Виктор Лысенков - Мементо ! (Книга стихов)
На русских засада,
На русских засада,
Нам вспомнить пора
Про русскую честь!
Март 1998 г.
х х х
Прощай, моя Родина милая!
Прощай. Никого не виня
Пришел я к тебе обессиленный
Пришел на закате дня.
И душит слеза бессилия
Не я виноват
в этом
долгом
пути.
О, моя боль, Россия
За невиновность - прости!
Держали меня не застенки
Двадцатый век хитрей!
Не вырвешься, не выскочишь
Из всех открытых дверей.
Советское рухнуло рабство
Для нас, для русских людей.
Из-под обломков всеобщего братства
Мы выбрались всех бедней.
И на краю могилы
Не жалуясь никому
Родина моя милая,
Сделаю, что могу!
Потомки тысяч иуд!
Вы мните, что нас одолели?
Вас ждет беспощадный суд.
Во всей своей прошлой жизни
Наполненной света и сил
О, дорогая Отчизна
Как я тебя любил!
О, что с моей Родиной сделали!
Незваные "господа"!
Мы и в краю безлесном
Для всех осины найдем,
Мы здесь устроим кару небесную
Очистим наш русский дом!
Во мне - моя сила и ярость
И чувство своей правоты
Пусть это только строкой прорвалось,
Но бурей поднимешься ты!
Порука - предсмертная крепость!
Ни жалоб, ни стонов, ни слез.
Врагов наших счеты - подсчеты, вселенская подлость
В нашу российскую, силу сплелось!
И в хаосе мыслей и жизни
Я из последних сил
Правду твою обидную
Людям как мог, доносил.
Прощай, моя Родина милая
Последние строки - тебе.
Быть может, и малые силы
В твоей помогут судьбе.
Ростов-на-Дону. 21 августа 1996 г.
х х х
О, бойтесь слез моих - прозренья и страданий
Сквозь них я лучше вижу, кто мой враг,
И час расплаты неожиданно настанет
До пальцев синевы уже сжал меч кулак.
Прозренья слезы - горечи и злости...
Бесхозный мой народ в плену
чужих поводырей,
Которых мы не звали, не просили в гости
Да кто же в свой дом зовет бездомных упырей!
Несчастный мой народ. Обманут и ограблен,
Куда бредешь в ярме невидимых цепей,
Опутан ложью, водкой отуманен
Не видишь для тебя
в пресподнюю распахнутых дверей.
Разорванный народ. В плену ты у двуликих,
Меч над тобой, а ты склонил главу.
Пусть хоть Коран вас мужеству научит
Как защитить свой дом, семью, страну.
Ушли все "измы". Нам теперь в спасенье
Хоть книжки черные, хоть обоюдоострый меч.
О, слезы горечи! Прозрением пробейтесь,
Чтоб в душу русскую опорой лечь!
2 октября 1996 г.
х х х
Быстрые тучи Родины - землю заволокло,
Что это они так низко? - стало совсем темно.
Быстрые тучи Азии - реки, летящие вниз,
Тучи, на пики надетые, к звездам почти поднялись.
Острые молнии Родины - все полыхает огнем...
Что над тобой, родимая, так часто грохочет гром?
Быстрые воды Азии летят, как шальные года.
Над Родиной все клубится хмаревая темнота.
Тучи висят над Азией - мягкие, как курпача...
Ах, как под этим небом убитый ребенок кричал!
Что в этой Азии делали, где так неподвижность скал!
О, мой народ доверчивый! - Ты - счастья-несчастья искал?
Быстрые воды Азии о нашей победе молчат,
Сады цветут равнодушно и горы не говорят.
Гул, словно эхо истории, мимо скалистых громад
Реки несут в долины много веков подряд.
Низкие тучи Родины почти вцепились в траву...
Что для себя в тех горах мы наделали - я до сих пор не пойму.
На Родине, как на чужбине, о нас не болит голова.
Хотят забыть все ошибки, и с ними - нас забыть?
Как тяжело, моя Родина, такую тебя любить!
Низкие тучи Родины. Летящие облака...
Как молнии полыхают! И бьют в нас наверняка!
*Курпача - мягкое узкое одеяло.
10 октября 1996 г.
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
Апрель - это сказка Азии!
В травах холмов - васильки!
И синие колокольчики - в зелени синим цвели!
И как полыхали маки - в зеленом и синеве!
И небо - так нежно плакало
Редким дождем по траве.
Весна сорок пятого года - радость и благодать!
С зеленых холмов над городом
Так далеко видать!
И кладбище за спиною
в густом цветеньи акации.
Ограды, кресты, могилы
не страшные декорации.
Вот мало гороха спелого - подспорья голодных годов,
И мы по лощинам бегаем - восемь голодных ртов.
Уже воробьев настреляли
в пустынных могильных садах
военного времени дети
неведом нам был грех и страх.
