Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
"Только когда Галь выберется, наконец, из банки с вакуумом, и научится впускать в свою жизнь людей других типов, не обязательно таких, что напоминали бы ей впитанные в детстве образы, и строить с ними отношения из выбора и обоюдной ответственности, она сумеет заучить урок, преподанный ей и Лиат, и Шахаром", – жирно подчеркнула Рики. – "Если ей удастся в полной мере осознать свое давнишнее прошлое, то, по сути, в руках ее будет ключ к разрешению всех ее настоящих проблем и всех будущих сложностей. А ее прошлое оказалось, на мой взгляд, взрывчаткой с часовым механизмом, которая непременно должна была рвануть, рано или поздно".
"Эта самая злополучная схема отношений из выбора, естественно, не сработала в жизни Галь еще раз. После того, как она была предана любимым парнем и оплевана Лиат, ей предоставился шанс все исправить в лице человека из совершенно другого теста. Одед Гоэль. Скромный, мягкий, пассивный, лиричный юноша, который и сам нуждался в любовных объятиях. Если бы они мудро и терпеливо, шаг за шагом, развивали свои отношения, то, вероятно, смогли бы стать достойной парой. Наверно, Одед, как бы ему ни было тяжко, старался выполнить свою часть программы", – предположила Рики, – "но что значат односторонние усилия! Та, в которую он был влюблен, вместо того, чтоб отнестись к нему серьезно, наоборот, замкнулась в себе и избрала путь наименьшего сопротивления. Так, дело дошло сперва до виски, потом – до экстази, и так далее… В этом отношении, Наору и Мейталь достались лишь второстепенные роли орудий, посредников. Их короткая программа закончилась, и они отправились туда, где самое место для таких мерзавцев, как они".
"Результат злосчастной выпечки налицо: гнилые продукты, слишком много сахара, – и опасный для пищеварения пирог полетел в мусор. Теперь необходимо испечь новый, свежий"… – закончила консультант писать свои наблюдения.
Она была хорошим пекарем. Руки ее так и чесались поскорее взяться за работу. Потенциал был неплохой, и она уже предвкушала будущие плоды.
Она решила не откладывать. Шоковая терапия уже один раз оправдала себя по отношению к Галь, и опасаться было нечего. Поэтому, на их следующей встрече, Рики откровенно поделилась с ней своими размышлениями об ее истории. Особо щекотливые темы, касающиеся Шимрит, она, конечно, представила ей в несколько ином свете.
– Твоя мама всю жизнь была одинокой идеалисткой, – говорила она сосредоточенной Галь, – и, к тому же, очень неувереным в себе и болезненно порядочным человеком. Такие люди, как она, являются прирожденными блюстителями рутины. В их представлении, рутина как бы защищает их от непредвиденных обстоятельств, с которыми они боятся не справиться. Те удары судьбы, что твоя мама приняла в прошлом, оказались для нее невыносимыми, хотя, как ты знаешь, очень многие женщины разводятся с супругами, но снова двигаются дальше. Она же дальше не пошла. Хорошо, что ты, в отличие от нее, человек сильный, и…
– Что? Я – сильная? – недоверчиво прыснула Галь. – Пожалуйста, не стоит мне льстить!
– А я не льщу тебе, – спокойно продолжала консультант. – То, что ты выросла в теплице, где, кстати, вовсе не выбирала расти, еще ничего не говорит о тебе как о личности. Так вот, в отличие от твоей мамы, которая цеплялась за тебя так, как потерпевший кораблекрушение цепляется за обломок судна, ты – я твердо убеждена в этом! – не станешь такой. Ты знаешь себе цену. Ты умна. Ты интеллигентна. Ты, на самом деле, очень похожа на своего папу.
Впервые Галь не вспыхнула от ярости, когда с ней заговорили об отце, да еще в положительной форме. Наверно, в ней самой изменилось слишком многое за последние недели, или же она просто устала от постоянной ненависти к его образу, как и от всех других своих переживаний.
– Я одного не понимаю, – печально произнесла она, – если мои родители были такие разные, то как же они поженились?
– Интересный вопрос, – ответила Рики, – но я не знаю. Я могу предположить, что каждый искал друг в друге то, чего ему не доставало в себе самом на момент их встречи, но потом их пути разошлись. Никто в этом не виноват, пожалуй, только кроме молодости, – улыбнулась она. – Ты понимаешь мою мысль? Все вышло само собой, с тою разницей, что твой папа вышел потом на свою большую дорогу, а твоя мама – нет. Ты хорошо меня понимаешь? – повторила Рики свой вопрос, уже настойчивей.
Девушка молча кивнула, хотя голова ее горестно повисла, а руки болтались, как плети. Однако Рики было этого достаточно. Завершив с удачной разминкой, она сразу перешла ко всему прочему, и на этот раз не сглаживала углов. Она описала своей подопечной всю картину ее отношений с Шахаром, ее дружеских связей, ее неудачной попытки с Одедом. Вновь не ища ни правых, ни виновных, она отвела каждому свое место во всей этой истории, не умаляя ее, Галь, ошибок.
– Если бы я спросила Шахара, что больше всего мешало ему в ваших отношениях, я уверена, что он ответил бы, что ты пыталась контролировать его жизнь. Подчинить его твоим желаниям и заставить оправдать все твои надежды, напрочь лишив его своих собственных. Да, звучит преувеличенно, однако в глубине души все ведь так и было. Признайся! Та же самая схема, в какой-то степени, касалась и Лиат. Все дело в том, моя дорогая, что ты хочешь быть всегда в центре внимания. Твое «я» все время требует подтверждения другими твоей значимости. К сожалению, ты не самодостаточна в этом плане, и не очень-то чувствительна к другим.
– Неправда, Рики, я, напротив, очень жертвенна, – перебила Галь, близкая к слезам. – Я ведь рассказала вчера о той глупости, которую сделала ради Шахара.
– Послушай, я ни на миг не умаляю значимости твоего решения с тем модельным контрактом, но пойми, что даже эта жертва,
