Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
Изучая полеты птиц, бабочек, насекомых, люди постепенно поняли, что воздух не пустое пространство, а материя, обладающая собственной плотностью. Созерцая падающие с веток яблоки, догадались о силе всемирного тяготения. Сопоставление этих знаний и открытие новых видов энергии позволило поднять над землей сначала легкие фанерные планеры, а через десятилетия – тяжелые железные лайнеры.
Многие открытия происходили в человеческих головах случайно. Конечно, им предшествовала большая работа, научный опыт, эксперименты, разочарования и удачи, но гениальное озарение происходило лишь в определенный момент, когда мозгу как будто разрешали прикоснуться к чужой тайне. И только самые богатые государства, империи могли веками финансировать ученых, которые, часто занимаясь тупиковой ерундой, периодически генерировали в сознании гениальные случайности.
Реми помнил, как в 1928 году профессор бактериологии Александр Флеминг, вернувшись из отпуска в свою лабораторию, обнаружил в немытой чашке Петри самостоятельно проросшие грибы плесени. Позднее ученый предположил, что в питательную среду поры грибов занесло сквозняком через окно. Ему хватило научной любознательности, чтобы не смыть их в раковину, а пристально изучить под микроскопом и понять, что плесень уничтожила бактерии стафилококков, из-за которых люди болеют ангиной, пневмонией, менингитом. Это наблюдение позволило создать пенициллин, первое лекарство, открывшее эру антибиотиков, спасших миллионы жизней.
А в 1941 году инженер Жорж де Местраль, вернувшись с прогулки со своей собакой, принялся вычесывать из любимца уже надоевшие репейники. Внимательно рассмотрев один из них, он заметил крошечные крючочки, цеплявшиеся за шерсть животных и одежду людей. Идея простых и надежных застежек сама собой всплыла в голове инженера. Оставалось только найти материал, похожий на крючки плодов лопуха. Подбирая разные варианты, де Местраль наткнулся на нейлон, оказавшийся по своей цепкости идеальным аналогом природной колючки. Сначала застежки-липучки американские астронавты протестировали в космосе, где традиционные пуговицы и шнурки отнимали много сил, а после популярное новшество появились на куртках и кроссовках обыкновенных людей.
Реми поправил липучки на сандалиях и поднялся. Голова резко закружилась. Мысли исчезли, вернулась боль. Он достал из потайного карманчика джинсов таблетку и кинул ее под язык. Лег на землю. Через несколько минут боль стала отпускать. Возвращались мысли.
В середине двадцатого века Уилсон Грэйтбатч изобретал устройство, записывающее сердечный ритм. Подбирая резисторы разного размера, он искал оптимальный. Установив один из них, он вдруг понял, что прибор излучает электрические пульсации, частота которых похожа на сердцебиение. Через два года у человечества появился первый вживляемый кардиостимулятор.
Конечно, такие открытия можно легко объяснить обыкновенными случайностями, но блуждая в лабиринтах своих предположений, Реми разными путями опять и опять натыкался на одну и ту же мысль. Все самые важные достижения человечества, способные изменить направление развития цивилизации, происходят только с разрешения чужого разума, как будто кто-то решает, допустить уже людей в новую эру или попридержать еще на прежнем примитивном уровне. Такая точка зрения сильно выбивалась из материалистического мировоззрения научных кругов, попахивала каким-то божественным идеализмом. Сначала эта идея и самому Реми казалась навязчивой ерундой, но регулярность ее появления постепенно стала претендовать на фундаментальность аксиомы. Создавалось удивительное ощущение, что иной разум решает собственные задачи за счет человеческих открытий.
Реми лежал на скошенном газоне. Видел деревья, птиц, электрические провода, тянувшиеся между столбами. Достижения человеческой цивилизации могли быть всего лишь побочным эффектом другой жизни. Изобретение самолетов, благодаря которым люди смогли перемещаться по планете почти со скоростью звука, произошло не в силу инженерный мысли человечества, думал Реми, а только потому, что потребовалось перемешать застоявшиеся этносы, не дать им выродиться на отдельных континентах, как вырождаются иногда династии и даже целые народы. А вместе с людьми возможность быстрого передвижения получили наполняющие их вирусы и бактерии.
Нефтегазовая эпоха, когда из брюшной полости Земли люди стали миллиардами тонн и кубометров выкачивать полезное топливо, могла стать триггером для корректировки траектории Земли в межпланетном пространстве. Многие лаборатории фиксируют, что сильные землетрясения приводят к изменению скорости вращения Земли и смещению ее оси. Например, в 2011 году в Японии произошло землетрясение магнитудой 8,9 балла, эпицентр которого залегал на глубине двадцати четырех километров. В результате земная ось сместилась примерно на десять сантиметров. Складывалось впечатление, что кто-то подруливает нашей планетой, как водитель автомобилем на трассе. Движения эти почти незаметны, но удерживают в равновесии летящий сквозь космическое пространство болид. А гибель сотен тысяч людей, разрушение домов, коммуникаций – только ничтожная погрешность в масштабах Вселенной.
Многие формы жизни без природной радиации невозможны. В умеренных количествах она, как любое лекарство, поддерживает существование, а в чрезмерных убивает. Рукотворное расщепление атомного ядра открыло человечеству новую энергию и одновременно увеличило выбросы радиации. Возможно, это полезные витамины для биосферы, которые пришло время употребить. Реми перевернулся на живот. Сорвал травинку, зажал между зубов.
В последние десятилетия научные открытия и базирующиеся на них технологии разгонялись с невероятной силой. Как будто сжатая в веках тайная пружина человеческих возможностей стала вдруг быстро распрямляться. Многим казалось – это следствие интеллектуального созревания общества, несущее людям прогресс. Реми не исключал, что скорость изменений указывает на энергетическое выгорание цивилизации, имеющее какой-то внечеловеческий смысл.
В голову Реми неожиданно вернулся разговор с бывшим университетским профессором. Оценив любознательность своего студента, преподаватель предложил ему всерьез заняться научной деятельностью и выбрать тему для диссертации. Реми колебался. Консервироваться в границах одной дисциплины было уже скучно, он искал общую базовую связь разных природных процессов. Профессор не давил, позволял мечтам молодого человека дышать свободно. Их разговоры на опустевшей после занятий кафедре часто выходили за границы узкой специализации.
– Человечество бывает очень забывчиво, даже на собственные гениальные открытия, – вздохнул профессор, разливая чай. – Ревность, зависть, желание остаться непревзойденным часто переигрывают усилия разума. Стирают его достижения. А если верить в энтропию, теорию всеобщего хаоса и непременного разрушения, то по-другому, наверное, и быть не может. Люди уже потеряли секреты дамасской стали, гибкого стекла, много еще чего. Некоторые найденные в земле артефакты мы даже не способны себе объяснить. Нам часто кажется, что жизнь, здоровье, богатства, знания получены навсегда. А ничего постоянного нет. Здоровье дряхлеет, состояния рассыпаются в
