Пеликан - Мартин Михаэль Дриссен
— Ты сам-то хоть в это веришь? Его полностью контролирует Белград. Ты позволяешь использовать себя, Андрей, и даже этого не понимаешь.
— А что я, по-вашему, должен делать? — возмутился Андрей, который и теперь был не прочь послушать, как бы чудесно он смотрелся в форме усташа.
— В нашем городе творятся большие дела. Во всей Хорватии. Мы выбросим это сербское отребье раз и навсегда. Ты знаешь Костича, торговца овощами?
— Да. Но овощи я не очень люблю, а тыквы подавно.
— Тебе колбасок хватит? Может, еще парочку поджарить? Нет? Значит, так, завтра вечером будет акция: нужно показать Костичу и его семье, что им больше не место в этом городе. Вот номер телефона. — Шмитц нацарапал что-то на светло-зеленой бумажке.
— Завтра я не могу, — отказался Андрей. — Еду на ночную рыбалку с Тудманом.
— Эх, Андрей, Андрей, — разочарованно вздохнул Шмитц.
Когда он сообщил, что собирается на ночную рыбалку, жена не возражала. Даже ей, наверное, не могло прийти в голову, что озабоченные русалки переберутся через борт шлюпки и соблазнят Йосипа или что Софи Лорен станет преследовать его на катере.
— Я беру с собой Андрея, — сообщил он. — Вернемся только под утро. Можешь меня не ждать.
— Высокого гренадера? — уточнила она с недоверием. — Ему что, заняться нечем?
Андрей уже несколько недель радовался предстоящей вылазке, которую Тудман то и дело откладывал и все ждал хорошей погоды, хотя за это время часто видел ночью в море большие круги света от рыбацких лодок. Возможно, последнее письмо шантажиста выбило Тудмана из колеи. Но именно на этот счет Йосип мог вообще не переживать, думал Андрей, потому что совершенно не собирался проверять, лежат ли деньги под бетонным блоком. Это в прошлом. Он видит в Йосипе Тудмане друга, а друзья так не поступают. Андрей заранее уточнил, что взять с собой и как одеться.
— Потеплее, — посоветовал Тудман. — Все остальное я беру на себя.
У Тудмана была сине-белая деревянная шлюпка со встроенным мотором. Как только они вышли из порта, он начал крепить поперек две длинные трубы, на которых висели большие карбидные лампы, и готовить удочки. Андрей, как было велено, держался за скамейку, окруженную холодильниками и разнообразными рыболовными снастями.
— Куда направляемся? — спросил он, когда Тудман наконец взялся за руль и побережье осталось позади.
— К острову Паг, — ответил тот. — Там самое лучшее место. О нем мало кто знает.
Они прошли несколько других, видимо менее информированных, ночных рыбаков и стали пересекать темное морское ущелье, отделявшее их от острова.
— Минут сорок, — сообщил Тудман.
Лодка упорно двигалась своим курсом по спокойной черной воде, и Андрей наконец решился отпустить скамейку и осмотреться.
По мере угасания огоньков на побережье появлялось все больше звезд — он даже не предполагал, что их так много.
— Проходим между скалами, — пояснил Тудман и перевел мотор на меньшее число оборотов. — Здесь нужно повнимательнее.
— А это опасно? — уточнил Андрей.
— Нет. Дорогу я знаю.
Немного позже он заглушил мотор и бросил якорь.
Будто притянутые внезапной тишиной, над бледными известняковыми скалами и темным морем внезапно проявились тысячи новых звезд. Андрей ощутил угрозу, ему показалось, что небосвод хочет стереть его в порошок. Пугающих звездных ватаг становилось все больше.
— Красиво, правда? — сказал Туман, садясь напротив. — Умиротворяет.
— Да, великолепно, — согласился Андрей.
— Скоро я зажгу свет. Потом, пока рыбы будут плыть на него, нужно будет посидеть очень тихо. Малейший звук — и их нет.
— Ладно, — сказал Андрей.
— Будем ловить на четыре удочки. Две тебе, две мне. Если у тебя клюнет что-нибудь крупное, я помогу. Здесь водятся монстры.
— Хорошо, — отозвался Андрей, стараясь не думать о монстрах.
Тудман встал и зажег лампы, висевшие прямо над угольно-черной поверхностью воды. Четыре невероятно ярких световых пятна обрамляли лодку. В новой обстановке небосвод будто отступил, и Андрей снова почувствовал себя немного комфортнее.
Опустили удочки. Андрей поинтересовался, на что они ловят.
— На рыбу, — сказал Тудман. — Рыба клюет на рыбу.
По всей видимости, не сегодня, подумал Андрей, когда спустя полчаса они еще ничего не поймали.
— Не клюет, — посетовал Тудман.
Андрею показалось, что, возможно, это удачный момент поделиться своими переживаниями с глазу на глаз.
— Есть у меня одна серьезная неприятность, уже много лет, — начал он.
Тудман повернул голову и вопросительно поднял подбородок, чтобы тут же снова сфокусироваться на неподвижном поплавке.
— Меня кто-то шантажирует.
— Как такое может быть? — спросил Тудман немного погодя. — Ты разве сделал что-нибудь плохое?
— Нет… ну, может, когда-то. Но это давно в прошлом.
— Каждый из нас может серьезно напортачить, — участливо заметил Тудман. — Но у всего есть срок давности. Когда-то оно должно уйти в прошлое.
— Но оно не уходит! — возмутился Андрей. — Этот мерзавец шантажирует меня уже давно и не останавливается. Приходится каждый месяц оставлять ему деньги.
— Где оставлять? — поинтересовался Тудман, грациозно вытащив из воды удочку, чтобы насадить новую приманку.
— Я должен класть их под одну из тех высоковольтных мачт на холмах.
— Ловко придумано, — заметил Тудман. — Пустынное место. Знаю, это к северу от горной станции.
— Точно. Конечно, он умен. И все же это подло.
— Может, ему очень нужны деньги, — предположил Тудман.
— И что? Пусть заработает. Мне тоже приходится трудиться.
«Развозить почту, — подумал Йосип, — не такой уж великий труд».
— Люди делают друг другу много добра, — сказал он вслух, — но и зла тоже. Узнать истинные намерения человека невозможно, в этом-то и фокус. Я рассказывал тебе про Яну, помнишь?
— Конечно, помню.
— Она тоже погрязла в проблемах. У нее золотое сердце, и люди часто этим пользуются. А теперь она в долгах. Золотое сердце или нет, но если выход не найдется, она намекает, как бы это сказать…
Тудман молчал несколько минут.
— На что? — не выдержал Андрей.
— Спрашивает, насколько для меня важно, чтобы жена никогда не узнала о нашей связи. Ей понятно, что я никогда не оставлю жену из-за своей репутации и нашей дочери, но она мне все-таки подарила лучшие годы своей жизни, ничего не требуя взамен. Я должен понимать, что и она, как любая женщина, имеет права.
— Лучшие годы? — возмутился Андрей. — Мне казалось, она не очень-то молода?
Тудмана его слова явно задели.
— Яна красивая и молодая, внутри и снаружи, — отрезал он. — Могу только надеяться, что и ты однажды встретишь такую любовь.
— Да, я тоже надеюсь, — любезно согласился Андрей.
— Знаешь, если женщина действительно тебя ценит… Знал бы ты, что она для меня делает. Нет ничего превыше истинной любви.
«Так-то оно, может, и так, — думал Андрей, — но, по-моему, она держит
