Искупление - Виталий Яковлевич Кирпиченко
— Что он тут выведает? Чему навредит? Что уничтожит?
— Чо надо, то и выведат. Чо скажут, то и взорвёт. И ты ему бушь сам в этом помогать, и знать не бушь как.
— Дед Матвей! — взмолился Сергей. — Да какой же он шпион! Кто ему из серьёзных людей даст какое задание! Это же смешно!
— Во-во! Все так и думают, а он знай своё дело и делат ево. Пока до некоторых дойдёт, он мост через Ангару взорвёт, колодцы поотравит, в машину с начальством гранату подкинет… Нет, Серёга, тебе надо быть сурьёзней, когда приводишь в дом незнамо ково. Проверь документы повнимательней. Под увеличительным стеклом проверь — не переклеил ли он карточки. Вон, как-то кино было. Ехали два в поезде, один был солдат, демобилизовался, а второй оказался вражеский шпиён. Тот всё рассказал о себе, а этот, шпиён-то, убил его и сбросил с поезда без документов. Быстренько подклеил свою карточку и вредил как хотел. Вот так! А ты… Ночью, кода он заснёт, проверь ево одежонку — не зашито ли чо в подкладке. Отрава кака, али ещё чо…
— Чтобы так не думать о каждом человеке, я не смотрю никаких фильмов. И никому не советую засорять свои мозги!
— Чо ты сердишься? Я же хочу как лучше. Кино-то делают как в жизни.
— Какой там из жизни! — от возмущения Сергей покрылся красными пятнами. — Напридумывают разной галиматьи и подкидывают людям. А те принимают всё за чистую монету, и разносят эту чушь дальше! Нельзя же быть таким легковерным!
— Хучь ты и сердишься, а так быват. Вон, Митрий, сын Кузьмы Крапивина…
— И что Митрий, сын Кузьмы Кривого, мог знать?
— Я не говорил, что он сын Кузьмы Кривого. Кузьма не был кривой. Кривой был… Погодь, кривой был Серафим, только у ево сына не было, у ево одне девки… восемь штук. А как он хотел сына! Оне просили Якова Дещенка, чтобы он поменял свово младшего сына Стёпку на любую девку Серафима, или просто так отдал. Яков не согласился, хучь и бедный был. Так тот со своими девками и промучился весь свой век. А был бы сын, и было бы…
— И что же такого сотворил наш Митрий? — прервал Сергей воспоминания деда.
— Он рассказывал, когда был вахтовиком, то у их там привязался один такой немудрящий, а потом оказался шпиёном. Говорит, спали рядом, а распознать не могли! Во как!
— Ладно, — согласился Сергей, — я его завтра на детекторе лжи проверю.
— Где ты ево возьмёшь? Откуль он у тебя? — часто заморгал дед. — Али…
— Есть у меня, и очень точный, кстати.
— Никода не видал. Зачем он тебе?
— Чтобы правду выведать.
— Ты сурьёзно?
— А то!
— Покажи.
— Пойдём!
Сергей привёл деда Матвея к бане, остановился у двери. Приоткрыл её.
— Вот, смотри сюда, — сказал он, усмехаясь. — В эту щель закладываем мужское естество и тихонько прижимаем, прижимаем, прижимаем. Взахлёб начинают признаваться во всех своих и не своих грехах. Изобрели в третьем веке, а такая надёжная штука. Теперь таких не делают.
— Я думал, ты сурьёзный мужик, — с обидой махнул рукой дед. — Твой батька был другим.
Сергею пришлось долго оправдываться перед дедом Матвеем, заискивать, извиняться, просить прощения за глупую шутку. Дед немного «оттаял», когда Сергей пригласил его в дом и достал из холодильника початую бутылку водки.
— Вчера крутил такой озноб, — оправдываясь за початую бутылку водки, сказал Сергей, — вот и тяпнул малость.
— Это первое средство от того, — согласно закивал дед. — Моя матушка для того готовила рябиновую или калиновую настойку. А лучше помогала чесночная, — принимая стакан, дед продолжал: — Бывало, прибегишь с охоты или работы, промокнешь до нитки под холодным дождём, зуб на зуб не попадат, а тут дед с наливочкой! Стаканчик пропустишь, и как боженька в лапоточках по нутру-то и прошёлся, сразу благость такая, тепло по всей организме. Ну, с Богом! — выпив, не поморщившись, дед Матвей не спешил ставить стакан на стол. — Я думаю, Серёга, — продолжил дед, проведя ладонью по губам, — нам с тобою надо приспособиться гнать свой самогон. Оно будет дешевше, чем покупать. Да и знашь, чо там всё своё, всё хороше. А тут хто ево знат, чо намешали. Плесни-ка ещё чуток, а то не понятно как-то, — выпив, с загадочной задумчивостью на лице, утверждающе заявил: — Я знаю, как ево гнать. С дедом Фёдором мы столько гнали, что все полки в кладовке и амбаре были заставлены четвертями. На пальце горел первач! Дед так и проверял ево. Оммакнёт палец — и к головёшке! Палец тут же схватыватся синим огнём. Первач он затыкал хорошими пробками. Остально — чем придётся. А матушка настойку делала от всякой хвори, чесночную. Вот как ты счас, прихворнёшь бывало, вот и крутит тебя, корёжит, матушка и принесёт стаканчик. И тут же всё как рукой снимет, — дед, раскрасневшись, прервал свой рассказ о пользе чесночной наливки, посмотрел на бутылку. — Плесни-ка ещё чуток. Бардельник бы какой соорудить поболе, да аппарат заказать кому. Счас, говорят, можно из хороших трубок сделать, и если гонишь только для себя, то разрешат.
— Освоим и этот крекинг-процесс, дед Матвей. Будешь у нас главным инженером-технологом. А по совместительству — виночерпием.
— Да куды уж мне, — заскромничал дед. — Я просто так, если подсказать чо. Мы с дедом…
Странно, но с помощником, пускай с кривыми ногами, неуклюжим и неумелым, дело пошло лучше. Сергей не отвлекался на кухонные дела, не задумывался, что есть, что надо подкупить из продуктов. Готовил повар хоть и не изысканные блюда, но вполне пригодные для еды. А кое в чём так и превзошёл себя. Любимым занятием стало у него приготовить салат и что-нибудь на десерт. К основному блюду он всегда ставил закуску: то тонко нарезанные пластинки буженины, сдобренные более тонкими пластинками помидоров или огурцов, то что-то намешанное из зелени, репчатого лука и сметаны, то красиво порезанные солёные огурцы. Однажды приготовил что-то вяжущее рот с привкусом не то репы, не то брюквы. Попробовав, Сергей уставился на кулинара, дескать, что за зверь это?
— Авокадо, — ответил тот. — Тамара Елизаровна привезла. Говорит, очень полезная штука. За зиму человек растранжирит все витамины и микроэлементы, а тут их и не перечесть. Вкусно? Ещё заказать?
В другой раз, когда в огородах и на полях бушевала зелень, Анатолий Петрович предложил съездить за черемшой и диким щавелём.
— Ехать-то не на чем, — удивился просьбе Сергей.
— И я о том же, — спокойно ответил Анатолий. — Только нам без транспорта не
