Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз
В этот момент появилась мама. Увидев, как я машу ей рукой, она стала пробираться мимо столиков.
– Кортни, познакомься – это моя мама, Лоралинн.
– Очень приятно, дорогая. Где бы мне раздобыть такой же. – И мама показала на мой пластиковый стаканчик. – Чай со льдом по-лонг-айлендски![32] – выбрала она. Кортни помахала бармену и передала ему мамин заказ.
– Мама! Ты действительно хочешь…
Мама резко меня прервала:
– Пока я живу и дышу на этой земле, я буду мамой, и да, я действительно хочу выпить. – Последнюю фразу она адресовала Кортни.
– А вот и мой папа. Я сейчас вернусь, с ним и вашим напитком, Лоралинн.
Проследив за ее взглядом, мы увидели, как в дверях бара появился крупный чернокожий мужчина в инвалидном кресле-каталке. Кожа у него была чуть темнее, чем у Кортни, голову прикрывала поношенная кепка с логотипом LSU[33], из-за козырька которой трудно было разглядеть лицо. Но улыбка была такой же широкой и белоснежной, как у дочери. На коленях он осторожно держал небольшой кислородный баллон. Своим появлением он привлек внимание всех посетителей.
– Привет, Билл!
– Отлично выглядишь!
Приветственные голоса перекрывали даже завывания новой исполнительницы караоке, которая пела известную песню Пэтси Клайн[34]. У нее был настолько пронзительный голос, что хотелось вызвать службу спасения.
Кортни поставила мамин заказ на стол и поспешила за отцом. Придвинув его кресло к нашему столику, она наконец села и сама.
– Чем я заслужил такое везение – оказаться за одним столом с такими прекрасными дамами? Позвольте представиться… Я Билл – старый, грустный и больной отец Кортни.
– Не наговаривайте на себя. Выглядите вы очень импозантно. – Мама протянула руку. – Лоралинн. – Она взяла свой стакан и стала пить через две крошечные соломинки.
Мама была права. Билл замечательно выглядел. На нем была великолепно отглаженная рубашка, темные брюки. Его ковбойские сапоги были начищены до блеска, хотя понятно, что их давно не использовали для прогулок. По тому, как его встретили, было видно, насколько все его любят. Я сама, не будучи толком с ним знакомой, испытывала к нему большую симпатию.
– Я Грейс. Приятно познакомиться.
Кортни снова привлекла внимание бармена, затем указала на Билла, в то время как мама чуть не вывихнула шею, рассматривая всех, кто входил в бар.
– Ты кого-то ждешь, мам? – поинтересовалась я, стараясь перекричать пьяные голоса, распевающие песню Пэтси Клайн.
– Если честно, то жду, – важно заявила она.
– Счастливчик! – сказал Билл.
– Надеюсь, что он певец и избавит меня от этой обязанности, – многозначительно заявила я.
– А вот и он! – Мама бросила на меня многозначительный взгляд, а затем помахала Кэлу, появившемуся в дверях. Тот направился в нашу сторону, по дороге пожимая руки знакомым. Одет он был практически так же, как и днем, но дополнил свой наряд пиджаком и более причудливой шляпой. По сравнению с другими посетителями бара, выглядел он очень нарядно. И мне показалось это очень милым. Пока мы ехали в машине, до меня сквозь сон доносились обрывки их с мамой разговора, который, судя по всему, они захотели продолжить.
Несколько человек пытались завязать беседу с Кэлом, но он целеустремленно двигался к нашему столику.
– Посмотрите только, кто решил почтить нас своим вниманием. Потребовалась леди, чтобы выманить тебя из твоей пещеры, да, Кэл? – приветствовал Кэла отец Кортни.
– Не просто леди, Билл. – Он взял стул и сел рядом с мамой, но прежде элегантно приподнял шляпу. Глядя на мамину улыбку от уха до уха, я подумала, что завтра у нее будут болеть все лицевые мышцы.
– Что будешь пить, Кэл?
– Как обычно, сладкий чай. – И, указав на сцену, спросил: – А кто следующий?
– Тебе лучше выбрать песню, мама, чтобы не быть последней в очереди! – Я посмотрела на Кортни, которая в это время пыталась привлечь внимание бармена. – Так вот почему вы предлагаете бесплатные затычки для ушей?
