Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз
– Мам, послушай, поездка одной в такую даль – это не вариант. Сейчас я больше не могу говорить: у меня деловая встреча… – самозабвенно соврала я, но мать перебила меня на полуслове:
– Я еду не одна…
Простой перебор в уме маминых знакомых мгновенно свелся к выбору «либо умер, либо не в себе».
– Меня повезешь ты! Только подумай, как будет здорово! Ты и я, волосы развеваются на ветру, солнце бьет в лицо… – Похоже, она описывала недавно увиденный фильм. Ну точно. – Как Тельма и Луиза!
– Мама, Тельма и Луиза – преступницы, которые плохо кончили.
– Не драматизируй, Грейс. Ты же понимаешь, о чем я.
Этот упрек я всегда слышу в свой адрес, как только пытаюсь обуздать буйную фантазию своей матери. Так было и в тот раз, когда она решила, что добиться приглашения на свадьбу Лизы Мари и Майкла Джексона – плевое дело.
– Нет, не понимаю. К тому же при всем моем желании я не смогу… – опять так же бессовестно соврала я. – Моя дурацкая работа. И Джефф. И…
– Грейси! Я все продумала до мелочей. Все, что от тебя требуется, это взять несколько дней отпуска и сесть за руль. Уверена, Джефф отнесется с пониманием.
Она права – не было никаких проблем ни с работой, ни с мужем, но я не собиралась так быстро сдаваться.
Мне удалось встать прямо перед входом – вот ведь везение!
– Все, мам, мне правда некогда. Обещаю подумать.
На этот раз я не обманывала – мне серьезно придется подумать над тем, как избежать поездки с мамой в одной машине, да еще в течение нескольких дней! Каждая наша встреча превращалась в мастер-класс по нагнетанию чувства вины с мамой в роли великого гуру и заканчивалась одинаково: я должна была оправдываться за принятые мной решения перед человеком, который славился своими ошибками. Вряд ли мама хотела, чтобы я чувствовала себя неудачницей, но в ее отношении ко мне всегда сквозило неодобрение. Именно поэтому я всеми силами избегала наших встреч и общения. Но, видимо, на этот раз лобовое столкновение было неизбежно – подобно слону, трубящему хоботом, мама неслась в мою сторону. А мне оставалось лишь маневрировать.
– Обещай подумать, Грейс. Нас с тобой ждет незабываемое приключение!
Нажав отбой, я заглушила машину и застыла в оцепенении. Ощущение было такое, будто мне крепко врезали под дых. Небольшая пульсация в висках грозила перерасти в серьезную головную боль. Я приехала чуть раньше намеченного времени, поэтому решила закрыть глаза и спокойно посидеть – авось боль отпустит, и не придется доставать ибупрофен.
– Грейс! Привет! – Рядом с машиной материализовался Джефф. Как всегда, улыбчив и весел! Как будто мы собирались на сеанс совместного массажа или на выступление любимой группы. Именно это делало его таким легким в общении, на что я поначалу и купилась. И, надо сказать, он умел при необходимости пользоваться своим обаянием, как, например, в тот раз, когда договорился для меня о скидке «для членов семьи» на новый «Субару-Аутбэк». Небывалый случай для дилеров «Субару».
– Ну что, готова?! – Он жестом пригласил меня следовать за ним; пришлось вылезать из машины.
– Вроде бы, – буркнула я, захлопывая дверцу.
– Все в порядке?
– Лучше не бывает, – зачем-то соврала я и взяла его протянутую руку, которая оказалась на удивление холодной и потной.
По первому же зову секретарши Джефф вскочил с энтузиазмом чертика из табакерки. Мы пошли по длинному коридору, сплошь увешанному дипломами и сертификатами, которых я раньше не замечала.
В кабинете нас ждал шикарный кожаный диван, затягивающий любого, подобно трясине. Я присела на одном краю, а Джефф вместо того, чтобы сесть рядом по центру, занял противоположный угол и начал петь дифирамбы довольно невзрачному синему галстуку доктора Уэйкфилда. Вскоре разговор коснулся такой животрепещущей темы, как правильное хранение этого аксессуара мужской одежды. Когда я начала заплетать косички из бахромы диванной подушки, доктор Уэйкфилд наконец прервал рассказ Джеффа о посетителе ресторана, который однажды предложил купить у него галстук.
– Джефф, кажется, вы сегодня собирались кое о чем поговорить с Грейс? – многозначительно произнес он. Муж в ответ улыбнулся – как же иначе, – а потом запыхтел, как допотопный драндулет, готовый вот-вот заглохнуть.
