Котенок и кафе на краю океана - Юта Такахаси
В те времена их ферма славилась тем, что производила «самый вкусный арахис в городе». Кондитеры и повара из окрестных ресторанов выстраивались в очередь, чтобы купить их арахис. Однако Ёсио не продолжил дело отца. Это не было его решением – так захотели родители, они предпочли, чтобы он стал служащим.
– Работать в компании гораздо лучше. Никаких тебе фермерских забот, – говорил его отец.
В те времена было не принято перечить родителям, поэтому сразу после окончания средней школы Ёсио устроился на работу. Поработав в местной строительной компании и автосервисе, он устроился служащим на сталелитейный завод, который был открыт в 1965 году одной из ведущих металлургических компаний в Японии.
Жизнь показала, что Ёсио сделал правильный выбор. Его родители ещё какое-то время продолжали заниматься фермерством, но с появлением большого количества дешёвого импортного арахиса их бизнес стал нерентабельным. Какой бы вкусный арахис они ни выращивали, из-за конкуренции его приходилось продавать по заниженным ценам и прибыли практически не было.
К тому времени, когда Ёсио исполнилось тридцать, они были вынуждены продать бóльшую часть своих полей. Оставили только поле рядом с домом, чтобы выращивать арахис для себя. Арахис, который когда-то считался лучшим в этом городе, полностью исчез с рынка.
– Я так и знал, что этим всё кончится, – частенько говорил отец Ёсио.
Шли годы, и Ёсио женился на девушке Сэцу. Она была на четыре года моложе его. Для того времени это был так называемый «поздний брак», но родители Ёсио были рады. Теперь им было веселее. В первый же год Сэцу вместе со свёкром и свекровью работала в поле, а в выходные дни к ним присоединялся и Ёсио.
Когда арахис поспевал, они собирались всей семьёй за столом, чтобы попробовать новый урожай.
– Наш арахис очень вкусный, правда? – с гордостью сказал отец Ёсио, и Сэцу энергично кивнула.
– Он такой вкусный, что даже есть жалко, – ответила она.
Её слова показались родителям Ёсио такими смешными, что они даже рассмеялись. Сэцу тоже улыбнулась, а вслед за ней заулыбался и Ёсио.
Хотя у Ёсио и Сэцу не было детей, им было хорошо вместе. Время, наполненное любовью и смехом, текло своим чередом. Родители радовались за сына и были счастливы его счастьем. Казалось, так будет продолжаться вечно, но, разумеется, это невозможно. У человеческой жизни есть свой срок. Не прошло и десяти лет с того момента, как Сэцу вошла в их семью, и родители Ёсио один за другим заболели. Оба они несколько лет были прикованы к постели, прежде чем отошли в мир иной.
– Прости меня, Сэцу, – сказал Ёсио жене после похорон родителей. К тому моменту ему уже было под пятьдесят. Время пролетело незаметно, дети у них так и не родились. Он действительно чувствовал себя виноватым, хотя и сам толком не знал, за что именно извиняется. То ли за то, что Сэцу пришлось ухаживать за пожилыми родителями, а может быть, за то, что у них не было детей.
Если бы она спросила его: «За что ты извиняешься?» – он, наверное, не смог бы ей ответить. Но Сэцу ничего такого не спросила, а спокойно сказала: «Всё в порядке, любимый». На этом их разговор в тот день и закончился.
Позднее Ёсио думал, что им тогда следовало бы поговорить более основательно. Возможно, что-то ещё можно было изменить. Но момент бы упущен. Время летело, прошло ещё десять лет с небольшим, и Ёсио вышел на пенсию. Ему исполнилось шестьдесят. Никто бы не назвал его стариком, но и молодым он уже не был. Оба они – и Ёсио, и Сэцу – поседели. Больше полжизни было позади.
Так как Ёсио работал на одном из ведущих металлургических заводов Японии и, вероятно, в один из самых благоприятных для индустрии периодов, то на пенсию он вышел с хорошими накоплениями и социальными условиями. Денег на жизнь хватало. Поэтому он не стал искать новую работу, а вместе с Сэцу полностью посвятил себя работе на поле.
