Горошины - Эдуард Дипнер
– А разрешите с Вами познакомиться. Меня Иваном кличут, можно просто Ваня.
А она улыбнулась и просто сказала: Евдокия, – и протянула руку.
Оказалось, что живут они на одной улице и работают на одном заводе. Был тогда Иван парнем видным, фотография на доске Почета висела, а Дуня в соседнем цехе работала и была огонь-девицей. Иван Петрович и оглянуться не успел, как в женихах оказался. Свадьбу сыграли комсомольскую, в клубе завода.
Совсем замечтался в воспоминаниях Иван Петрович, гуляя по парку. А время уже к ужину, все отдыхающие в столовую потянулись. После ужина – кино бесплатное, «Кубанские казаки» показывали. Иван Петрович уже смотрел его три раза, но пошел еще раз. Хорошее кино, веселое. А после кино, уже стемнело, танцы под радиолу. Сам Иван Петрович танцевать так и не научился, какие танцы после станка, согнувшись целый день! Но посмотреть, как люди танцуют, интересно.
Так вот и проходят дни, а к концу поздоровевшему, два килограмма прибавил, так не хочется ему возвращаться в свой Павловск…
***
Геннадий планировал провести отпуск этой осенью в Ленинабаде. Они уже ездили со Светланой на своей машине, через Ташкент, Беговат – в Таджикистан. Ленинабад, в прошлом – Ходжент – вполне современный город, не утративший обаяния Востока, на берегу Сыр-Дарьи, очаровал их. Аму-Дарья, запруженная плотиной, умеряет здесь свой бег, осаждает горную муть, согревается под южным солнцем. Они легко устроились в гостинице «Ходжент», в недорогом, благоустроенном номере и две недели блаженствовали. Ухоженный песчаный пляж, чистая, прохладная речная вода, прозрачный, ничем не замутненный воздух. Живописные, доброжелательные таджики хорошо говорили на русском, Геннадий познакомился на пляже с одним из них, инженером из Курган-Тюбе. Абдулкарим приезжал сюда каждый год и был влюблен в древний город. Он рассказал Геннадию более чем двухтысячелетнюю историю этого поселения на шелковом пути. А еще они с Абдулкаримом устраивали соревнования по бегу на песке пляжа. Отмерялась дистанция, собирались болельщики. Абдулкарим был моложе Геннадия на десяток лет, азартный, горячий восточный человек, и Геннадий старался не вырываться вперед, к восторгу зрителей их поединки заканчивались вничью. В сентябре среднеазиатское солнце умеряет свой жар, с окружающих гор стекает прохлада, а горы, тонкой кистью нарисованные на фоне незамутненного облаками неба, окрашены безупречной чистоты красками – голубыми, сиреневыми, фиолетовыми. А местный базар – чудо роскоши и дешевизны, даже по среднеазиатским меркам, и они объедались виноградом, персиками и прочими дарами щедрой таджикской природы.
И в этом году Геннадий собирался провести отпуск в ленинабадском филиале рая на земле, да еще по пути побывать в Самарканде… а тут позвонили Светлане из Алма Аты, из института, где она состояла в аспирантуре, училась заочно, конечно: в сентябре ей обязательно нужно сдать экзамены, иначе грозит отчисление. А как же отпуск?
– Ну, ничего не поделаешь, Генночка, – сказала жена. – Я уже всё продумала. Устроим так: я за две недели управлюсь с экзаменами, а ты побудешь в санатории «Ала Тау». Я уже договорилась насчет путевки для тебя.
Удивительное свойство женщин – втихомолку, за спиной мужчины, привыкшего самостоятельно определять свою судьбу, всё продумать и устроить, поставить тебя, как последнего дурака, перед фактом, – думал Геннадий. Зачем ему, здоровому и энергичному мужику этот санаторий? Ходить но дорожкам с инвалидами и отращивать пузо? Для него каждый отпуск – это возможность оторваться по-полной, набегаться, наплаваться, увидеть новые края. Сбросить со своей спортивной фигуры еще пару килограммов. Но спорить со Светой – дело безнадежное. Ладно, что-нибудь придумаю на месте, – решил он. Экзамены в аспирантуре для Светланы очень важны. Конечно, кандидатское звание не прибавит ничего, но тема диссертации очень интересна ей. В общем, чем бы дитя не тешилось…
Санаторий находился недалеко от Алма Аты, в предгорьях Заилийскиго Ала Тау. Чистенький уголок природы в окружении садов. Геннадию отвели светлую палату на двоих. Одно место было уже занято, на кровати сидел небольшого роста, кругленький мужичок. Близко посаженные, настороженные глаза под кустистыми бровями, ежик жестких волос, остренький носик делали его похожим на Братца Енота из Сказок дядюшки Римуса. – Здравствуйте, – сказала жена. – Меня зовут Светлана, а вот он теперь будет Вашим соседом по палате. – Она указала на Геннадия, точно привела она малого, несмышленого ребенка, не способного представиться самому.
– М-миша, – вскочил с кровати Братец Енот, торопливо что-то проглатывая и неуклюже разводя руками.
Миша уже девять лет работал слесарем-ремонтником на заводе в Павлодаре. Работа беспокойная, всегда что-то у них ломается, а на ремонтников покрикивают, точно они в поломке виноваты, и в выходные порой приходилось работать. Вот так, умаешься на работе, домой приходишь, а Катерины еще нет. Катя медсестрой в больнице работала на полторы ставки, приходила поздно, злющая, как мегера. Санитарок в больнице не хватало, сестер заставляли и горшки выносить и всяко такое. Дома два оболтуса, целый день по улице болтались, уроки не выучены, да муж на диване развалился. Конечно, на них зло срывала: с работы без-рук-без-ног приходишь, и к плите становиться надо. А в квартире от мусора не пройти, от вони не продохнуть.
Квартира у них на первом этаже, хрущевка двухкомнатная, Мише на заводе выделили, в подвале вечно канализацию прорывало. На ругань Катькину Миша не отзывался, похлебав что жена сварганила, уходил во двор с соседями козла забивать. Нет, к пьяным компаниям Миша не прибивался, ни на работе, ни во дворе, правильным мужиком он был, всю получку домой приносил, только Катька не ценила этого. На заводе передовиком считался, на собрания исправно ходил. И вот за это наградили его в профкоме, путевку в санаторий выделили. А в санаториях Миша никогда не был, и все ему здесь понравилось – не то слово!
– Я вижу, Миша, вы человек серьезный, поря- дочный, – сказала Светлана. – Я теперь спокойна за Геннадия. Вы уж за ним присмотрите, я на Вас надеюсь.
