Почтальонша - Франческа Джанноне
– Мама, я больше не хочу ходить в школу, – ни с того ни с сего заявил однажды утром Даниэле. – Хочу делать то же, что и ты.
Кармела застыла с занесенным над бумагой карандашом, потом медленно положила его на стол.
– Это еще что значит – не хочешь ходить в школу?
Даниэле потупился.
– Лучше буду работать с тобой, – тихо ответил он.
– Нет, так не пойдет.
Сын на миг заколебался.
– Почему?
– И ты еще спрашиваешь? Ты же мужчина. Хочешь бросить школу и начать работать – пожалуйста. Но найди себе подходящее мужское занятие.
Даниэле посмотрел на мать с разочарованием.
– Дай хоть попробовать. Я ведь тоже рисую платья, в своем альбоме. Хочешь взглянуть?
– Нет, – отрезала Кармела. – И видеть ничего не желаю. Ателье – не место для мужчин. Я сама подыщу тебе работу. И чтобы я больше не слышала об этой ерунде! А теперь иди, у меня дела.
* * *
Неожиданная просьба сына не на шутку встревожила Кармелу и не выходила у нее из головы весь день. Господи, что за блажь? Мужчина за швейной машинкой? Да еще и платья рисовать удумал! Вырос таким неженкой… И ведь даже не родной сын Николы – а смотри ты, весь в своего папашу-тюфяка. Надо принимать срочные меры, а не то и сам юбку напялит.
Кармела пошла к отцу и потребовала, чтобы тот как можно скорее подыскал внуку работу.
– Ему необходим тяжелый физический труд! – с надрывом заявила она. – Иначе так и будет бабьими делами заниматься.
– Вот и попроси его отца, пусть заставит парня работать, – невозмутимо предложил дон Чиччо.
Кармела ядовито хмыкнула:
– Никола со своими-то делами едва управляется.
– Я не о нем. Я про настоящего отца.
Кармела уставилась на дона Чиччо в полнейшем недоумении.
– При всем уважении, папа, ты тоже, что ли, умом тронулся?
Дон Чиччо передернул плечами.
– А что такого? Знаешь, сколько людей мечтает работать на «Винодельне Греко»?
– Ну и что он там будет делать? – вскинулась Кармела. – В батраки наймется? Да я скорее сдохну, чем позволю сыну руки марать у этого Греко!
– Руки и замарать можно, и отмыть, – парировал дон Чиччо. – У него там деньжищ крутится… – «У него» он подчеркнул голосом и раскинул руки, показывая, сколько именно. – Неужели не хочешь, чтобы и сыну твоему перепало?
– А с чего бы ему перепадать? – спросила Кармела, внезапно ощутив любопытство. – «Он» ведь ему ничего не должен.
Дон Чиччо встал со стула, снял с каминной полки трубку и не спеша раскурил. Глубоко затянулся, помедлил несколько секунд и наконец изрек:
– Эх, дочка, недооцениваешь ты силу кровных уз.
– Какие еще кровные узы?! – вспылила Кармела. – Даниэле ему до лампочки! Только вид делает, будто ему не все равно. А сам при первой возможности сбежит и думать о нем забудет. Знаем мы этот фирменный стиль Карло Греко!
– Зря ты ему про мальчишку рассказала. Сглупила, поддалась порыву, как все бабы, – пожурил дочь дон Чиччо. – Но раз уж проболталась, так используй это с умом. Пусть Карло почаще видит пацана у себя перед глазами. А то ведь он сейчас толком и не знает, как его родной сын выглядит. Пускай парень с простого работника начнет, он ведь еще совсем мал, ни волоска на подбородке. А там, глядишь, со временем…
Кармела недоверчиво прищурилась:
– Ну и куда мне глядеть? Думаешь, он возьмет и завещает Даниэле компанию?
Она горько рассмеялась, но дон Чиччо и бровью не повел.
– Нет, – серьезно ответил он, выпуская колечко дыма. – Компанию он ему не отпишет, это ясно. Но хоть что-то да перепадет мальчишке. И кусок будет ой какой немаленький, уж поверь мне. Я-то знаю, как такие дела делаются. Кровь свое всегда возьмет.
