Репутация - Лекс Краучер
Джорджиана промахнулась еще два раза, чувствуя, как раздражается все сильнее. Было видно, что Фрэнсис уже наскучила эта забава – она что-то шептала на ухо Джейн и оглядывалась вокруг в поисках новых развлечений. Джорджиана уставилась на пугало так, словно оно нанесло ей личное оскорбление, и вложила все силы в последний бросок. В этот раз она угодила точно в цель, но яблоко не упало. Оно разломилось напополам, и стало видно, что оно нанизано на колышек, который надежно удерживает его на месте, не давая игрокам ни малейших шансов победить.
Глазам своим не веря, раскрыв от изумления рот, Джорджиана повернулась к остальным и показала на яблоко. Пару секунд, казалось, никто ничего не понимал, но потом Фрэнсис разобралась, что произошло.
– Обман! – закричала она.
Мальчишка, который до того бездельничал, потягивая эль и пялясь на прохожих, встрепенулся. Увидев, что случилось с яблоком, он быстро снял его, рассмотрел… и уверенным движением насадил на колышек новую мишень для следующего клиента-простака.
– Так нельзя! Где моя клубника? – воскликнула Джорджиана. Алкоголь разжег в ней ярость, как ей виделось в то мгновение, абсолютно соответствующую ситуации.
Фрэнсис встала рядом, скрестив руки на груди.
– Здесь сказано: «Сбейте яблоко – получите приз», – сказал мальчишка с омерзительной ухмылкой, показав на табличку, где и впрямь было сказано именно это.
– Но его невозможно сбить! Могли бы с тем же успехом написать… не знаю… «Полетайте над ярмаркой по воздуху – получите приз».
– Ну да. И чего ж теперь?..
Джейн надвинулась на мальчишку. Выглядела она грозно.
– А сколько я выиграю, если сшибу твою голову? – прошипела она.
Мальчишка, не ожидавший от барышни подобных слов, так опешил, что подруги дружно расхохотались.
– Пойдем, Джордж. Не будем мешать этому господину подвизаться на блистательном пути яблочного смотрителя. – Фрэнсис взяла Джорджиану под руку и потянула прочь.
Мальчишка осклабился им вслед, и Джорджиану охватило сильнейшее желание швырнуть ему в голову все его яблоки.
– Его надо… не знаю… выгнать с ярмарки. Отлучить пожизненно от любых… от любых дел с яблоками, – пробормотала она, уязвленная до глубины души.
Фрэнсис ласково потрепала подругу по руке:
– Пойдем. Я знаю, как тебя утешить.
Сесилия и Фрэнсис затеяли переговоры с продавцом вина. Тот был лет пятидесяти пяти, с круглым животиком и явно наслаждался тем, как барышни улещивают его, хлопают ресницами и в муках выжимают из себя последние капли женского обаяния, лишь бы выпросить ящик лучшего товара за половину начальной цены. Джорджиана пришла к выводу, что подруги занимались этим просто забавы ради – у них не было никакой необходимости покупать по дешевке вино у человека, который за время торгов успел два раза почесать промежность.
Джейн в это время о чем-то увлеченно говорила с продавцом из стоявшей на отшибе палатки, где продавали пироги. Джорджиана подозревала, что Джейн вообще ни разу в жизни в рот не взяла даже куска пирога, а эти были с толстой коркой, масляные и непонятно чем начиненные. Сесилия и Фрэнсис покинули виноторговца, послав ему на прощание воздушный поцелуй, и подошли к Джейн как раз в тот момент, когда она пожимала руку продавцу пирогов. Джейн повернулась к подругам, и вид у нее был весьма серьезный.
– Знакомьтесь все – Джон Льюис.
– Джон Льюис! – отозвались девушки радостным эхом, словно встретили старого дорогого друга.
Джорджиана в недоумении посмотрела на продавца.
– А кто такой этот Джон Льюис? – тихо спросила она у Фрэнсис.
– Понятия не имею.
– Джон Льюис продаст нам пирог, – медленно проговорила Джейн. – Это совершенно особый пирог, и нам надо сходить за ним к его повозке.
– С ней все в порядке? – спросила Джорджиана Фрэнсис, пока девушки шли за Джоном Льюисом к близлежащей роще.
Упомянутый пирог оказался вовсе не пирогом, а простой деревянной табакеркой.
– Вернете потом, – сурово наказал Джон Льюис.
Джейн кивнула. Фрэнсис, помахав продавцу пирогов кончиками пальцев, взяла подругу под руку, и они пошли прочь, а Сесилия и Джорджиана поспешили следом.
Джейн провела их меж деревьев и завела в какую-то хозяйственную постройку. Раньше здесь, судя по всему, держали лошадей, но теперь от здания остались лишь три стены да полуобвалившаяся крыша. В углу, над которым сохранился хоть какой-то навес, лежали тюки сена.
Джейн и Фрэнсис уселись на один из тюков, а обуреваемая любопытством Джорджиана нагнулась к ним посмотреть, что за секреты таит в себе табакерка.
– Это… это нюхательный табак? – неуверенно спросила она, когда Фрэнсис благоговейно подняла крышку и под ней оказалась светло-коричневая порошкообразная субстанция.
Все хитро засмеялись, и Джорджиане стало страшно неловко.
– Да, вроде табака, – добродушно сказала Фрэнсис.
– Нет, не вроде. Это особый табак. Улучшенный. Нюхать надо так же, как обычный, – пояснила Джейн.
В качестве демонстрации она высыпала немного порошка на тыльную сторону ладони и поднесла к носу. А потом приподняла табакерку, протягивая ее Джорджиане.
Поколебавшись лишь пару мгновений – было немного тревожно, но хотелось верить, что Фрэнсис не станет подвергать подругу воздействию чего-то совсем чудовищного, – Джорджиана склонилась и сделала глубокий вдох. Носовые пазухи словно обожгло огнем, а сквозь выступившие на глазах слезы она увидела, что Фрэнсис и Сесилия тоже вдохнули.
– Крестьянские снадобья самые лучшие, – блаженно выдохнула Фрэнсис, вытирая нос. – У них же жизнь абсолютно бессмысленная, и это заметно.
– Господи боже, Фрэнсис, – сказала Джейн, но при этом она лениво улыбалась, откинувшись на сено, а щеки у нее раскраснелись.
Это ее улыбчивое настроение начинало немного пугать Джорджиану.
– Ну, за крестьян! – воскликнула Сесилия, воздевая над головой бутылку вина.
Джорджиана поморщилась – трудно проникнуться таким тостом, когда чувствуешь себя в опасной близости к крестьянскому сословию, – но все равно выпила. Потом подруги пили за окружные ярмарки, за сено и с особым почтением за Джона Льюиса, пока здравый смысл не превратился в смутное воспоминание, а солнце не начало решительно клониться к горизонту.
Джорджиана никогда не считала себя особо искусной в танцах, но в тот день по какой-то причине она танцевала поистине великолепно. Фрэнсис объявила, что хочет послушать оркестр, и девушки отправились к импровизированной сцене, хихикая и то и дело натыкаясь друг на дружку. Они присоединились к танцующим с таким пылом, что остальным гостям ярмарки оставалось лишь завидовать. Подружки держались так, чтобы плясать только с членами своей четверки, даже когда все вокруг менялись партнерами, к немалому огорчению некоторых молодых мужчин, пялившихся на них без стеснения и подбивавших друг друга подобраться к новеньким поближе. Музыкант, игравший на дудке, так воодушевился усердием плясуний, что принялся притопывать ногой в такт. Девушки разразились криками
