Другая семья - Вера Александровна Колочкова
А однажды Алиса вдруг огорошила его неожиданным вопросом:
– У тебя кто-то есть, Фил? Скажи?
Он опешил, глядел на нее в смятении. Пробормотал неуверенно:
– С чего ты взяла?
– Да понимаешь, тетя Роза сегодня звонила… Говорила какую-то ерунду. Мол, у нее какая-то там приятельница живет в Синегорске, и тебя там часто видят… Городок-то маленький, разное говорят…
– Ну, видят… И что? Да, я там бываю. Там клиенты мои живут. Какое мне дело, кто и что говорит?
– Ну да. Я тоже так подумала. И тете Розе так же сказала – мне дела нет…
Он выдохнул, кивнул головой. И надо было радоваться, услышав это Алисино – «мне дела нет», а по сердцу все равно болью скребнуло.
Да, именно так. Алисе до него дела нет. Пусть хоть сто любовниц у него будет – ей дела нет! Потому что ревности нет. Когда не любят, и не ревнуют…
И странно, что он подумал об этом слегка отрешенно. Тем более странно, что сердцу больно, а мыслей унылых больше нет. Может, на них ресурса уже не осталось? Пронесло, и слава богу? Было бы хуже, если бы Алиса в своем состоянии скандалить начала, не дай бог. Выяснять что-то.
Нет уж, пусть лучше так. Мне дела нет – и точка. И вообще, завтра тяжелый день, надо выспаться хорошенько. И завтра с утра надо Кате позвонить…
* * *
Зима пролетела незаметно, он и не увидел ее в хлопотах. И весна была ранней, бурной, солнечной. У Алисы на лице выступили веснушки, и он имел неосторожность сказать ей как-то:
– Тебе эти веснушки идут… Так мило лицо осыпали…
– Фил, ты что? Ты дурак, что ли? – посмотрела она на него с удивленной неприязнью. – Какие это тебе веснушки, это же пигментация! Я так расстраиваюсь по этому поводу, а ты – как мило! Издеваешься надо мной, что ли?
– Да бог с тобой, Лисенок… У меня и мыслях не было…
– Не называй меня Лисенком! У меня вполне нормальное имя – Алиса! И вообще – молчи лучше! А то еще что-нибудь невпопад скажешь!
– Молчу, молчу…
– Вот и молчи! И не смотри так, твое выражение лица меня раздражает!
– А какое у меня выражение лица?
– Ну, не знаю… Умильно-испуганное какое-то. Совершенно дурацкое. Не смотри на меня, ну? Вообще отойди лучше! Видеть тебя не могу!
– Может, мне вообще дома не появляться, Алис? Ты скажи…
– А ты и без того дома почти не появляешься. Утром уходишь, поздно вечером приходишь. Тебе вообще до меня дела нет. Даже не спросишь никогда, как я себя чувствую!
– Да я лишний раз подойти к тебе боюсь, Алис… Все делаю не так, говорю не то…
– Ой, бедненький, надо же! Как тебя тяжело живется! Пожалей себя, по головке погладь! Чем себя жалеть, лучше обо мне подумай, как мне тяжело! Вон как ноги отекают, ходить больно! А это еще настоящая жара не началась… И мне еще долго ходить, еще весь май, весь июнь…
– Может, вам с Кларой Георгиевной на дачу переехать, Алис? Там воздух свежий, там лес…
– И что я буду делать – в лесу? А если роды начнутся? Я что, в лесу буду рожать, по-твоему? Нет, не поеду я никуда. Дома останусь. И не уговаривай даже. Иди лучше на работу, не раздражай меня.
– Так сегодня же выходной… Я думал с тобой побыть… Но, если ты хочешь, я уйду. Поеду в контору, с бумагами поработаю.
– Вот и поезжай. Не мелькай у меня перед глазами, устаю я от тебя. И не обижайся, пожалуйста. Будем считать, это у меня прихоть такая. Стремление к исключению раздражающего фактора.
– Это я раздражающий фактор?
– Не придирайся к словам! Я же попросила – не обижайся!
– Ладно, не буду обижаться. Так я пойду?
– Ну, я же сказала…
Ни в какую контору он не поехал, конечно же. Рванул на весь выходной к Кате. Она обрадовалась, как обычно. Только спросила недоверчиво:
– Что, прям все воскресенье вместе проведем, да? И ты не будешь торопиться уехать?
