Три пары - Лорен Маккензи
– У нас нет мороженого.
– Так моя мама принесла, – сказала Джорджия. – С шоколадной крошкой и малиновым сиропом.
Фиа и близнецы эхом повторили за Джорджией:
– С шоколадной крошкой и малиновым сиропом!
– Я посмотрю. – Беатрис вздохнула: она надеялась, что дети забудут про мороженое.
– И чипсы! – сказал Джимми.
Фрэнк последовал за ней по коридору. Она повернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, и заметила его взгляд, устремленный на ее задницу. Их глаза встретились. Ему не было стыдно.
– Это нелепо, не так ли? – сказал Фрэнк.
– Что?
– Это притворство.
– Я не притворяюсь. – Они говорили тихо, понимая, что позади дети, а впереди – супруги. Он, казалось, изучал ее. Она старалась сохранить нейтральное выражение лица.
– Я разве говорил, что ты притворяешься?
Беатрис заволновалась:
– Нет…
Он прислонился к стене, скрестив ноги в лодыжках, как какой-нибудь музыкант из восьмидесятых во время фотосессии в переулке.
– Конор считает, что это была паническая атака, – сказала Беатрис.
– Что?
– Что это было не сердце. – По выражению лица Фрэнка Беатрис поняла, что попала в яблочко.
К Фрэнку вернулось воспоминание: Беатрис, привалившаяся к каменной стене. Его телефон на земле, звонит. Лицо Лиззи, улыбающееся ему с экрана. Грубые движения Беатрис. На ее лице – выражение тревоги при виде его вялого пениса. И боль в груди.
– Что ты ему рассказала? – спросил он.
– Все. Мы все друг другу рассказываем. – Еще одна ложь. Но она не собиралась позволить этому человеку думать, что он взял верх над ее Конором.
– Мороженое, – сказала Беатрис и ушла.
– Тебе нужно носить ремень с этими джинсами, у тебя слишком маленькая задница, чтобы их удержать, – сказал Фрэнк. – Отличная задница, но сама понимаешь. Скажи Конору: я думаю, он счастливчик.
Беатрис убедилась, что он услышал ее смех, прежде чем открыть дверь и выйти на кухню. Она чувствовала на себе взгляд Конора, когда доставала мороженое из морозильной камеры в кладовой и выстраивала в ряд пять маленьких мисочек и ложечек. Лиззи присоединилась к ней у островка:
– Я помогу.
Они услышали шум слива в туалете, а затем из коридора вышел Фрэнк.
– Надеюсь, ты поднял сиденье, Фрэнк, – сказала Беатрис. Лиззи хихикнула.
– Ты бы тогда жаловалась, что мы не опустили его обратно, – сказал Фрэнк.
Она протянула две миски Лиззи:
– Не могла бы ты отнести это детям?
Их вечера обычно заканчивались, как только Джимми решал, что хочет домой. Он залезал на колени, под стол, кидался драться, скулил и плакал до тех пор, пока никто не мог этого выносить. Однако сегодня вечером, как только он вошел и заявил о своем желании, Лиззи встала и принялась благодарить и прощаться. Ева чувствовала, что им тоже пора: она не хотела, чтобы сложилось ощущение, что она занимает чью-то сторону, хотя никто и словом не обмолвился о присутствии того, по поводу чего можно было бы занимать стороны.
В холле наверху они обнялись на прощание, и благодаря вину оно вышло гораздо теплее, чем прибытие. Фрэнку удалось обнять и хлопнуть Конора по спине. Конор хлопнул его в ответ. Ева наблюдала, как Шэй особенно крепко прижал к себе Лиззи, и слышала, как он тихо спросил, в порядке ли она. Лиззи зашептала ему на ухо. Ева заметила, что Фрэнк наблюдает за тем, как она наблюдает за ними. Он наклонил голову, словно спрашивая, в порядке ли она? Она улыбнулась в ответ. Он затрясся от беззвучного смеха.
Беатрис распахнула тяжелую старую дверь. В дом ворвалась ночь: острая, морозная.
– Спасибо, что пришли. – Беатрис смотрела на Лиззи, когда говорила это. – Друзья мои, я люблю вас за то, что вы пришли.
Раздался хор: с чего бы нам не приходить?
Ева в последний раз пожелала всем спокойной ночи и спустилась по ступенькам вслед за близнецами. Джорджия промчалась мимо нее, чтобы присоединиться к девочкам.
– Подождите нас, – закричала Ева, зная, что никто ее не послушает. Фрэнк перекинул Джимми через плечо, чтобы донести его до дома. Лиззи и Шэй замыкали шествие. Ева остановилась на углу Хейтсбери-стрит. Конор с Беатрис стояли бок о бок на крыльце, обняв друг друга за талию, и махали. На фоне георгианской арки они пугающим образом напоминали рождественскую открытку американской семьи – счастливой, процветающей, сплоченной. Беатрис вернулась в дом, но Конор остался на ступеньке, не сводя глаз с Евы. Тут остальные догнали ее и свернули за угол, уводя с собой.
Когда Лиззи с Фрэнком вернулись, Джека не было дома, и он не отвечал на звонки. Лиззи заставила Фрэнка дождаться его прихода. Было уже два часа ночи, когда Фрэнк услышал скрежет ключей Джека в двери. Он открыл ее, и Джек ввалился внутрь. Фрэнк, который и сам был пьян (он откупорил бутылку виски, когда вернулся), поразился. Джек изо всех сил старался казаться трезвым, говорил четко и ясно. На мальчике была куртка, которую Фрэнк не узнавал. Когда Фрэнк похвалил ее, Джек, казалось, удивился так же, как и он. Они предположили, что он, должно быть, по ошибке взял чужую.
– Да. Так и есть, – сказал Джек, поднимаясь по лестнице и хватаясь за перила. – Да, должно быть, так и есть, – повторял он всю дорогу до комнаты Джимми.
Глава 17
Котел полетел, и страховка истекает
Шэй нес бензопилу, садовые ножницы и грабли по боковому проходу вдоль стены коттеджа миссис Дейли в сад за домом. Было тесно: ему приходилось двигаться боком, как крабу, и при каждом шаге грабли врезались ему в голени. Он чувствовал, что миссис Дейли у него прямо за спиной.
– Ты уверен, что я не могу тебе помочь, Шэй?
– Вы только нарушите равновесие. В моем безумии таится искусство.
– Как по мне, ты расплачиваешься за свою лень.
Несмотря на девяностолетний возраст, у нее был звонкий смех молодой девушки. Сад миссис Дейли – квадратный газон спереди и позади дома, окаймленный узкими цветочными клумбами, – не требовал от него особых усилий, но это была регулярная работа, и миссис Дейли покупала для него батончики «Пингвин» к чаю. Он взял отгул на утро на своем крупном заказе – стройке жилого комплекса в Дандруме, чтобы убрать упавшее дерево.
– Стало так пусто, – сказала миссис Дейли, после того как он закончил. Древняя яблоня, может, и была такой же искривленной, как руки миссис Дейли, но весной ее цветение окрашивало сад в восхитительный розовый. – Забавно, как мы не замечаем какие-то вещи, пока они не пропадают.
Было уже почти время ланча, когда Шэй прибыл на стройку