Все засмеялись. А когда бармен принес всем напитки, мама подняла свой стакан, чокнулась с Кэлом и выпила все до дна. Мы наблюдали за происходящим: кто – с восхищением, а я – с легким ужасом. Затем мама направилась к сцене, где схватила огромный сборник песен для караоке. После недолгого изучения она уже что-то говорила диджею, а еще через мгновение поднималась на сцену в сопровождении Кэла.
Звуки гитары были хорошо мне знакомы. Мама держала микрофон, ожидая окончания вступления. Она выглядела, как будто родилась на подмостках. Ее одежда – броская и непрактичная в обычное время – идеально смотрелась на сцене. Я прислушалась, пытаясь определить, какую песню Элвиса она выбрала. Это было похоже на кручение колеса удачи, когда ты гадаешь, где оно остановится. Когда вслед за гитарными аккордами раздались начальные слова Are You Lonesome Tonight, я начала подпевать, непроизвольно раскачиваясь в такт движениям, которые делала мама. Это была одна из трех ее самых любимых песен, и я была уверена, что она исполнит их все – только дай разогреться!
– Так куда вы с мамой направляетесь? – спросил Билл, делая маленький глоток коктейля, который Кортни принесла ему. Я тоже взяла один из стаканчиков, стоящих передо мной, и жадно его осушила, держа другой стакан в руке – наготове. Он выглядел таким «настоящим отцом», что на мгновение мне захотелось помечтать о том, каково это – постоянно общаться с таким человеком.
– Мемфис! – ответила я. – Мама всю жизнь мечтала посетить Грейсленд, и я ее туда везу.
– Какие у нас хорошие дочери, – ответил Билл. – Вот и моя Кортни приехала сюда год назад, чтобы заботиться обо мне, и с тех пор не могу от нее избавиться.
Кортни схватила его за руку.
– Как я могу уехать? И лишить тебя удовольствия весь день отдавать мне приказы, папочка.
Его смех был настолько громким и заразительным, что люди вокруг стали на нас с улыбками оглядываться. Билл явно был из тех, в чьем присутствии люди чувствовали себя счастливыми.
– Ужасно, конечно, передвигаться на этой чертовой штуке, – сказал он, указывая на свою инвалидную коляску, – но все же лучше, чем целыми днями сидеть в постели и просто гнить. Смерть в любом случае придет за мной. Так пусть погоняется.
При этих словах Кортни побледнела, и я хорошо понимала ее состояние. Ее отец говорил теми же словами, что и моя мама, которая уже много лет боролась с раком, но старалась изо всех сил сохранить свой образ жизни. Это, с одной стороны, пугало, с другой – поддерживало оптимизм, ведь именно ее боевой настрой позволял ей идти вперед.
Мама поманила меня на сцену, когда зазвучали фортепианные арпеджио песни Can’t Help Falling in Love, но в ответ я лишь помахала рукой и улыбнулась, притворившись, что не понимаю ее знаков.
– Я не была хорошей дочерью. – Совершенно непонятно, почему именно в этот момент я пустилась в откровения с совершенно незнакомыми людьми. – Было время, когда я ее даже ненавидела. – Я посмотрела на свой бокал и с секундной заминкой проглотила его содержимое. Кортни подвинула мне другой, и я, ни секунды не раздумывая, опорожнила и его.
Билл снова начал смеяться.
– Дорогая, если у тебя в жизни не случаются моменты, когда ты ненавидишь своих родителей, значит, ты их не любишь!
Я стала вспоминать, сколько раз я бросала маме в лицо: «Я тебя ненавижу!» – и какое удовольствие получала, хлопнув дверью… Такое поведение простительно подростку, а не взрослому человеку, умеющему прощать обиды. Так что я не совсем поняла его замечание.
– Спасибо, что оправдываете меня, мистер Билл. – Его доброта казалась мне незаслуженной, и потому я поспешила поблагодарить его – хоть за что-нибудь. Проклятый джин. Мои щеки покраснели, но я решила не обращать внимания и взяла следующий бокал из целого ряда других, которые мне услужливо подставлял бармен. Решила сделать лишь маленький глоточек!
– Я не была ребенком, который злится на родителей за наказание, если он вернулся после «комендантского часа». Мы говорим о другой ненависти, когда мечтаешь к черту вырваться из этой психушки, которая считается твоим домом, чтобы не возвращаться туда уже никогда. – Наверное, мне следовало стыдиться своих слов, но я уже слишком много выпила. – И это продолжается вот
