Чужой ребенок - Родион Андреевич Белецкий
– Ты откуда знаешь?
– Мне Геныч по секрету сказал.
Мой папа нахмурился:
– Я надеюсь, олигарх на тебя руку не поднимал?
– Перестань. Мне кажется, он до сих пор жалеет о том, что произошло.
Папа расправил плечи.
– Поздно спохватился. Дочь – это сокровище! Тем более моя!
– Ага. То-то ты из меня служанку хотел сделать.
– Давай поменяем тему разговора.
Мы поменяли тему и поменялись местами. Снова ром разбавляла я.
* * *
Когда она уже перестала ждать, появился Миша. Вошел как ни в чем не бывало, огляделся по сторонам, спросил:
– Где бабка?
– Ты чего здесь делаешь? – сказала Ира.
– Где коляска?
– Отобрали. Я тебя предупреждала, не приходи!
– Кто отобрал?
– Тот, у кого ты ее спер!
– Я ради ребенка. Ради нас.
Он стоял перед ней, какой-то облезлый, худой, играл желваками.
– Ты ребенка спер тоже ради нас? – сказала она шепотом.
Он тоже перешел на шепот, чтобы баба Таня не услышала:
– А ты уже жалеешь об этом?
– Представь себе, нет! Наоборот. Я теперь знаю, для чего живу!
– Ни фига себе ты заговорила! И для чего?
– Чтобы с ним ничего не случилось, вот для чего!
Миша в глубине души согласился с Ирой, но вслух начал возмущаться:
– Ты с каких таких пор…
Но договорить Мише было не суждено. В дверь позвонили.
– Тихо.
– Я и так уже тихо, – прошептала Ира. – Тише некуда.
– Ты кого-нибудь ждешь?
– Жду, когда у тебя мозги появятся.
– Да тише ты!
В дверь еще раз требовательно позвонили.
Миша на цыпочках подошел к двери, посмотрел в глазок. Потом так же, стараясь не шуметь, вернулся к Ире.
– Менты, – сказал он страшным шепотом.
Звонок повторился.
– Откройте, полиция! – сказали за дверью.
Из комнаты вышла недовольная баба Таня.
– Кто там звонит? Вы чего не открываете?
– Баб Тань, тише. Менты, – зашипел Миша.
– Они полиция давно.
– Открывайте! – бухнули за дверью.
– Это доктор навел, – сказала Ира. – А ведь обещал…
– Понятно. Ты с ним замутила.
– Ничего я не мутила.
Менты звонили в дверь не переставая. Начали стучать.
– Я открою, – решила баба Таня.
– Не надо! – сказали Ира и Миша одновременно.
– Баба Таня, – добавил Ира, торопясь. – Не открывайте. У нас ребенок краденый.
До бабы Тани с трудом доходил смысл Ириных слов:
– Кто краденый? Ванечка?
Дверь дрожала под ударами.
– Открывайте немедленно, полиция!!!
* * *
Мы с папочкой пили до глубокой ночи. Ночь Ненужных Откровений. Ночь Пустых Признаний.
– Дочка.
– Что?
– А ты «это»?..
Папочку моего передернуло.
– Что с тобой, пап?
– Это я подмигиваю.
– А мне показалось, это нервный тик.
– Это я подмигиваю и намекаю.
– На что?
Папа мой сказал, стесняясь:
– Ты с ним не того?.. Это?..
Я наконец всё поняла:
– Думаешь, я получила эту должность через постель?
– Хоть он и мой ровесник, но я был бы не против. И не из-за денег. Вернее, не только из-за денег. Автомобиль, дочка, хочу. Давно. Подготовлюсь, выучу правила. На права сдам.
– У тебя уже есть права, – я на него даже не обиделась.
– Правда? Я забыл. Ну тогда нужна только машина.
– Пап. Иди спать.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Он отодвинул табурет. Встал, качнувшись, и ушел, тяжело ступая. Командор на минималках.
Немного посидев, я пошла его проверить. Он уснул в одежде. Быстро и так крепко, как может спать пожилой человек с чистой совестью.
А я уснуть не могла. Но не из-за тяжелых мыслей, нет. Сначала это был папин храп. Похожий на шум моторной лодки, потом подключилась чья-то сигнализация за окном. Она вскрикивала, как Роберт Плант в конце песни. Потом к общему хору присоединились кошки.
Я лежала с открытыми глазами и слушала весь этот концерт. В этом сумасшедшем доме было не так одиноко.
Сигнализацию выключили, кошек разогнали. Папа замолчал, повернувшись на другой бок. Но тишина была недолгой. В ночном дворе заиграла густопсовая попса. Кто-то под самыми окнами начал заниматься сексом. Женские стоны начали попадать в ритм.
Я решила, что на сегодня хватит, и сделала бутерброд из двух подушек и своей головы.
Между подушками было как на дне моря. Немного шумело в ушах, но в остальном тишина и покой. Я представила, как лучи света проникают ко мне сквозь толщу воды и как вода размывает свет. И я уснула. И мне приснился сон.
