Бестеневая лампа - Иван Панкратов
— Есть время на что? — сквозь зубы спросил Михаил.
— На то, чтобы попробовать с ним договориться, — пояснил Виктор. — Ведь как-то не по-человечески выходит… Слишком много всего на тебя свалилось, чтоб еще и срок получить.
— Не буду я с ним договариваться, — буркнул Терентьев, но Петр Афанасьевич внезапно подошел к Платонову и сказал:
— Давайте не здесь.
Они вышли в коридор. Терентьев-старший посмотрел по сторонам, помедлил немного и сказал:
— Понимаете, следователь меня предупреждал — с Липатовым прямых контактов не иметь. Потому что… В общем, мне показалось, что следователь не то чтобы на моей стороне, но зла не желает. Он сказал мне, что Липатов может любой мой визит расценить как давление, и написать еще одно заявление. На этот раз — на меня. Мне, конечно, ничего за это не будет, но они могут запретить находиться с сыном… Я бы этого очень не хотел, вы же понимаете.
— И что вы предлагаете?
Петр Афанасьевич помялся немного, а потом ответил:
— А не могли бы вы… сами…
— Поговорить с Липатовым?
Терентьев-старший кивнул и посмотрел куда-то в пол. И тут Платонов по-настоящему разозлился.
— Да вы знаете, что из-за этой драки мне неполное служебное соответствие влепили, денег лишили и рапорт в Академию порвали? — вспылил он. — И вы мне предлагаете за сына вашего сейчас вступиться, как за родственника?
Петр Афанасьевич попытался дотронуться до руки Платонова, словно это могло уменьшить звук, но Виктор отмахнулся от него:
— Мне хватает того, что я его лечу, — поставил он точку в разговоре. — Нашли, блин, переговорщика.
Платонов развернулся и решительными шагами направился к выходу из отделения. В кабинете разрывался местный телефон. Рыкова не было на месте, Виктор взял трубку.
— Капитан Платонов… Да, товарищ полковник. Есть.
Положив трубку, он сел на диван. Его направляли в составе комиссии из двух человек на полигон десантной бригады, где на учениях случилось какое-то ЧП с медицинским уклоном. Прибыть, разобраться, принять меры, доложить. Задача была простой.
Но лишь на первый взгляд.
Потому что старшим в комиссии была назначена подполковник медицинской службы Елена Мазур.
7
Виктор трясся на скамейке в санитарном УАЗике, что выделил им командир для доставки на полигон. Мазур сидела впереди рядом с водителем и побелевшими от напряжения пальцами изо всех сил держалась за поперечную ручку на передней панели — автомобиль трясло на ухабах так, что Платонов наконец-то понял, как один из ординаторов госпиталя в недалеком прошлом получил в нем компрессионный перелом позвоночника, сопровождая пациента на аэродром. Самого пациента от тряски тогда спасло то, что носилки были подвешены за те петли, которые сейчас служили опорой для Виктора. Во время особо высоких прыжков он просто повисал на одной из них, не решаясь опуститься на сиденье.
Выехали они примерно через час после приказа. Командир собрал их у себя в кабинете, продублировал то, что сказал ведущий хирург по телефону, и потребовал взять с собой питание на пару дней.
— Чтоб там ни от кого не зависеть, — туманно сформулировал Зубарев, потом посмотрел на Мазур и Платонова, вздохнул и, открыв шкаф, дал им с собой литровую бутылку какой-то дорогущей водки. Виктор взял ее, не глядя и ожидая объяснения.
— На месте разберетесь, — не вдаваясь в подробности, подытожил командир. — Вся надежда на вас, Елена Ивановна. А молодой хирург — на побегушках. Уяснил задачу, Платонов? Таскаешь чемодан, выполняешь поручения.
— Так точно, товарищ полковник, — ответил Виктор.
— Кругом марш. Выполнять.
Они вышли из кабинета друг за другом, Виктор придержал для Елены дверь, но она даже не посмотрела в его сторону. Когда длинный коридор закончился поворотом к лестнице, Мазур вдруг остановилась и резко повернулась к Платонову.
— Я подполковник, ты капитан, — сказала она тихо, но отчетливо. — Обращаться ко мне только на «вы», по имени-отчеству или по званию. Нарушишь это простое правило — по прибытии обратно напишу на тебя рапорт за несоблюдение субординации. Ты меня понял, капитан?
— Я тебя понял, подполковник, — дерзко ответил Платонов. Мазур вздрогнула от такой наглости, осеклась, но поняла, что условия надо было выполнять в обе стороны.
