Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
Иногда ему даже казалось, что он уже близок к пониманию этого алгоритма. Оставались какие-то мелкие нюансы, за которые никак не мог зацепиться его возбужденный мозг. Особенно остро предвкушение невероятного успеха проявлялось в минуты перед сильной головной болью. Дверь в другой мир уже приоткрывалась, показывая что-то необыкновенное, и тут же захлопывалась с мучительным грохотом.
Но однажды Реми все-таки прикоснулся к чужой тайне. В его голове возник образ, содержащий всю необходимую информацию. Оставалось только переложить его на человеческий язык математических формул.
Между бессонными ночами Михаил и Николь бродили в парках, купались в безлюдных бухточках, пили вино. Но все это было только декорацией для сумасшедшего, замешанного на любви секса, которым они занимались по несколько раз в день.
В эти дни Николь стала удивительно послушна. Присущий всем женщинам дух противоречия затаился, уступил на время желанию отдаваться своему мужчине не только телом, но и сознанием. И пусть он делает с ними все что захочет! Михаил уже знал, что так ведут себя только по-настоящему влюбленные женщины, и наслаждался взаимностью.
Утром Николь проснулась первой. Потянулась, заглянула в свой телефон, а когда виртуальная реальность ей надоела, стала будить Мишу:
– Просыпайся! Хватит дрыхнуть!
Он что-то промычал и отвернулся.
– Вставай, говорю! – она стянула с него одеяло и пощекотала левый бок, единственное место, где он боялся щекотки. Николь случайно вычислила эту слабость Михаила и теперь нагло пользовалась своим преимуществом.
– Николь, дай поспать!
– Не дам! Лучше смирись!
– Ну все! – он развернулся на кровати, слегка придавил хохочущую Николь спиной к постели и набрал воздуха в легкие.
– Не смей! – закричала Николь, но Михаил уже прижал свои губы к ее голому животу и сильно дунул.
– А-а! – она зашлась в беззвучном смехе и задергала ногами. – Ты-ы дура-ак!
Они возились, нападая и поддаваясь друг другу. Потом он легонько укусил ее за правый сосок и Николь замерла. Через полчаса они откинулись на подушки и несколько минут лежали молча.
– И что мы теперь валяемся? – Михаил повернулся на бок. – Уже никуда не торопимся?
– Отстань, – не открывая глаз ответила Николь. – И нечего улыбаться!
Она не могла быстро расстаться со своим наслаждением, и это был самый лучший женский комплимент. Через некоторое время Николь глубоко вздохнула, закинула руки за голову, и он увидел, что в ее бритых подмышках начали прорастать крохотные волоски. Они еще только показались, но было уже ясно, что в ложбинке правой подмышки волосы растут гуще. Эта маленькая, совершенно несущественная особенность ее тела, которую у другой женщины он бы и не заметил, всколыхнула в нем мощную молитвенную радость, как будто Михаил случайно прикоснулся к великой, недоступной другим тайне.
Михаил опять лег на спину. И как он будет жить без нее? Еще несколько дней назад любые отношения с Николь казались ему замечтавшейся фантазией, а теперь… Сможет ли он просто прикоснуться и уйти?
Николь придвинулась, забросила на него руку, уткнулась носом в шею. Михаил гладил ее спутанные волосы, наматывал на указательный палец маленькую косичку, тихонько дергал, отпускал и снова накручивал. Он уже знал, что у нее две макушки.
Михаил разглядел их позавчера. Все утро они с Николь плескались в море, прыгали на волнах, целовались под водой с открытыми глазами, а потом валялись на горячих камнях. А когда Николь перевернулась на живот, ее намокшие волосы случайно выдали маленький секрет.
– У тебя две макушки! – восхитился Михаил.
– Ну и что, – Николь насупилась, села на камне и стала поправлять волосы.
– Ты их стесняешься? – удивился он.
– Они постоянно портят мне прическу.
– Да брось! Это же классно!
– Классно, что у меня из-за них череп просвечивает? Что ты смеешься? – она почти обиделась.
Вечером, когда они выбрались поужинать, он неожиданно обнял Николь и поцеловал в одну из макушек. Николь строго на него посмотрела, и он сразу поцеловал вторую:
– Другая могла обидеться!
– Ты сумасшедший! – рассмеялась Николь.
– Совсем чуть-чуть!
– Если будешь себя хорошо вести, я иногда разрешу целовать себя в макушки. Только никому про них не рассказывай!
Он опять сплел маленькую косичку на ее голове, а потом поцеловал в левый висок, на котором выскочил крохотный розовый прыщик. Каким же разным бывает послевкусие от близости с женщиной!
– А ты когда-нибудь замечала, сколько вокруг подделок?
– Каких?
– Самых разных. Придуманные чувства, поддельные бренды, лживые цифры соцопросов, бездарная живопись и литература. А сколько обманчивых улыбок, через которые мы продираемся каждый день! Продавцы, страховые агенты, официанты. И так редко отыщется что-то настоящее.
Николь ногтем чертила какие-то узоры на его груди:
– Хочешь, я научу тебя отличать поддельную улыбку от искренней?
– Думаешь, это реально?
– Иногда.
– Ну давай.
– Проследи за лицом улыбающегося человека, когда он начнет отворачиваться. Если улыбка непритворная, она будет исчезать постепенно.
– А если нет?
– Слетит моментально! Понаблюдай за официантами.
Михаил взглянул на Николь.
– Меня можешь не изучать. Я же этот секрет знаю! А что тебе пишет Катя?
– Мы не переписываемся.
– Как жаль. А так мило общались! Значит, не вышло из вас друэров.
– Кого?
– Друэров. Это такое смешение дружбы и эротики, когда бывшие любовники, расставаясь, продолжают общаться. Секс уже не интересен, но прежняя близость не отталкивает, а наоборот, добавляет некоторую прелесть в свободное общение. Друэры переписываются в социальных сетях, иногда встречаются, пьют кофе и даже доверяют друг другу маленькие секретики.
– А после кофе могут и переспать.
– Могут, наверное, – согласилась Николь, – но это уже не главное в их отношениях.
– В русском языке такого слова нет. Откуда ты его взяла?
– Теперь будет. Дарю!
– Из нас друэров не получится.
– Почему?
– Вот увидишь.
Бывают в жизни дни, когда так не хочется вылезать из теплой постели, из маленькой квартирки, даже если рядом плещется море. Когда тебе очень плохо или очень хорошо, простая комната может заменить целый мир. И Николь, которая еще недавно мечтала куда-то бежать, сказала, что передумала и будет бессмысленно валяться.
Михаил сходил за сэндвичами и свежевыжатыми соками. Лежа в кровати, они ели теплый фастфуд и крошили на белье хлебом, тунцом и курицей, по очереди откусывая то рыбный, то мясной сэндвич. Каждая улыбка, смешное слово, легкое прикосновение были для них важней извержения вулкана, разрушительного цунами или далекой чужой войны. Несправедливое, но абсолютно честное ощущение.
– А в Москве много театров? – Николь допила остатки апельсинового сока и поставила пустую бутылочку на пол.
– Полно!
– Ты ходишь?
– Редко.
