Женщина в фиолетовой юбке - Нацуко Имамура
Электричество, похоже, отключили. Сколько бы я ни дергала шнурок потолочной лампы, выключатель только впустую щелкал. В прошлый четверг из суда пришло уведомление о выселении, а потому я перебралась в манга-кафе. Само собой, при этом я собрала все ценные вещи, одежду, умывальные принадлежности, еду и даже кастрюли – в общем, все, что может понадобиться в повседневной жизни – и спрятала все в камере хранения на станции. Вещи в шкафчике можно хранить в течение трех дней. Сегодня утром я как раз закончила с переносом вещей в новую ячейку.
Вещей у меня полно, но забрала я, естественно, не все, что было у меня дома. Я не брала ничего крупногабаритного – такие вещи просто не поместятся в ящике – и оставила дома все, что не пригодится в быту.
Я подумала, что среди оставленных вещей может быть что-нибудь, что можно продать, что-нибудь такое должно быть… Так я несколько часов ощупью рылась в темноте, пока наконец не нашла на антресоли жестянку из-под рисового печенья с надписью «воспоминания», но к этому моменту я уже опоздала даже на последний автобус.
«Быстрее было пешком до станции дойти», – сетовала я, копаясь в обнаруженной коробке. Там я нашла брелок в виде кокосовой пальмы, открытки с аниме и монету, выпущенную когда-то давно в честь проведения международной выставки.
На следующее утро я, зажав в руке эту самую монету, села на самый первый автобус.
Сколько бы я ни пыталась запихнуть монету в монетоприемник, чтобы оплатить ею проезд, прибор выплевывал ее обратно. В спешке я уронила монетку, и водитель, посмотрев на меня с самым подозрительным выражением лица, молча протянул руку – мол, давай сюда свою монету.
Шофер пристально посмотрел на монету достоинством в пятьсот иен, на которой было написано «TSUKUBA EXPO’85».
– Довольно редкая монетка, – пробормотал водитель и, достав сумку, вытащил из нее свой кошелек. Он достал пять монет по сто иен и обменял их на мою юбилейную монету.
Я уж думала, что он разозлится, ведь моей монетой расплатиться нельзя, а потому теперь вздохнула с облегчением. Я заплатила за проезд двести иен, и у меня осталось триста.
Прибыв на станцию, я сразу направилась к телефону-автомату. На полке под самим аппаратом стопкой лежало три телефонных справочника. Решив проверить все их по очереди, я уже протянула было руку к верхнему, но тут заметила, что в проверке нет необходимости: повернувшись направо, я увидела, что ключ так и торчит в двери шкафчика камеры хранения.
Открыв дверцу, я обнаружила, что шкафчик совершенно пуст. Похоже, женщина в фиолетовой юбке благополучно забрала вещи. Правда, она, к сожалению, вытащила не только черную сумку, о которой я говорила, но и рюкзак, и спортивную сумку – вообще все, что было в ящике. Наверное, она мало что поняла из моих быстрых объяснений… Похоже, она так и села на экспресс с огромным багажом в руках.
Встав у билетного автомата, я обращалась к каждой прохожей, чье лицо казалось мне добрым. «Прошу, дайте сто иен», – попросила я у трех женщин, и, к моему удивлению, все три положили по монетке в мою протянутую ладонь.
А вот в четвертый раз я ошиблась с выбором. Эта на первый взгляд добрая женщина пригрозила мне, что позовет дежурного по станции. Я поспешила убраться оттуда. Вообще-то я планировала собрать всю стоимость билета на экспресс, которая составляла четыре тысячи двести иен, но не вышло. Придется выкручиваться тем, что есть. В автомате я купила обычный билет на самый ранний рейс и в 7:20 утра забралась в обыкновенный медленный поезд.
До места назначения я добиралась около шести часов. Мне просто не повезло – то светофор сломается, то кому-нибудь в вагоне вдруг понадобится медицинская помощь. В одном повезло: за пять пересадок кондукторы ни разу не проверили у меня билет. В час двадцать пять я наконец вышла на совершенно безлюдной станции Сантокудзи. Положив билет в деревянный ящик у выхода, я отправилась в отель «Такаги», где мы с женщиной в фиолетовой юбке договорились встретиться.
Сотрудник на ресепшене отеля, по всей видимости, задремал.
Я больше пятидесяти раз позвонила в колокольчик, и только тогда зевающий сотрудник отеля соизволил выйти из-за перегородки. На мой вопрос он ответил, что клиент с таким именем у них не останавливался.
– Быть такого не может, – сказала я. – Она должна была заселиться вчера около одиннадцати вечера.
Если вчера она успела на автобус, идущий в 8:02, и благополучно пересела на экспресс, то на станцию Сантокудзи она должна была прибыть где-то без десяти одиннадцать. Если в отеле вообще были свободные номера, то женщина в фиолетовой юбке должна была ночевать именно здесь.
Сотрудник отеля лениво листал тетрадь, на обложке которой от руки было написано «список постояльцев».
– Вчера вечером к нам заселились… раз, два, три… пять мужчин. И все. Ни одной женщины.
– Ни одной?
– Ни одной.
– Точно?
– Точно.
– Ну и где она сейчас в таком случае?
– Не знаю.
Я запаниковала. Неужели она сошла не на той станции? Или, поверив, что я скоро догоню, она осталась ждать на станции, а когда я так и не приехала, то рассердилась и где-нибудь спряталась?..
Я обшарила не только станцию и окрестности, но и обошла весь город в поисках женщины в фиолетовой юбке. В полицию я, конечно, не побежала, но опрашивала всех прохожих и продавцов магазинов.
– Простите, а вы тут женщину не видели? На вид лет тридцати, с длинными волосами.
– А во что она была одета?
Услышав этот вопрос, я начала было говорить о фиолетовой юбке, но замолчала. Я никак не могла вспомнить, что было надето на ней вчера вечером и какого цвета оно было. И куда же она подевалась?.. Я так ее и не нашла.
На днях к нам устроилась еще одна новенькая. На сей раз у новой сотрудницы, похоже, уже был опыт такой работы. Училась она быстро, но старшие сотрудники сразу же начали жаловаться, что голос у нее слишком уж тихий. Если все пойдет по обычной схеме, коллеги начнут над ней издеваться и доведут до увольнения меньше чем за месяц. Конечно, было бы лучше, если бы кто-нибудь помог ей разработать голос,