— Виктор Сергеевич, жду вас через сорок минут у приемного отделения, — согласилась она с условиями игры.
— Есть, — махнул рукой Платонов, отдав воинское приветствие, и быстро сбежал по лестнице на первый этаж. Мазур проводила его гневным взглядом, потом повернулась к большому, во всю стену, зеркалу на площадке, поправила волосы, подкрасила губы и спустилась следом.
И вот они в одной машине едут на фронтовой полигон, где два дня назад встала лагерем дважды Краснознаменная воздушно-десантная бригада. Каких-то глобальных учений в этом году не планировалось, обычный выезд всем составом на прыжки, тактическое маневрирование, стрельбы и прочие прелести полевой жизни.
Платонов смотрел в окно на холмы вокруг. Леса в этих краях давно не было — время от времени здесь проводил стрельбы артиллерийский дивизион; он несколькими ударами ГРАДа так перепахивал склоны, что на них больше ничего не росло. Саперы, которые после всех учений ходили по этим низеньким сопкам, чтобы отыскать и обезвредить неразорвавшиеся боеприпасы, уверяли, что земля здесь — наполовину со свинцом. Ни зверья, ни деревьев. Учитывая, что полигону было никак не меньше шестидесяти лет — их слова принимались на веру безоговорочно.
Дорога к месту дислокации поначалу была хорошей, местами даже асфальтированной — там, где она использовалась и жителями окружающих деревень. Водитель, как мог, объезжал ямы и следы от танковых гусениц, пересекающие дорогу в десятках мест. Спустя примерно полтора часа такой пляски началось еще более волнующее приключение — они съехали на проселочную дорогу, и штормить в машине стало еще сильней. Виктор прижал «тревожный чемоданчик» ногами под скамейкой, но пару раз все-таки упустил его в свободное плаванье по салону и ловил, подтягивая вытянутой ногой к себе.
Неожиданно УАЗик затормозил и остановился. Платонов выглянул в окошко между салоном и водительским местом и увидел, что дорога впереди перекрыта шлагбаумом из тонкой металлической трубы, раскрашенной в белый и оранжевый цвета. Противовесом шлагбауму служил штампованный диск от грузовика. Рядом стояла будка часового, но в ней никого не было.
За шлагбаумом дорога уходила за ближайший холм и исчезала. Начинались сумерки; видимость несколько ухудшилась, но все равно было понятно, что в десантную бригаду они пока не приехали.
— Если шлагбаум на замок закрыт, я тут могу и не объехать, — покачал головой водитель. С обеих сторон дороги в этом месте были глубокие рытвины со следами от танков; их заполнило водой после дождей примерно до половины, и УАЗик в них бы просто утонул.
— Разберитесь, товарищ капитан, — бросила Мазур, не оборачиваясь.
— Слушаюсь, — кивнул Платонов. На самом деле он был рад выбраться наружу из этого проклятого аттракциона с прыжками хотя бы на минуту. Открыв дверь, он вдохнул запахи травы и соляры, спрыгнул на землю, потянулся и направился к шлагбауму. Замка там не было — просто сквозь пару отверстий в стойке поверх трубы было пропущено нечто вроде предохранителя из толстого прута. Виктор взялся за него и резко выдернул. Шлагбаум взмыл вверх под тяжестью диска, ударился им об землю и завибрировал, заплясал на несколько секунд.
Платонов посмотрел в сторону машины, развел руки и сделал приглашающий жест. Водитель проехал под трубой; Виктор заглянул с его стороны в кабину и спросил:
— Товарищ подполковник, закрывать будем или хрен с ним?
Мазур посмотрела на него, потом на водителя и махнула рукой.
— Поехали, что время терять. Заодно узнаем, куда караул дели.
Она явно не хотела смотреть в его сторону и даже приказы отдавала сквозь зубы. Платонову это плохо скрываемое презрение показалось излишне показушным, но он только молча обошел машину и вернулся на свое место. Они поехали дальше.
Примерно через двадцать минут они увидели лагерь. Пара десятков машин с КУНГами, еще три с радарами и антеннами, около пятнадцати больших палаток. Навстречу им выбежал офицер, размахивая красным флажком. Машина остановилась, Елена открыла дверь и выпрыгнула на землю.
— Товарищ подполковник медицинской службы, дежурный по части старший лейтенант Борисенко!
Мазур молча кивнула, потом показала себе за спину