Но что там - чуть выше кладбища
Вспаханная земля,
Этого здесь не было
Назад всего лишь три дня.
И что-то глаз угадывал
С высокой холмистой гряды,
И вспученность почвы подсказывала,
Что это там за ряды.
Вот мы подскакали близко
По склону, в синих цветах
И увидали убитых, с дырками в головах.
Их ночью зарыли небрежно
До города - много верст,
От южного солнца в сутки
Вспух необычный погост.
Осыпались рыхлые комья
С убитых недавно людей...
Был пласт похоронный тонкий
И всех обнажил до локтей.
Славянские светлые лица
Уже начинали темнеть
И в дырочках над бровями
Начали мхи гудеть.
Потом мы куда-то звонили
Мол, вспучились животы...
Расстрелянных захоронили
И кто-то поставил кресты.
Такое ненужное дело
Расстрелянным - кресты!
Власть их убрать велела
И скрыть расстрела следы.
И снова апрель. Пасха.
Как кладбище разрослось!
Расстрелянных захороненье
С трудом отыскать удалось.
Казалось, прошли столетья.
Но только - двадцать лет.
С бабушкой неродною
Пришел на кладбище дед.
Было грустно и странно
своих и чужих поминать....
Пришли мы на кладбище рано,
Не стало пока припекать.
Сначала родную бабушку
Ушедшую в тридцать седьмом
Мы навестили все вместе
На дальнем холме крутом.
Потом неродная бабушка
Пусть пухом ей будет земля!
Меня попросила с дедушкой
То место, найти, мол, нельзя?
Но все там давно перепахано
Заметен едва старый ров...
И тихо бабушка плакала,
У дедушки не было слов...
Был среди тех расстрелянных
Бабушкин первый муж.
Расстрелянный и потерянный,
И стертый заданьем спецслужб.
Но был я уже не ребенком,
И профессия такова
Нужны мне доказательства
А не в слезах слова.
"Быть может, они - награбили,
Купили, быть может, вы дом?
И все за его преступления
У вас отняли потом?"
"Куда там, - заплакала бабушка.
Какие богатства у нас!
Мотались мы по квартирам
Две сумки да керогаз!
В общем - они просчитались
какой-то оптовый склад,
И, как потом оказалось,
Каждый был виноват".
У деда губы дрожали
Он слишком многое знал!
И как его выселяли:
Сума, Россия, вокзал.
Я рад, что кошмары погромов
Не увидать тебе, дед
Это тебе спасибо
За тракт на Курган-Тюбе.
Раз строили - ну и ладно!
Какой глупи Иван!
Наверное, на Рассия
Очин глубоки карман!
Зачем он им строил дороги?
Зачем он им строил дома?
Что сделали им плохого
не приложу ума.
За что к нам жестоки боги?
За что нам сума опять?
Вокзал, чемодан, Россия
Нам будут злобно орать.
Все строили братья - славяне,
Немного татар и армян.
Такой ненасытной дани
Мир никогда не видал...
Я думал: в земле азиатской
Мы свято законы блюли,
И сколько душ славянских
Там ни за что полегли.
Зачем мы своих губили?
Зачем мы стреляли в своих?
Чтоб в нас автоматы лупили,
Чтоб нас - клеймил даже стих?
Россия - страна заблуждений!
Без разума, без ветрил!
И как твой сермяжный гений
В такой тупик зарулил!
Какая нам, русским, наука!
Хребты на чужих ломать!
Я научу внука
Ради чужих интересов
В своих
Никогда не стрелять!
12 апреля 1997 г.
ОТ СЕБЯ ЛИЧНО,
ПОЧТИ ПО МАЯКОВСКОМУ,
А ПОТОМУ - НЕ СОВСЕМ ПОЭТИЧНО.
Что я тебе сделал хорошего, что ты относишься ко мне так плохо?
(Грузинская пословица)
Угораздило же родиться на родине "великой" нации:
Все у них - философы. И великих поэтов - тьма.
Только вот ишачил я на званья их. На их диссертации,
Перелопачивая авгиевы конюшни словесного дерьма.
И что за награда? И что за расплата?
Один - искалечен. Другой - убит.
Меня ни в чем убеждать не надо:
Не раз я и сам был "братьями" бит.
Не верьте дебилам - политикам
На корню продающим русский народ,
И кто говорит: вы ТАМ поживите,
Пусть сам поедет, и ТАМ поживет.
Пусть в грузии едут. В таджикистаны,
Может, место такое найдут,
Где русским, пусть не поют осанну,
Но в душу хотя бы им не плюют?
Особенно мне нравятся идеологи в юбках,
Убеждающих - живите, до лучшего, ТАМ.
Да отправьте ТУДА хотя бы внуков,
Глядишь, и дадут им ТАМ по мозгам.