Во сне был Геныч с бензопилой. Геныч, весело поглядывая на меня, заводил бензопилу, а после махал ей у меня перед лицом. Пила воняла кислым дымом, а Геныч сардонически хохотал и говорил:
– А что, если я тебе отрежу голову? Да, голову?!
А я ему во сне отвечала:
– Нет, не надо мне отрезать голову, Геныч, не надо, пожалуйста!
Но он заливался смехом, приближая ко мне пилу:
– Я тебе не Геныч, ясно!
– А кто ты?
– Я твоя дочь!
На этом месте я проснулась. Выпила литр воды, съела половину жареной курицы. И пожалела. Пожалела, что у меня не было второй половины.
* * *
Полицейские ушли. Было их двое или трое. Миша в глазок видел троих. Но за дверью разговаривали двое. Стучали, угрожали, и вдруг всё прекратилось. Установилась тишина.
Баба Таня смотрела в окно. Из подъезда вроде бы никто не выходил. Жители квартиры оставались в напряжении.
– Ир…
– Тихо.
– Ты с доктором встречалась, да?
– Это при тебе было.
– Вы почему в полицию не пошли? – прервала их баба Таня.
– Да они сами к нам, видите, ходят.
Баба Таня покрутила пальцем у виска:
– Я имею в виду тогда, ребенка в полицию не отнесли почему?
– Хрен им, а не ребенка, – Миша ментов недолюбливал.
– Испугались мы, – сказала Ира. – Как бы мы всё объяснили? Украли сумку, а там ребенок живой…
– Украли? – переспросила баба Таня.
Ира поняла, что проговорилась.
– Мы случайно, – сказал Миша.
– Ну, вы и гаврики, – баба Таня покачала головой. – Если б не сердце мое доброе!
Ира погладила домохозяйку по руке:
– Спасибо. Мы это ценим.
– Сказали бы в полиции, что нашли сумку.
– А если бы цыганка заявила?
Баба Таня поразилась их тупости:
– Где ты видел, что цыганки с младенцами в сумках заявления в полицию писали?
– Мы нервничали тогда, – сказала Ира.
Миша поддержал:
– Да. И решили оставить парня.
– Имя это вы ему придумали?
Ира и Миша переглянулись.
– Да. А что?
– Ничего, – усмехнулась баба Таня. – Идет ему. Так что ж с вами делать?
– Ничего не делать, – взмолилась Ира. – Пожалуйста.
– Только ментов не вызывайте.
– Да, – поддержала Мишу Ира. – Мы съедем. Сегодня же. Миш, собирайся.
– Подождите, – остановила их баба Таня. – Куда вы на ночь глядя? Я пойду вниз, посмотрю, не караулят ли. Позвоню вам по мобильному. Никому не открывайте.
– Что мы, дебилы, что ли?
– Похожи местами, – сказала баба Таня и вышла в прихожую.
Ира и Миша прислушались. Хлопнула входная дверь. Повернулся в замке ключ. Баба Таня заперла их снаружи.
* * *
Я жестко хандрила, представляла свою скоропостижную смерть, смотрела ролики в интернете. Отупевала, превращаясь в резиновую уточку, и не заметила, что вошел отец. Он сиял, как после выигрыша в гослотерею.
– Юля моя!
Я остановила очередной дебильный ролик и сказала:
– Я умерла.
Папочка сделал бровки домиком:
– Зачем так говорить? Не надо так говорить. Ты только жить начинаешь!
– Пап, не поздно ли я начинаю?
– По сравнению со мной не поздно! И я не поздно тоже!
Слова его заставили меня насторожиться.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь про новую жизнь?
– Ты только не волнуйся… – начал отец.
– Папа, что случилось?
– На свадьбу мы позовем только близких людей, – сказал папа.
В голове у меня безумный оркестр сыграл марш Мендельсона на волынках и медицинских клизмах.
– Свадьба? Я так и думала.
– В круг близких людей ты входишь, – поспешил напомнить папочка.
– Ты уверен?
– Разумеется! Ты – моя дочурка, мой цветочек!
– Если я правильно понимаю, твой цветочек теперь – Диамара Михайловна.
– Да, и она тоже, – папа улыбался как блаженный.
– Цветочек весом несколько центнеров.
– Что ты сказала?
– О боже, я сказала это вслух?
Папа нахмурился:
– Это называется бодишейминг, доча.
Папа серьезно обиделся. Теперь, скорее всего, меня не позовут на свадьбу. Где мой трехкилограммовый торт? Я поставила вещи стирать, открыла интернет и начала искать сайт «Торты на заказ для желающих совершить самоубийство». Я почти нашла нужную ссылку, но зазвонил телефон. Это был незнакомый номер. Реклама, скорее всего. Я подумала, пошлю сейчас кого-нибудь, сорву зло, станет легче. Но позвонил тот, кого я хорошо знала.
– Ты почему не на работе? – сказал олигарх Филимонов.
– Меня уволили, – ответила я.
– Кто уволил?
– Вы.
– Ну-ка, немедленно в офис! Распустились!
Я подскочила на метр от пола, выдохнула и побежала переодеваться. Только бы влезть в старые джинсы! Как только я поняла, что я в них не влезаю, раздался еще один звонок. И когда я услышала голос в трубке, я офигела. Или, скажем так, я была
