Все для вас - Ким Хоён
Ким сдержал обещание и познакомил Кынбэ с руководителем детской театральной труппы, неким Паком. Ему было лет сорок пять, правда, на вид он скорее напоминал госслужащего, каких часто можно встретить в местной управе, но не в сфере искусства.
– У тебя получится набрать вес? – спросил он, окинув Кынбэ задумчивым взглядом.
Кынбэ, который едва сводил концы с концами, успел изрядно похудеть за это время, и все же на всякий случай он кивнул. Если здесь ему будут платить достойные деньги, то он начнет лучше питаться и поправиться не составит большого труда. Затем Пак спросил, сможет ли Кынбэ совмещать актерскую и административную работу. Трудиться придется за зарплату в восемьсот тысяч вон[28] и без выходных. В обязанности входила помощь Паку в подготовке к постановкам и выполнение всех его поручений.
– А я буду в них участвовать? – осмелившись, спросил Кынбэ.
– Если наберешь порядка двадцати килограммов, то да, – ответил Пак.
– Только мне нечего есть. Может, вы могли бы заплатить мне вперед?
– Ну ты точно товарищ этого негодяя Кима: повадки у вас одинаковые, – ответил Пак и достал из бумажника сто тысяч вон.
«Ничего себе, здесь, на Тэханно, его зовут негодяем…»
И все же после недолгих раздумий Кынбэ решил доверять Киму Соцгору, а не негодяю Киму, который отказался от собственных слов, и согласился стать актером детской театральной труппы «Веселый ветер» и по совместительству мальчиком на побегушках.
После трех дней спартанского обучения у бывшего детектива Кынбэ ощущал себя новобранцем, едва закончившим курс молодого бойца. В конце их последней совместной смены в знак благодарности он предложил угостить Квака обедом. Тот сначала отказался, но после настойчивых уговоров зашагал в сторону Вонхёро, где было сосредоточено много ресторанов и кафе.
Пришли они туда, где подавали острый суп от похмелья хэчжангук. Место оказалось небезызвестным и уже с самого утра ломилось от посетителей. Квак сел за угловой столик и долго молчал, почти сливаясь с интерьером заведения. Когда Кынбэ решил поблагодарить старшего товарища за визит в такое хорошее место, в ответ он лишь услышал, что Квак просто живет неподалеку в своей однушке.
Они заказали суп от похмелья, а к нему – сочжу. Все три дня Кынбэ засыпал детектива вопросами, связанными с новыми рабочими обязанностями, но сейчас вдруг затих, выбирая подходящий момент, чтобы затронуть тему, которая волновала его на самом деле. Даже вкусная еда не отвлекала его от этих мыслей.
Наконец, когда Квак опустошил рюмку с сочжу и отхлебнул супа, Кынбэ, доев свою порцию, поднял тост:
– Спасибо вам за помощь! Вы многому меня научили!
Квак нахмурился. На первый взгляд могло показаться, что бывший детектив нервничает, но мимические морщины придали его лицу довольно милое выражение.
– Тебе тоже спасибо. Порадовал меня напоследок, составил компанию, – вдруг произнес он, в последний день работы внезапно перейдя с ним на «ты».
Кынбэ не возражал.
– Кстати, а кто работал до вас? Вы все так доступно объяснили мне – видимо, и он хорошо вас обучил, – сказал он, подливая Кваку сочжу.
Тот взял рюмку и на некоторое время задумался. На его лбу снова углубились морщины.
– Он не пил. И не обучал меня. Просто передал дела, и все… Необычный тип.
– О, как интересно. А чем необычный?
– У него были свои обстоятельства. И я не вправе их обсуждать. Больше ничего не скажу.
– Понимаю, понимаю. Простите мне мое любопытство, не удержался. Вечно всех утомляю своими разговорами, ха-ха!
– Да нет, ты, конечно, болтливый, но никого не обижаешь. Я вот привык все молчком делать, а, оказывается, иногда это ранит людей. Мне всегда казалось, что сдержанность причиняет меньше вреда, – задумчиво произнес Квак и мигом опустошил рюмку, будто до этой секунды забыл о ее существовании. Затем с горечью продолжил: – Вот только мне пришлось понять, что слова связывают всех нас. Взять, например, нашу управляющую: кажется, ворчит все время, но на самом деле она заботится о нас. И твоя болтовня безобидна. Мне бы стоило поучиться у тебя разговорчивости и добродушию.
Он отвел взгляд, а Кынбэ поспешил снова наполнить его рюмку.
– Зато вы умеете в нужный момент находить правильные слова.
– За год работы поднаторел: пообщался с молодежью. Так что не впустую время провел, – рассказывал Квак, и его голос дрожал.
Кынбэ вспомнил, как на днях видел его с дочерью. Расставляя товары, он волей случая стал свидетелем их трогательного разговора, за что, конечно, было очень неудобно потом. Отложив все другие вопросы в сторону, Кынбэ произнес напоследок:
– Вы потрудились на славу. Я тоже обещаю не отставать.
На этот раз Квак наполнил рюмку Кынбэ, и они выпили.
Каждый сезон труппа «Веселый ветер» готовила новый репертуар. Спектакли следовали один за другим. Устав от изнуряющего графика и скверного характера руководителя, многие актеры и даже режиссеры покидали коллектив, отчего труппа напоминала привал для странников, после которого они снова отправлялись в путь, но уже в составе других театров. Не бросали коллектив только генеральный директор, Кынбэ и разные менеджеры, по совместительству приходившиеся Паку племянниками.
Кынбэ был вынужден заниматься почти всей работой, начиная с расклейки объявлений и заканчивая уходом за костюмами и реквизитом. Он же убирал помещения, обеспечивал питание и даже бегал за сигаретами для Пака, что поначалу злило Кынбэ, но вскоре он смирился и с этим: просто представлял, что ходит за покупками для себя.
Руководитель был чрезвычайно упрям, зато работал без устали, чем тоже очень напоминал госслужащего. Когда-то он организовывал популярные антрепризы на региональных площадках, пока однажды не встретил режиссера детского театра, вместе с которым и основал свою труппу. Именно усилиями того режиссера поставлены все нынешние спектакли «Веселого ветра». Правда, вскоре Пак разругался с ним и стал руководить труппой самостоятельно.
Для него театр не имел ничего общего с искусством, служа всего лишь средством заработка. Он не раз подчеркивал, что все это только бизнес и источник пропитания. Однако Кынбэ не хотел довольствоваться этими убеждениями – он мечтал стоять на сцене и играть роли. К счастью, всего за полгода ему удалось набрать заветные двадцать килограммов, и Паку пришлось сдержать обещание.
С тех пор Кынбэ стал носить маски, и речь не о попытках подстроиться под окружение, а о самых настоящих масках. В этом месяце – трусливого тигра, в следующем – робота, напоминающего микроволновую печь, а в будущем сезоне