Кармела нахмурилась.
– Тогда сам его и проси, чтобы взял Даниэле на работу, – отрезала она. – А я унижаться не стану.
* * *
Зажав в зубах сигару, Карло обходил виноградники, приглядывая за работниками. Сейчас, летом, они как раз занимались «зеленой обрезкой». А в сентябре – этого момента Карло ждал целых три года, мучаясь нетерпением, – наконец-то можно будет собирать урожай. Этикетку для своего вина «Донна Анна» он уже заказал. Из всех вариантов, предложенных художником, Карло выбрал тот, где красовалась распустившаяся алая роза.
Он как раз потягивался, разминая затекшую спину, когда краем глаза заметил приближающегося дона Чиччо. Удивившись, Карло помахал ему рукой.
– Дон Чиччо, вот так сюрприз! И как это вы в такую жару пешком до нас добрались? Не стоило так утруждаться.
Тон был дружелюбный, но с легким оттенком недоумения.
Дон Чиччо отмахнулся: «Я, сынок, еще не настолько одряхлел». И тут же предложил пройтись между рядов виноградника – интересно поглядеть, как идут дела.
Они не спеша побрели вдоль лоз. Дон Чиччо зорко осматривался по сторонам, то и дело останавливаясь, чтобы сделать замечание работникам.
– Режь аккуратнее, не задевай самые крупные почки. Оставь хотя бы пару сантиметров… – наставлял он. – Эти листья убери, они загораживают гроздья от солнца.
И лишь когда они добрались до дальнего края виноградника, где лозы еще не подвергались обрезке, дон Чиччо решился завести разговор.
Карло закурил сигару и, неловко переминаясь с ноги на ногу, приготовился слушать – со смесью опасения и некоторого недовольства…
– Парню просто нужно набраться опыта, прочувствовать, что такое тяжелый труд. Закалить характер, повзрослеть. Сам понимаешь, его отец Никола, – многозначительно добавил дон Чиччо, – мальчишку такому не научит…
У Карло похолодело внутри.
– Но почему именно здесь? Вокруг столько виноградников… – попытался возразить он.
Дон Чиччо прошел несколько шагов вперед, сунул руки в карманы брюк и отвернулся.
– Мой покойный отец, Царствие ему Небесное, всегда говорил, что нет ничего хуже неблагодарности, – веско обронил он.
– Помилуйте, дон Чиччо, вы же знаете, как я благодарен вам за помощь! – торопливо воскликнул Карло.
Дон Чиччо обернулся и в упор посмотрел на собеседника.
– Вот за это все, – он широким жестом обвел рукой виноградники, – я и прошу ответную услугу. Неужто откажешь?
Карло провел ладонью по мокрым от пота волосам. Он стиснул кулаки, нахмурился и уставился куда-то вдаль.
– Что ж, если вы так ставите вопрос… – обреченно пробормотал он.
– Вот и славно, – усмехнулся дон Чиччо. – Пришлю парня к тебе завтра с утра.
Он уже развернулся, чтобы уходить, но Карло вдруг решительно шагнул ему наперерез.
– Позвольте напоследок сказать, – произнес он на удивление твердым голосом. – Надеюсь, вы не настолько меня недооцениваете, чтобы считать полным кретином. Имейте в виду, в моих глазах ваш внук будет таким же работником, как и все остальные. Его фамилия Карла.
Дон Чиччо бросил на него насмешливый взгляд.
– Он носит фамилию своего отца. А чью же еще?
* * *
Тем летом Лоренца стала девушкой. Стоило ей увидеть тоненькие струйки крови, стекающие по ногам, как она в ужасе завопила. Прибежавшая на крик Агата застала дочь в ванной.
– Ты чего разоралась? Это просто месячные. Поздравляю, теперь ты взрослая, – только и сказала она.
Мать сунула Лоренце в руки стопку тряпичных прокладок, нарезанных из старой простыни, и показала, как ими пользоваться.
– Менять не реже, чем раз
