Школа жён - Магдалена Виткевич
Короче, жил он нехило. Арендовал комнату у бывшей актрисы, француженки. Побочным эффектом пребывания в таком месте были длинные ночные разговоры о французском вине, о литературе и искусстве. Конечно, на французском языке. Вернулся в октябре. И под влиянием своей зрелой французской подруги передумал, потому что, как он сказал отцу, только свинья не меняет взглядов. Свиньей по жизни он не был и в середине октября с легким опозданием проскользнул в институт. А как попал туда, так уж и не останавливался и скоро стал одним из лучших студентов на курсе. Самое странное было то, что все у него получалось как-то играючи, а со стороны казалось, что ему просто везло.
Вот так на четвертом курсе он выиграл первый настоящий архитектурный конкурс. Конкурсной задачей была предварительная архитектурная концепция эксклюзивного пансионата на берегу озера. Заказчица, шикарная дама в белом костюме, так обворожила мужскую часть архитектурного факультета, что не было возможности не участвовать в конкурсе… Этой дамой была Эвелина.
На торжественной церемонии оглашения результатов и награждения присутствовал его отец, который не остался равнодушным к прелестям прекрасной брюнетки. Она восхитила его до такой степени, что на банкете он не отходил от нее ни на шаг.
Эвелина, к отчаянию Конрада и других двадцати юношей, присутствовавших на банкете, совершенно не обращала внимания на молодежь. Половину вечера она протанцевала с отцом Конрада, Вальдемаром.
Вальдус тогда переживал вторую молодость. Влюбился так, что Конрад не узнавал своего отца, а поскольку чувство было взаимным, пара вскоре стала жить вместе в варшавской квартире Вальдемара, а Конрад, соответственно, переехал в квартиру Эвелины. Негоже мешать молодым любого возраста во время их медового месяца.
Новая квартира вывела Конрада на кривую дорожку. По крайней мере, так считал его отец. Плохая дорожка в его понимании – это когда через квартиру парня с пугающей быстротой проносились целые эскадроны подружек, ни одна из которых не оставалась на более или менее длительный постой.
Вечерние дискуссии о его «подружках» с Эвелиной и с отцом привели Конрада к мысли, что эти бедные женщины не подходят в жены, потому что что-то в них не так, всегда в чем-то не дотягивают. И что хорошо бы перед тем, как стать женой, девушка проходила какое-то обучение…
Эвелина рассердилась и заявила, что, конечно, Конрад прав, но что хорошо бы еще открыть школу для придурков, которые не умеют уважать женщин, ну и заодно для женщин, чтобы они легче могли вычислять таких болванов.
Месяца два они не разговаривали друг с другом. Тем временем Конрад влюбился в красивую и совершенно идеальную Монику, студентку юридического факультета, и признал, что Эвелина права. Моника очень увлеклась проектом Эвелины. Она была очарована им до такой степени, что после десяти сеансов с психологом и курса массажа заявила, что отношения с Конрадом больше не удовлетворяют ее эмоционально и что она отдает себя в руки массажиста, чтобы получать двойное удовлетворение: и душевное, и телесное.
Конрад остался один, но на этот раз он рассердился на Эвелину, обвинил ее в крахе своих «идеальных отношений» и был близок к тому, чтобы свернуть всю свою деятельность, связанную с ее бизнесом.
Но стоило Эвелине пообещать ему дополнительный проект – пансионат за стенами Школы и комнату в этом пансионате, как у Конрада в голове поселилась стайка «школьниц» и он с новыми силами взялся за работу.
Строительство Школы он курировал лично. Рабочие быстро убедились, что халтура здесь не прокатит, и работали как «идеальные домохозяйки». Здание росло на глазах, а качество работы было выше всяких похвал.
– Торжественное открытие состоялось девять лет назад, – рассказывал Конрад. – Эвелина обещала, что я найду здесь себе жену, но, как видишь, не нашел. – Он засмеялся. – Я вообще не налаживал никаких контактов, потому что здесь все, в конце концов, влюблены в своих мужиков, как та малышка, что не расстается с мобильником.
– Эту малышку зовут Михалина, – сказала Юлия. – Слушай, еще пять секунд в этой сауне, и я умру. Всё, сваливаем.
– Я бы предпочел выйти вместе. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я остался на твоей совести. А если тебя так беспокоит, стану я подглядывать или…
– Ладно, ладно, – Юлия улыбнулась. – Пойдем. – Она схватила его за руку и побежала прямо к помосту. Там она быстро сбросила с себя полотенце и тут же исчезла в озере.
– Жалко, что до веников дело не дошло! – воскликнул Конрад уже из воды. – До березовых!
– Жалко. Ты так заинтриговал меня своим рассказом, что… Я скажу, что сауна – это то, что у вас получилось на все сто процентов.
– А остальное разве нет?
– Остальное тоже!.. Идем, пора возвращаться. Холодно становится.
– Может, еще разок?
– Ладно. А березовые веники у тебя есть?
– Что-нибудь найдется. Но боюсь, на женщину у меня рука не поднимется.
– Ну! Ты можешь на мне отыграться за весь тот вред, что тебе причинил прекрасный пол. Отвернись. Я выхожу.
Конрад отвернулся, но краем глаза все же глянул на Юлию.
Что там скрывать? Точно сказано: прекрасный пол…
* * *
– Если с веником, то полотенце придется снять, – распорядился Конрад.
– А если я боюсь?.. – Юлия еще туже обернулась полотенцем.
– Ладно, подам тебе пример, покажу, как это работает. Давай, ты первая меня отхлещешь.
Конрад встал спиной к Юлии. Он был ладно сложен. Крепкая спина, упругие ягодицы. Юлии захотелось шлепнуть их ладонью, а не просто каким-то веником. Пощупать, помассировать… Однако она лишь слегка ударила его березовым веником.
– Так не бьют, надо сильнее! – воскликнул он. – Это совсем не больно!
– Нет, я не могу бить человека! Это выше моих сил!
– Так дело не пойдет. Как говорят дипломаты, переговоры зашли в тупик. Всему-то тебя учить надо. Встань ко мне спиной.
Юлия встала спиной. Конрад снял с нее полотенце, нежно взял за бедра и притянул к себе.
– Только слегка, хорошо? – прошептала Юлия.
Конрад легонько провел по ее спине веником.
– Надо же, совсем не больно, – удивилась она. – Сауна, кажется, обезболивает.
– Не только. У моего друга из Финляндии пятеро братьев и сестер. Он говорил, что стал первым ребенком своих родителей, родившимся не в сауне…
– О черт. Можешь посильнее?
– Ну вот, а ты боялась. – И он несколько раз хлестанул ее.
