стал раздражаться. Мне действительно хотелось сейчас только одного – заснуть.
Неопределенно пожав плечами, я откинулся на спинку деревянного стула, и Дорианна всё поняла.
– Пойдём, – Дорианна защёлкнула маску обратно, – пойдём, я постелю тебе.
Глава 12
Проснувшись, я долго лежал, уставившись в потолок. По ровному дыханию Дорианны я слышал, что она спала. Солнце ещё не озаряло пространство комнаты, было раннее утро. Рассматривая потолочные доски, подумал, что и жизнь моя похожа на эти тёмные извилины в светлой древесине. Я словно бороздил светлые моменты тёмными полосами, не совершая больше ничего. Сейчас же очень хотелось жить, делая нечто полезное, и чтоб наградой за труды было внутреннее удовлетворение, спокойствие и возможность быть там, где хотелось бы быть. Только теперь я понял, что это единственно верный сценарий жизни, а быть кем угодно ради возможностей – форменное насилие. Однако я был уже далеко не юношей и трепет от маленькой метаморфозы, случившейся со мной, когда я попал в Аланию, прошёл. Да, я стоял на пути выбора, я знал, что могу пойти куда угодно, но сил моих просто не было. Если я за столько лет не разобрался в себе, то отчего должно получиться сейчас? Тем более после стольких бед, которые я натворил? И о какой спокойной процветающей жизни можно грезить, если руки по локоть в крови?
Металлический привкус жжением обдал нёбо, ощутив клокотание, я вскочил с кровати и выбежал из хижины в ближайшие кусты. Меня вырвало, но привкус не ушёл и горькое чувство от того, что я сломлен, утвердилось во мне всецело.
– Хэймо?
Встревоженный голос отозвался в моём подсознании. Я даже не понял, что обращаются ко мне, ведь имя моё – Бонифац.
– Что с тобой? Ты так сорвался, будто дело касалось жизни и смерти.
– Всё нормально, – я выпрямился и повернулся к взволнованной девушке, но вспомнив, что она умеет чуять, добавил: – Уже всё нормально.
Дорианна продолжала стоять на пороге, в нерешительности сжимая складку своей ночнушки. Эта девушка была странной, однако в ней стойко чувствовался стержень знаний о собственных силах и о своем предназначении, пусть для меня и не совсем понятном. Я вдруг понял, что в её обществе терзавшее меня раздражение угасает. Я больше не желал быть один.
– Не хочешь посидеть у реки? – мой голос прозвучал на удивление робко.
– Да, пойдем, – Дорианна тут же подошла ко мне в чём была – в ночнушке, босая, взяла меня за руку и первой пошла по тропе. Босым был и я, правда, на удивление тёплая земля оказалась приятной для ступней. Ни разу не поранившись ни о камни, ни о ветки, мы благополучно спустились к реке, усевшись на этот раз не на холодный камень, а на выступающие корни гигантского дерева.
Никто из нас не нарушал тишину, и мы долго молчали, встречая появление рассветных лучей.
Первой молчание прервала Дорианна.
– Было бы очень здорово если б ты остался ещё на несколько дней. Я бы показала тебе ту пещеру, а после – отправились бы в город. Давно я там не была, даже вышло неловко – забыла где он расположен.
Даже без обоняния, я понял, как Дорианна волнуется. Зачем ей так важно чтобы я остался? Но вместо этого спросил другое:
– Почему ты всё хочешь отвести меня к этой пещере?
– Она красивая, – Дорианна подставила лицо появившемуся солнцу, – величественная. От неё захватывает дух. Всем и каждому полезно побывать в подобном месте. Барометр калибруется.
Чуть помолчав, Дорианна
