Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Оба были голодны, но кусок не шел им в горло. Накануне был очередной выпускной экзамен, но это их не волновало. День выдался отчаянно жаркий, но, казалось, оба могли стоять в бездействии под палящим солнцем. Задыхаясь от избытка чувств, они ощущали себя потерянными, словно маленькие дети.
Но, поскольку топтаться на одном месте становилось глупо, они нехотя двинулись к дому Шели через районный центр. Дорогой та лениво останавливалась перед витринами некоторых одежных магазинов, заходила в их прохладный интерьер, рассматривала новые модели, которые очень бы ей подошли, привлекая внимание продавщиц, но так и не примерила ни одну из них. Хен все время предлагал ей что-то купить, но Шели отвечала, что смотрит просто так.
Оказавшись уже совсем близко к своему дому, девушка внезапно свернула к почтовому ящику, но не достала оттуда ничего, кроме районной газеты с рекламами. Хен терпеливо ждал, пока она досеменит к нему с ненужной газетой в руке, которая тотчас была выброшена.
После потраченных впустую полутора часов, они вошли в дом, где всего несколько месяцев тому назад стояло веселье, – веселье, закончившееся столь печально.
Но и там странная ленность не покидала их. Каждый двигался и действовал по чистой инерции. Хен расселся на диване в гостиной и стал переключать каналы телевизора, а Шели направилась в кухню, достала из холодильника воду с тоником и кое-какую еду и присоединилась к другу. Молча перекусив, они поднялись в ее комнату, где сняли с себя пропитанную потом одежду. Хен, отдуваясь от прогулки под нестерпимым зноем, предложил им принять ванну вдвоем, и Шели согласилась. Она даже попыталась придать их дневному купанию немного романтики: запалила в ванной ароматные палочки, принесла магнитофон, достала им самые мягкие и широкие полотенца.
Под спокойную тихую музыку, вдыхая запах ладанок, влюбленная пара устало погрузилась в горячую пенистую воду. Сразу же их мокрые губы слились в поцелуе, а пальцы запутались в волосах друг друга, покрытых пушистой белой шапкой шампуня. Расслабленными руками они нежно потирали друг другу спины, грудь, плечи, чередуя мытье с любовными ласками. Шели пожаловалась на затекшие ноги, и Хен сделал ей легкий массаж от стоп до бедер, не забывая прикасаться к ним губами. Также и он попросил свою девушку сделать ему приятное, и та, потерев руки маслом, исполнила его просьбу, с улыбкой наблюдая, как он, томно запрокинув голову и дыша все чаще и чаще, избавлялся от напряжения. Потом она прижалась головой к его плечу и прикрыла глаза, а Хен набирал пригоршни воды и поливал ее прямые длинные волосы.
Кассета уже закончилась, вода постепенно остывала, но они все еще не собирались смывать с себя остатки наслаждения и возвращаться к реальности. Как бы само собой разумеющееся, Хен внезапно произнес, обращаясь к подруге:
– Шели! Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – как эхо отозвалась девушка.
– Знаешь, я в последнее время очень много думал о нас, и хотел бы поделиться с тобой моей мыслью. Но обещай, что выслушаешь до конца, – настойчиво попросил он Шели.
Та кивнула в знак готовности выслушать, и молодой человек, за несколько секунд собравшись с духом, приступил.
– Как ты знаешь, в нашем доме есть пристройка, где живут квартиранты. Скоро их договор на аренду заканчивается и они освобождают помещение. Условия там крутые: настоящая жилая единица, полностью меблированная, с кухней и отдельными туалетом и душем. Вот я и подумал: почему бы нам с тобой не поселиться там вдвоем?
– То есть, ты предлагаешь мне…
– Да, жить вместе, – подтвердил ее догадку Хен.
Шели приподнялась, опираясь локтем о бортик ванны, и сосредоточенно на него посмотрела. Ее ничуть не удивило предложение друга, поскольку после сегодняшнего дня ее вообще стало трудно чем-либо удивить. Но все равно, она была растрогана и озабоченна.
– А кто заплатит за аренду этой пристройки? – резонно поинтересовалась она.
– Мы заплатим. Я договорюсь с родителями. Наверняка, они сделают нам скидку. За лето мы подзаработаем, потом – армейская зарплата.
– А не рано ли нам?
– Нет, не рано, – успокоил ее Хен. – Я считаю, что мы сумели очень хорошо узнать друг друга за прошедший год, – а его события были отнюдь не детскими. Отнюдь! Для всего класса! Может быть, лишь кроме Авигдора и Эреза, которым все игрушки. Мы с тобой уже взрослые люди, Шели. Мы действительно нашли друг друга. И то, что я предлагаю тебе – осознанно. – Он нарочно акцентировал «действительно» и «осознанно», чтобы у Шели не осталось сомнений. – Я хочу пожить с тобою, как с женой, чтоб когда-нибудь в будущем мы оформили отношения.
Шели Ядид погрузилась в раздумья. В душе она, безусловно, была готова пойти за Хеном даже с закрытыми глазами. С недавних пор она открыто признавалась себе, как сильно его любит – его медного цвета кудри, его зеленые глаза, его веснущатую кожу, его крупное тело, к которому было так удобно прижиматься, и за которым она – теперь уже наверняка – всю жизнь будет словно за каменной стеной. За что, за что ей достался такой подарок? И как же славно, что достался он ей в тот момент, когда она уже могла вполне его оценить! Ведь всего несколько месяцев назад в голове ее кружились совершенно другие представления об отношениях с парнями. И вот она, та, которой ничего не стоило цеплять молодых людей на дискотеках, вызывая ревность у бедняги Хена, она, одна из самых сексапильных красоток в школе, отлично знавшая себе цену, должна была дать ответ, определяющий все их будущее. Не удивительно, что она побаивалась.
– А как же ощущение того, что еще все впереди? Как же свобода?
Сейчас она его проверяла. Слишком здорово зная своего ветренного друга, ей не хотелось сразу же захлопывать за ним дверцу семейной клетки, подобно тому, как пыталась в свое время сделать Галь с Шахаром. Впрочем, Хен мгновенно понял ее стремление заранее все обдумать, с присущей ей рациональностью. Он ценил ее прямоту и искренность, и ни в коем случае не хотел упускать ее. Для себя он давно уже принял решение.
– Ты и есть моя свобода, – убедительно сказал он, без всякой слащавой напыщенности. – Мы вовсе не должны менять на первых порах наш привычный образ жизни. Если ты захочешь учиться, то будешь учиться. Думаю, мне учеба больше не грозит. Отстреляем армию – махнем куда-нибудь надолго за границу. Дело вовсе не в том, милая, чтобы мы друг друга ограничивали, – горячо добавил он, – а в том, чтобы мы всегда
