Первое поле - Александр Васильевич Зиновьев
– Константин Иванович, а что, это вот так целое лето?
Матвей был донельзя удивлён тем, что за столько времени у него получилась ямка в половину лопаты; сам он, даже раздевшись, был совершенно мокрый, а ещё копать и копать! Хотя бы половину метра, а с метр было самое то. Матвей спросил искренне и получил столь же искренний ответ:
– Обидно, конечно, но именно так! Мерзлота в этих местах не скоро оттает.
Но к ужину, хоть Матвей и был мокрый – даже в сапогах портянки были мокрыми, яма для отходов была готова и прикрыта самодельной крышкой.
Первая пуля
Где-то на реке, в сторонке,
Воздух режет вопль громкий.
Мысль проверить тозовку пулей появилась в тот день, когда Матвей с Анатолием наткнулись на самый настоящий медвежий след. Рассмотрели его внимательно – следы от когтей были серьёзными. Приложили свои кеды – почти одинаковы размером. «Знать, большой был», – сказал Толик. Вот тут Матвей и нарисовал себе сцену, как они идут, а тут медведь навстречу. Поэтому и решил Матвей, пожертвовав на это пулю, проверить, как пуля полетит в цель. Анатолию сказал, что пойдёт проверит ствол; если грохот услышит, пусть скажет, что это он проверяет. Отошёл от лагеря подальше. Топором сделал прямоугольную насечку на стволе дерева, честно отшагал пятьдесят метров, предполагая, что если медведь появится, то он ближе его не подпустит, а если тетерев, то наоборот, не подобраться. Достал из подсумка на ремне гильзу, щёлкнул, открывая, затвором, вложил патрон. Приложил приклад к плечу и, можно сказать не целясь, нажал на курок. Звук был куда как сильнее, чем когда стрельнул дробью. Совсем как хорошая пушка. Из ствола выплеснулось пламя, дым. Матвей заправски потянул затвор, который таким специальным крючком потянул за собой горячую, остро пахнущую порохом гильзу. Положил её в подсумок и пошёл смотреть на мишень. Странно, но пуля легла точно в центр засечки. То есть если что, то можно надеяться, что в медведя не промажет. Вернувшись в лагерь, нашёл Игоря Александровича и спросил у него:
– Игорь Александрович, я сейчас на пулю проверил…
– А, так это ты переполох устроил?
– Так вот и я об этом, – договорил Матвей. – Звук был куда как сильнее, чем в прошлый раз, пламя из ствола.
– Правильно! – отвлёкся от карты и повернулся к Матвею Игорь Александрович. – Пуля же не на утку. Задачи другие. Вот и пороху больше. Плечо не отшиб?
Матвей пошевелил плечом.
– Не отшиб, но удар был приличный. Дернуло только так.
– Ты гильзы с пулями, пыжи красные, держи так, чтобы и случайно не использовать, понял?
И тут над рекой пролетела стайка не то гусей, не то уток – не успели понять – и упала на реку совсем рядом. Володя Толстокулаков и все, кто слышал звук крыльев, выбежали на берег. Игорь Александрович понизил голос:
– Где-то за поворотом сели. За перекатом.
Володя нырнул в палатку и вышел с карабином. Ему Гаев, вручая карабин, сказал:
– Без нужды не пали.
На партию положено было в поле иметь один карабин, один пистолет. И Володе, как опытнейшему рабочему, Гаев и доверил карабин. Матвей почти трясущимися руками открыл подсумок и зарядил ствол патроном с дробью троечкой. И, пригибаясь, вместе с Володей с ружьями наизготовку, осторожно ступая, пошли вдоль берега, стараясь не шуметь ни ветвями, ни галькой. У переката выглянули, раздвинув ветви на реку, и увидели метрах в семидесяти от себя сидящую на воде стаю птиц. Матвей чуть слышно спросил у Володи, почему он карабин взял, а не свою двустволку. И услышал шепотом:
– Не подпустят на выстрел, вот поэтому и не взял. И ты не вздумай стрелять, пока на воде сидят. Если полетят на нас, тогда пробуй, целься, понял? – Матвей кивнул.
Ребята прошли ещё немного к более подходящему месту. Володя опустился на левое колено, медленно перевёл предохранитель затвора на боевой, поднял ствол и набрал в грудь воздуха, замер. Сухой, короткий выстрел – и звук поднял стаю в воздух, но две птицы остались на воде.
– Странно, – удивился Владимир, – как это так?
А птицы дружно и заполошно поднялись и на хорошей скорости улетели дальше по реке. Матвей поставил тозовку на предохранитель, и ребята побежали к птицам, которых уносило течением.
– А ведь унести может, давай быстрее!
Ребята оставили ружья на берегу и понеслись. Метров через двести, обогнав птиц, забежали в середину реки и изловили их. Оказались гаги! Вовкино лицо, только что азартное, потускнело.
– Ты чего это погрустнел? – спросил Матвей, когда вышли на берег и стали рассматривать пойманных птиц.
– Как чего? Гаг не едят, они рыбой пахнут.
Володя поднял свою красивую большую птицу, разглядывая, где бы могла быть рана: крови нигде нет. Головы на длинных шеях повисли.
– Да так сильно, что нос воротит.
Виктор (Володя) вертел тушку, а Матвей, который за крылья растянул птицу, спросил:
– Странно, крови нет, и выстрел всего один, и обе как будто того. С перепугу, что ли?
Ребята ощупывали тела птиц и не могли понять, что же случилось. Но когда Володя взял в руку голову показать клюв Матвею, заметил, что как будто перья на голове слегка снесены. Присмотрелся.
– Матвей, а ты смотри, как-то как будто пулей царапнуло.
– А вторая тогда как? – допытывался Матвей.
Ребята уже вышли на берег, положили одну гагу и стали разглядывать вторую. Первым Матвей тоже обратил внимание на лёгкую ссадину, только немного перьев содрано, на маковке и этой птицы.
– Смотри, Володька,