– Да, Катюш… Да…
– Хм… А почему? Что-то случилось, да? Что-то у тебя дома не так? С женой поссорился? Или она про меня что-то узнала?
– Да все нормально, Катюш… Ты разве не рада, что я приехал?
– Да я рада… Я очень рада. Просто мне интересно все же… Наверное, твоя жена куда-то уехала, да? В отпуск куда-нибудь? На Мальдивы?
– Ну почему сразу на Мальдивы… Не может она сейчас на Мальдивы…
– Почему?
– Потому что она тоже ждет ребенка, Кать.
– Да ты что?! – испуганно переспросила Катя, прижав маленькие ладошки ко рту. – А почему ты мне раньше не говорил об этом, Филипп? Значит, она… Она тоже?!
Такой неподдельный ужас у нее в глазах застыл, что он испугался. И поневоле начал оправдываться, будто и впрямь был виноват.
– Ну да… Так получилось, Кать. Я и сам не думал… Я даже боюсь, что мои дети появятся на свет в один день, представляешь?
Он улыбнулся, ожидая, что она улыбнется в ответ. Но Катя его шутки не приняла, по-прежнему смотрела с ужасом. Потом выражение ужаса на ее лице перетекло в разочарование и досаду, потом она сама же и спохватилась и помотала головой туда-сюда, будто хотела смахнуть неприятное наваждение. И улыбнулась через силу. И проговорила тихо:
– Надо же, как бывает… Будто мы с твоей женой договорились вместе тебя осчастливить… Хотя о чем это я? Это ей положено по статусу тебя осчастливить, а я… А мне… А мне уж что достанется с барского стола…
Он опешил слегка, глянул на Катю непонимающе. Но она ему и не собиралась ничего объяснять, только плечом дернула недовольно. И это жест тоже у нее был новый, ранее им незамеченный. Наверное, тоже все это надо было списать на прихоть беременную и не обращать внимания. Просто терпеть… Как все мужики терпят. Перепады настроения, гормональная перестройка и все такое.
Нет, но от Кати… С Алисой-то все понятно, но Катя! Она ж никогда, она ж ни разу ни одного выпада в его адрес себе не позволила! Только радость, только любовь, только сияние глаз навстречу! Неужели это все обман был? Но зачем…
В общем, не задался выходной. Ну и ладно. Он же как лучше хотел… А если так, то и не надо ничего… Он и отсюда может уйти! И ладно!
– Филипп, ты куда? – услышал за спиной испуганный Катин голос. – Куда ты пошел, Филипп? Ты что, обиделся на меня, да? Ты уедешь от меня сейчас?
Тоненький голос, плаксивый, растерянный. И вмиг устыдился своей горделивой обиды – тоже нашелся герой! Обидели его, надо же!
И повернулся к Кате с улыбкой, проговорил быстро:
– Да ты что, Катюш! Куда я уеду, что ты… Я в магазин решил сходить, фруктов тебе купить. Ну, еще из продуктов чего-нибудь…
– Так давай вместе пойдем! Я сегодня еще не выходила на улицу, пройтись хочу! И знаешь, мне бы надо обувь какую-нибудь удобную купить, а то ноги так отекают, ходить больно…
– Да, конечно. Все купим, конечно…
– И лучше две пары! Какие-нибудь кроссовки хорошие и еще босоножки летние. Я присмотрела вчера, но все так дорого… Хорошее, оно ж дорогое…
– Все купим, Катюш. Идем.
– А еще мне курточку надо… Легкую… Скоро совсем тепло будет.
– И курточку тоже купим, конечно.
– А на улице как? Тепло или холодно?
– Тепло. Для конца апреля очень тепло.
– Да, уже конец апреля… Как время быстро бежит… Уже и рожать скоро!
– А когда? Что врачи говорят?
– Говорят, в конце июня.
– Да?!
– А почему ты так удивился, Филипп? Ах, да… Я ж забыла… Ты же только что сказал, что мы с твоей женой можем в один день родить… Вот уж забавно получится, да? Хотя – ничего забавного… Тогда ведь нас и выписать могут в один день… А мне так хочется, чтобы ты меня из роддома встретил! Чтобы я тебе с рук на руки нашу доченьку передала… Как ты думаешь, приданое уже можно покупать? Надо, чтобы все розовое было!
– Почему нельзя? Можно, конечно.
– Так примета плохая… Обычно приданое покупают, когда ребенок уже родится. А как ты его купишь, если…