– Ну, в общем, Грейс… Тут такое дело…
Чтобы облегчить его страдания, я изобразила на лице внимание.
– Я… я… кое-кого встретил, – последние слова он пробормотал чуть слышно. – И мы полюбили друг друга, – добавил он.
Вот так: ударил ножом, а потом еще и провернул. Раз уж убивать, то наверняка.
– Что за черт?! – На глаза мгновенно набежали слезы, я словно смотрела на комнату через аквариум. Я протянула руку в сторону доктора Уэйкфилда и помахала ею, исполнив таким образом универсальный жест «дайте мне эту чертову коробку с салфетками», хотя в тот момент мне больше пригодились бы боксерские перчатки.
– Грейс, я понимаю, как вы расстроены. Джефф посчитал, что будет лучше рассказать вам обо всем в безопасной, нейтральной обстановке моего офиса. Для него было важно проявить к вам уважение. – Доктор запнулся на слове «уважение», из чего можно было понять, что даже он считает, что такие признания лучше делать без свидетелей.
– Он решил, что так будет лучше?! – От злости у меня перехватило дыхание, и голос звучал сдавленно и хрипло. Дома я хотя бы могла воспользоваться собственными салфетками. Придурок! Я вытерла глаза, высморкалась и посмотрела на Джеффа. Тот сидел, глядя в пол, и грыз ногти. Весь из себя такой уважительный.
– Уважать кого-то – значит заботиться о чувствах другого человека, а не повторять то, что делают во всяких дерьмовых телесериалах. Вы обо мне подумали, когда разрабатывали свой грандиозный план? – С этими словами я повернулась к доктору Уэйкфилду, который выглядел так, как если бы у него с помощью дрели брали кровь на анализ. – Вы же мой психотерапевт.
– Технически я психотерапевт вашего брака… – начал оправдываться доктор, видимо надеясь хоть как-то утихомирить мой гнев. При этом в его голосе было столько печали, что захотелось чем-нибудь запустить ему в голову – солидная порция помета от пролетающей птички тоже бы сгодилась.
– Мой муж только что признался, что изменяет мне, а вы что-то лепечете про психотерапию брака. Уверена, вы, доктор, прекрасно меня понимаете.
Доктор Уэйкфилд вытер лоб, а я представила, что это не бисеринки пота, а вонючая птичья отметина.
Затем настал черед Джеффа.
– Давай-ка разберемся. Получается, что, пока мы развлекались брачными консультациями, причем платили столько, что хватило бы на обучение ребенка в колледже, ты вовсю трахался на стороне?
Этих слов оказалось недостаточно для того, чтобы вывести Джеффа из себя; он продолжал смотреть в стену за спиной доктора Уэйкфилда.
– Я просто не знал, как сказать тебе, Грейс. – Его глаза не двигались, голос звучал спокойно – как, впрочем, всегда.
– Сумел же ты без помощи доктора сделать мне предложение. А теперь вот так – легко – отказываешься от того, чем очень дорожил?
Выражение лица Джеффа не изменилось, но по щекам покатились слезы. Психотерапевт протянул ему коробку с салфетками, но тот лишь отмахнулся.
– А может быть, все изначально было неправдой?
На этих словах Джефф так резко повернул голову в мою сторону, что чуть не вывихнул шею. Я впервые видела такое бурное проявление эмоций с его стороны. Он наклонился ко мне и, тяжело дыша, процедил сквозь стиснутые зубы:
– Ты лучше себя спроси!
Прав он был или нет, обсуждать наши отношения совсем не хотелось. Место и время были явно неподходящие. Джефф встал и сделал шаг к двери, но я опередила его.
– Можешь оставаться.
– Грейс, как-то неловко отпускать вас вот так, – вмешался доктор Уэйкфилд.
Я обернулась.
– Неужели кому-то из вас двоих есть дело до того, каково мне сейчас?
Ответил только доктор Уэйкфилд, Джефф плюхнулся обратно на диван и опустил голову.
– Вы правы, Грейс. Самое важное сейчас – ваши чувства.
– А ты действительно что-то чувствуешь, Грейс? Значит, вот что тебе было нужно? – снова дернулся в мою сторону Джефф.
– Ты лучше себя спроси! – бросив Джеффу в лицо его же слова, я выскочила за дверь.
К своему немалому удивлению, я действительно разволновалась не на шутку: после шока от предательства Джеффа пришло чувство… облегчения – при мысли,