Идея посвятить себя фермерству принадлежала Сэцу.
– Ну что, дедушка, ты со своей бабушкой орешков для того, чтобы самому поесть, точно навыращиваешь, – сказала она тогда в шутку. Но на самом деле ровно столько они и могли выращивать на своём небольшом поле.
Мир вокруг изменился по сравнению с тем временем, когда родители Ёсио ещё были живы. В округе не осталось ни одного фермера-арахисовода. Все продали свою землю и разъехались. Друзья и соседи либо переехали, либо жили теперь в домах престарелых, а кто-то уже и вовсе умер. Рядом с жильём Ёсио стояли одни пустые дома.
Знакомых в округе не осталось, близких родственников у них не было, а с дальними они не общались, но Ёсио не чувствовал себя одиноким, потому что Сэцу была рядом. Они вместе ходили за покупками в супермаркет, брали книги в библиотеке. Работали в поле, так что семь потов сходило, и раз в неделю отправлялись куда-нибудь поесть вдвоём. Они даже немного путешествовали, хоть и не уезжали далеко от дома. Такая жизнь была им в удовольствие.
– Надеюсь, что и в следующем году ничего плохого не случится.
– Да уж, не хотелось бы.
Каждый раз, когда приближался конец года, они загадывали это желание. Собственно, это и было единственным желанием пожилой пары, ведущей тихую, размеренную жизнь. Ничего больше Ёсио не хотел – только жить вот так вот с Сэцу. Как можно дольше. Пожалуйста.
Каждый раз, когда они молились у алтаря или в храме, они обязательно просили об этом. И в течение нескольких счастливых лет боги исполняли их желание. Они подарили им это волшебное время, словно ещё одну маленькую жизнь.
Конец наступил внезапно. Сэцу заболела и умерла. Она уходила мучительно, страдая до самого последнего вздоха. Ёсио похоронил её в канун Нового года и встретил праздник в одиночестве. Это было начало того одинокого существования, которое ему предстояло вести до конца своей жизни.
Он больше не ходил в библиотеку и не ел вне дома, но всё же продолжал работать в саду и на поле, продолжал выращивать арахис. Теперь он ел свой арахис в одиночку. Вкус был такой же, как в те времена, когда ещё были живы Сэцу и его родители. Всё изменилось, но вкус арахиса с их поля остался прежним.
Так он прожил около года, но однажды у него случился приступ резкой боли в пояснице. Это произошло дома. Боль отличалась от болей при радикулите и на мышечную тоже не была похожа. У Ёсио появилось предчувствие, сродни уверенности, – он решил пройти обследование в больнице, после чего его госпитализировали.
У него обнаружился рак. Причём с метастазами уже практически по всему телу.
– Лечение, скорее всего, не даст результата, – сказал ему молодой врач, который по возрасту годился ему во внуки.
Что ж, это означало, что уже слишком поздно что-то делать. Жизнь Ёсио подходила к концу.
– У мамы тоже была эта же болезнь, – сказал Кай.
Так Котоко впервые услышала о диагнозе, который врачи поставили Нанами-сан. Она чувствовала, что должна что-то сказать, но нужные слова не находились.
Котоко молчала, и тогда Кай сказал:
– Ёсио Курата лежал в одном отделении с мамой в больнице.
От внимания Котоко не укрылось, что он говорил в прошедшем времени, значит…
– Он что, выписался?
– Временно выписался.
– Это как?
– Он настоял на выписке, чтобы успеть навести порядок в доме и в своём хозяйстве, пока ещё может самостоятельно двигаться, – объяснил Кай.
То есть выписка в данном случае не означала, что Ёсио выздоровел или почувствовал улучшение.
– Но ведь это опасно, нет? – Котоко забеспокоилась. – Если бы у него была семья, родственники, тогда понятно, но выписывать вот так одинокого человека в никуда… Если ему станет плохо, как он будет справляться?
– Это его решение, – ответил Кай.
Возможно, другого решения просто не существовало. Судя по рассказу Кая, у Ёсио не осталось близких людей – ни друзей, ни родственников. Значит, он должен был позаботиться обо всём сам,
