Великое чудо любви - Виола Ардоне
Алло? О, наконец-то! Здравствуйте! Послушайте, вопрос у меня деликатный: мне завтра исполняется семьдесят пять, а я что-то не припомню ни единого повода праздновать. Алло! Слышите?
Замечательно. То есть очень плохо. У меня проблема.
Нет, не с мороженым, при чем здесь вообще мороженое, с жизнью проблема, понимаете? Дети меня игнорируют, бывшая жена замужем за безумно успешным писакой, а сам я вот уже почти три года ничего не знаю о той, кого люблю.
Нет, к психологу обратиться не могу, и на это у меня три весьма веские причины: во-первых, я уже тридцать лет посещаю психоаналитика, во-вторых, то ли у моего психоаналитика Альцгеймер, то ли он просто прикидывается, что не узнает мой голос по телефону, в-третьих, я и сам психиатр, а также психоаналитик. Ну, знаете, проблемы с матерью и всякое такое.
Да-да, перехожу к сути. Моя жизнь окончательно утратила вкус. Как-как? Карма? В каком смысле? Ах, это новый фруктовый лед? Даже не знаю, подобного терапевтического подхода я как-то во внимание не принимал, но, уверяю вас, я всегда открыт для новых веяний… Как говорится, дорогу молодым! Простите, чисто из любопытства, а вы к какой школе принадлежите?
Работали в гостинице? Боже правый, да пожалуйста, у каждого свой путь. Я просто хотел прощупать почву для диалога. Вопрос вкуса? Не знаю, не хочу ничего исключать априори, но, видите ли, проблема в моих детях, точнее, у моих детей проблема со мной. Имейте в виду, они совершенно правы: отцом я был не лучшим, слишком часто отсутствовал, давил, тонул в эйфории, бывал рассеянным… Собственно, мужем, в буржуазном смысле этого слова, я тоже был не лучше. Практиковал внебрачные связи… выражение-то какое бухгалтерское, будто заполняешь графу «Любовь» в налоговой декларации… Впрочем, для ясности, я ведь никогда этого не скрывал. Я вгрызался в жизнь жадно, всеми своими органами чувств. И потом, я ведь любил свою работу, возможно, даже больше, чем семью, но лишь потому, что для меня это был способ полюбить и их тоже. Собрания, выступления, беседы, бесконечные дежурства по отделению… Я даже в тюрьме сидел, представляете? И все ради моих чокнутых, сам-то я ничегошеньки от этого не выиграл. Даже, скорее, многое потерял. Семья ужасно от этого страдала, все трое, но в первую очередь, конечно, страдали дети, страдали от того, что у них был живой и жаждущий жизни родитель, хотя они предпочли бы фотографию на стене в гостиной, чтобы почтительно склонять головы за обедом и ужином в этой здоровой провинциальной благопристойности, что привила им мать, святая женщина, Бога ради, Эльвира, лучший человек на всем белом свете, та, кого я желал бы видеть у своего смертного одра, не будь она так занята в очередном книжном магазине, презентуя вместе со своим пустоголовым муженьком последнее дело начальника дорожной полиции Агостино Какаче, к несчастью, никогда не оказывающееся последним.
А младшая дочь, вдумайтесь только, не может простить мне имени, что я ей дал! Ее зовут невероятно красиво: Вера, Вера Меравилья, что значит «истинное чудо». В школе над ней так смеялись, что она меня возненавидела. Ходила к психоаналитику, одна моя дорогая коллега занималась ею целых десять лет… И каковы же результаты?
Что? Даже не представляете?
Ну же, давайте, попробуйте. Я подскажу.
Э…
Эд…
Эди…
Эдипов комплекс! А?
Проблема крылась во мне! Тогда я сказал: ладно, Вера, давай проработаем ее вместе, давай, малышка, развяжем этот узел. И что же она сделала? Заблокировала меня в WhatsApp!
Защитив диплом, моя дочь бросила университет, кафедру и переехала жить к какому-то художнику, между нами, редкостному пачкуну. И шести месяцев не продержалась, кто бы сомневался! Но в последние годы остепенилась, встала на путь истинный. Да нет, что она там осознала? Автобус водит, целыми днями туда-сюда мотается: Соккаво – Фуоригротта, Фуоригротта – Соккаво. Жизнь, полная приключений, да-да. Ну, по крайней мере, не заблудится. В сорок лет родила сына, назвала в мою честь. Но стоило только спросить, кто отец, она снова заблокировала меня в WhatsApp. Сейчас этому шалопаю уже семь, раз в неделю Вера приводит его ко мне в гости. Говорит, чтобы успеть сходить на йогу. Красавица, вся в мать, умна, ну, это в меня, по-своему иронична – и чего она добилась в жизни? Ничего.
Как считаете, может, это требование внимания, провокация, своего рода бессознательный контрперенос, включающий механизм отрицания?
О сыне даже и говорить не стоит. Он тоже жаловался на имя: Дуранте, Дуранте Меравилья. Говорил, это я в честь своих чокнутых его так назвал. А мне нравилось, да и Эльвире тоже. Стал священником. Сам себя в клетку загнал, с моей точки зрения. Что думаете, коллега?
Говорите, стоит попробовать слоеное фисташковое? Простите, что позволяю себе вмешиваться, но у вас хотя бы диплом-то есть?
Имейте совесть, вы же понимаете, что здесь люди страдают? Что жизнь звонящего висит буквально на волоске, и в вашей власти этот волосок обрезать? Вы подобны одной из трех мойр, Атропос Неотвратимой, вооруженной сверкающими ножницами. Согласен, смерть – событие крайне переоцененное, но должны же вы взять на себя ответственность за пациента, хотя бы на время телефонной консультации? Или я ошибаюсь? Может, я и не от мира сего, но ведь профессиональная ассоциация психологов еще существует?
Надеюсь, что так.
И как, спрашивается, вы умудрились туда попасть без диплома?
Ах, вас взяли на горячую линию после двух лет работы в телемаркетинге тортов-мороженого?
А.
А-а.
А-а-а.
То есть…
Определенно.
Только летом.
И со сливками, и без.
Не стоит.
Разумеется, я поставлю хорошую оценку, как же иначе.
Да, сервисом я вполне доволен, хотя ответы, если честно, были несколько прохладными.
Пожалуйста, взаимно.
И вам того же, и семье вашей.
На связи.
19
Дорогая Эльба,
пишу тебе, как всегда, от руки, волоча туда-сюда по листу эту горстку костей, покрытых бессильной плотью, уже совсем не похожей на мою прежнюю руку. Хотя я теперь и сам на себя не слишком похож. Помнишь встрепанного докторишку с рыжеватыми усами, который носился по отделениям психиатрической лечебницы в полной уверенности, что сможет превратить Ад в Чистилище? Как же он далек от меня, во времени и воспоминаниях! Хоть письмо ему пиши, да только не ответит, как с некоторых пор не отвечаешь и ты. Ты просто бросишь этот конверт в ящик стола или в корзину для бумаг, добавив ко всем предыдущим, в которых я, годами
