Симпатия - Родриго Бланко Кальдерон
Ощущение длилось несколько секунд.
Шум трех гольф-каров, до отказа набитых орущими пьяными подростками, нарушил очарование. Странный эффект сочетания пейзажа и времени суток, мимолетный, как мыльный пузырь, в котором подчас отражаются потусторонние цвета и формы, растаял в воздухе.
22
В ночь после похорон сеньора Сеговии Мариеле приснился кошмар. Как будто они спали у себя в комнате в «Аргонавтах» и их разбудило землетрясение. Они выбежали на улицу. Все было покрыто пеплом. Из вершины Авилы вырывалось пламя.
— Пожар, — сказал Хесус.
Но Мариела чувствовала толчки.
— Нет, это вулкан.
И, словно по ее команде, лава потекла по склону огромной горы, сжирая все на своем пути. Она сожгла проспект Бояка, похожий теперь на гигантский скелет ископаемой змеи, и подбиралась к фасаду «Аргонавтов». Нужно было бежать, но страшное зрелище сковало их волю. Позади лавовой реки не осталось горы — теперь там было море. Так бы они и сгорели заживо, если бы вдруг не появился сеньор Сеговия и не спугнул морок, подсказав, что для спасения им нужно всего лишь сесть на корабль, пришвартованный у горы в парке, сразу же за решеткой сада.
— Дом — это корабль, — добавил он. Мариела проснулась в ужасе. Хесус гладил ее поволосам, пока она пыталась пересказать увиденное.
— Как думаешь, что это значит?
— Да ничего. Ничего это не значит, — ответил Хесус, прижимая ее к груди.
Похожие сны начали сниться ей после смерти Ампарито, которой не исполнилось и трех лет. Тогда-то Мариела с Хесусом и занялись спасением собак с улицы — это было единственное, что хоть как-то унимало тревогу.
Внешне спокойный, Хесус и сам задавался вопросом: что это могло значить? Почему именно такой сон сразу же после смерти Сеговии? Что Бог собрался забрать у них теперь? Если даже собаки не могут спастись, эта земля воистину проклята. Вероятно, им придется покинуть «Аргонавты», уехать из страны, увезти свое сострадание куда-нибудь еще.
Тишину прервал короткий лай. Мариела и Хесус быстро вышли в коридор. Вгляделись во тьму сада.
И узнали ярко-розовый блеск.
Мариела взяла Хесуса за руку, и они спустились на первый этаж. На Хесусе были старые шорты, в которых он всегда спал, и футболка. На Мариеле — тоненький халатик, едва прикрывавший попу. От ночного холода они старались держаться поближе друг к другу и идти быстрее. Устроились в том же углу прачечной, что и в прошлый раз, и стали наблюдать, теперь не пытаясь остаться незамеченными. Хесус стоял за спиной у Мариелы, обнимая ее за талию, а она прислонилась к его груди.
Надин металась по саду. Мариела с Хесусом ничего не понимали в балете и танцах вообще, но торжественность ее движений, а также выбранное ею время и публика одновременно пугали и трогали их. Вдруг Надин рухнула на землю и больше не поднималась. Но шелест ног все равно был слышен.
Мариела высвободилась из объятий Хесуса, нашла ключ и открыла решетку в сад. Они перешли собачье кладбище, остановились на другом конце и там, укрытые живой изгородью, отделявшей кладбище от остального сада, четко увидели то, что из прачечной выглядело просто смутным мельтешением.
Надин была голая. Белоснежная кожа придавала красиво сложенному телу какое-то неоновое свечение. После очередного па Надин упала на спину и начала стремительно поднимать и опускать таз. Подошел Сонни. Надин двигалась, стонала и вскрикивала все неистовее. Сонни сдержанно обнюхал этот ночной плод и удалился.
В темноте Мариела протянула руку и нашла член Хесуса, тычущийся в ткань шортов. Начала массировать. Хесус снял шорты, стянул трусы с Мариелы. Раздвинул ягодицы и вошел. Мариела схватила руку сотрясающегося сзади Хесуса и ею зажала себе рот.
Надин тем временем поднялась и снова пустилась в пляс.
Кончив, они подобрали одежду и на цыпочках вернулись в дом. Надин уже не танцевала, а сидела за столиком. Левой рукой она будто держала невидимую ручку и делала пометки в невидимом блокноте.
23
Хуан вернулся с двумя фонарями. Вручил один Улисесу и сказал:
— Пойдемте, будете у меня вторым экскурсоводом. Просто молчите и смотрите, чтобы никто из этих ребяток не отстал от группы. Потом я вас отведу к Пако, и вы вдоволь наговоритесь. Идет?
Особого выбора у Улисеса не было.
— Куда мы идем? — только и спросил он.
— В отель.
Хуан зажег фонарь и направился к группе:
— Добрый вечер, ребята! Готовы?
— Да!!! — хором ответили ребята.
Всем им было не больше двадцати. Улисес насчитал несколько парочек. Больше всего шумели те, кто пары не имел.
Они вошли в отель, спустились по лестнице, прошагали по непонятного назначения залам и оказались в своего рода ангаре рядом с бассейном. Единственный свет, не считая их собственных фонарей, проникал сквозь занавески с улицы. Фонарь Хуана указывал дорогу, а фонарь Улисеса робко заметал мрак, который оставляла за собой эта пугливая колонна, продвигавшаяся вглубь отеля, словно вглубь джунглей.
— Осторожнее, пожалуйста. Не вздумайте упасть и переломать ноги — я же без работы останусь.
Группа нервно захихикала и сомкнулась вокруг гида. Хуан немного рассказал про архитектуру, а потом перешел к легенде о двух маленьких братьях, утонувших здесь в 1965 году.
— Иногда по ночам в пустом бассейне слышен плеск. Говорят, это души детей.
Новые смешки и полные ужаса возгласы не заставили себя ждать. Девочки потеснее прижались к бойфрендам.
— А теперь пройдем в зал иностранных делегаций, — сказал Хуан. — Прошу за мной.
Экскурсия представляла собой местную версию похода в заколдованный дом. Только более продуманную и жуткую: всего-то и нужно, что темнота, меланхолическая красота застрявшей во времени архитектуры и отчасти выдуманные, отчасти реальные истории из жизни отеля.
В каждой точке Хуан следовал одной и той же формуле рассказа: вперемешку выдавал историческую информацию и сведения об архитектуре, перечислял знаменитых постояльцев, не известных никому из слушателей, и заканчивал каким-нибудь трагическим эпизодом, связанным с привидениями.
Пару раз для пущего правдоподобия и подстегивания воображения он добавлял:
— А если не верите мне, спросите дона Пако. Он тут охранником больше шестидесяти лет работает.
После зала приема делегаций они отправились в танцевальный зал, на кухню и даже заглянули в прачечную и котельную. Они тихо-мирно шли по ничем не примечательному коридору с синими стенами, когда из боковой двери неожиданно возник легендарный охранник дон Пако.
Группа так загомонила от страха, что тот обернулся.
— Добрый вечер, дон Пако. Мы уже закругляемся, — сказал Хуан.
Пако раздраженно махнул рукой и убрел,
