Невидимый Саратов - Михаил Сергеевич Левантовский
– Господи, – женщина бросилась к докторам, – господи!
Валя сжала ручку ящика с медикаментами, готовясь принять атаку, но в первую очередь – попросить успокоиться и провести реаниматологов в дом.
Женщина пробежала мимо врачей и накинулась на людей у ворот. Оля удивленно оглянулась.
– Пошли отсюда! Собрались, коршуны! Поминки вам тут, что ли?! Уходите давайте!
Соседи, бормоча извинения и предлагая, если вдруг надо, помочь, неохотно отступили.
Закрывая ворота, женщина в беретике выглянула через забор и крикнула:
– Лена! Я завтра за салом зайду после обеда!
Подбежав к Оле, женщина взвыла:
– Господи! Женечка моя! Там! Не разувайтесь. Вон туда, в дальнюю комнату!
Девочка на кровати была похожа со стороны на просто спящую девочку. Пройдешь мимо, внимания не обратишь – спит и спит.
«Пока судороги не начнутся», – подумала Оля, проверяя дыхание.
– Дышит. Так. Пульс есть. Валь, проверь давление.
Оля разжала ладонь девочки, увидела заколку. В голове пронеслись дурные мысли: можно ли покончить с собой, воспользовавшись невидимкой для волос? «Давай-ка это сюда», – прошептала Оля и спрятала заколку к себе в нагрудный карман халата.
– Зрачки расширены, – сказала Валя-репликант и повернулась к женщине, скорбно присевшей рядом на стуле. – Девочка какие таблетки приняла? Вы знаете?
Женщина в беретике засуетилась, подбирая со стола пустые облатки.
– Вот, вот эти. И эти. Много, да? Господи, что же ты наделала!.. Пена! У нее пена, – всполошилась она. – Господи! Умирает!
– Женщина, – Валя постаралась сделать тон как у Ольги Владимировны, – успокойтесь, пожалуйста. Это не пена. Лучше принесите воду.
Женщина подскочила:
– Святую?
– Нет, просто воду, прохладную. Литров десять сразу в ведро или в кастрюлю наберите, только побыстрее. И тазик. И ковшик какой-нибудь.
– Валя, давай, – Оля приподняла девочку. – Вот так, поближе.
Полуживое тело покачивалось на стуле, удерживаемое руками врачей.
Оля раскрыла девочке рот, протолкнула трубку и осторожно довела до нужной глубины. В зонд полилась вода.
– Куда столько! – завыла женщина в беретике. – Убьете!
– Не убьем, – ответила Оля, – мы спасаем, а не убиваем. Воды нужно литр-поутора заливать как минимум.
Полуживое тело чуть пригнулось, готовясь извергнуть жидкость. Валя подхватила трубку и направила мутную струю в тазик.
– Вот так, умничка, – Оля подождала, залила новую порцию воды. – Давай еще разок. Вот так. Моуодец.
Заливали несколько раз, пока вода, вытекающая из зонда, не стала чистой.
Оля уточнила, сколько таблеток проглотила девочка. В таком деле не подходит ответ «много» или «мало», нужно знать точно.
Валя приготовила капельницу, опередив указание Ольги Владимировны.
Женщину в беретике успокоили: капаем физраствор, так надо. Сейчас закончим и поедем на госпитализацию. Да, вы можете поехать с нами. Сопровождающее лицо.
Оля смотрела, как капает физраствор, и думала, что любит эта девочка, которую они спасают. Что ей нравится, чем она увлекается? Может, она танцует? Может, рисует? Знает языки. И тут же подумала о своей дочери: а что нравится ей? Мысль потерялась, убежала, спряталась.
Глядя на коллегу-наставницу, Валя торжествовала: когда-то и я буду делать всё так же быстро, так же уверенно. Мысль эта заняла ровно мгновение. На вызовах особо не задумаешься, нужно делать дело и не отвлекаться. И всё же Валя успевала, умудрялась замечать детали, фоново обдумывать их, параллельно чуть-чуть размышлять. Чаще всего так происходило на сменах с Ольгой Владимировной. В том, как она работает, как разговаривает, даже вот как сидит и смотрит на капельницу, – во всём Валя видела особый смысл и нечто материнское.
Оля заметила этот короткий, внимательный взгляд, чуть заметно повела бровью – достаточно заметно, чтобы Валя прочитала, услышала, поняла, что она сегодня супер. Работает слаженно, в каком-то смысле даже мастерски.
Девочку загрузили на носилки, понесли к машине. Впереди держала Валя, сзади фельдшер, чье присутствие на вызовах пока сводилось к простому минимуму задач «подай, принеси» или «смотри, запоминай». Сегодня было «поднимай, неси».
Выходя из комнаты, Оля обратила внимание на фотографию на полке, остановилась. Заметила что-то знакомое.
Пригляделась: групповое фото, линейка. Снопы букетов, грамоты. Школьники, школьницы. А вон та – кто? Сбоку, с левого края. Тонкогубая, несуразная. Оля поежилась: показалось, что из этих тонких губ она только что вынимала трубку зонда, бережно подтирала беспомощную слюну.
За воротами опять столпились соседи. Увидев на носилках знакомое девичье лицо, женщина, стоявшая ближе всех, ахнула, перекрестилась и побежала кому-то звонить. Молчаливые старики, нахмурившись, разглядывали дом, откуда вынесли девочку, будто оттуда должны вынести кого-то еще.
Проводив скорую глазами и потоптавшись какое-то время, соседи разбрелись по домам, живые и невредимые.
В дороге Оле не давало покоя школьное фото. Какой это был класс, сколько лет детям? Знает ли она в лицо одноклассниц Кати, своей дочери? А когда она их последний раз видела?
Чертова фотография. Лица на ней вдруг превратились в лицо отравившейся девочки.
Вместо глаз округлились белые таблетки. Классная руководительница держит пластмассовый венок с черной лентой. У школьников в руках такие же. Все смотрят на Олю белыми кругляшками. Вчера дети были живые, а сейчас прозвенит звонок и их увезет скорая. Вот девочка выходит вперед, белый носок съехал с синюшной ноги, она подходит к учительнице и говорит: «У меня ноги окоченели». Тогда учительница берет медицинский молоток и бьет по коленным чашечкам: «Сейчас разомнем, главное разминка, без разминки на тот свет нельзя». Девочка не чувствует молоток и спрашивает: «А с чем я на тот свет попаду? Нам на истории говорили, что Харону нужно заплатить». Учительница сует пальцы в рот, выдергивает у себя золотой зуб и дает девочке: «Подарила б солнце – очень далеко. Подарила б горы – очень высоко. Подарила б море – очень глубоко. Прими от меня на добрую память этот подарок, пусть он станет твоим верным попутчиком и помощником на пути к счастливой загробной жизни от школьного крыльца». Поднимается ветер, дети подбрасывают венки, вынимают из глазниц крупные, размером с блюдечко, таблетки, кладут в рот и проглатывают.
Скорую тряхнуло, и Оля очнулась, гипнотизируя экран телефона: сообщения мужу по-прежнему висели непрочитанными.
Набрала дочку, дождалась гудка. Облегченно выдохнула, сбросила звонок.
«А зачем звонила-то? Что бы я ей сказала? Что тут школьница, твоя ровесница, таблеток наелась? И другие скандальные новости в сериале “Скорая помощь”. Зачем-то же всё-таки позвонила. Сердце не на месте.
Ладно, потом. Не сейчас».
* * *
Саратов много куда ездил с женой. Много как ездил.
