Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Юноша попытался представить себе их с Галь отношения геометрически. Был отрезок из точки «А» в точку «Б». В одном конце – она, в другом – он. Прямая линия, протянутая между ними, была самым простым и понятным, как дважды два – четыре, чертежом, какой только существует. Может, поэтому их взаимный интерес и их любовь возникли так естественно и ярко. Два разных человека, привязанные за разные концы каната и смотрящие друг на друга, созданы друг для друга. Но вот всегда ли они смотрели друг на друга? Он – нет. С начала этого года, а, может быть, и гораздо раньше. В этом Шахар теперь признавался себе открыто. А Галь? Этого парень знать не мог. Налицо ее любовь и привязанность к нему были абсолютно искренними, но по своему характеру девушка явно никогда не разделяла его целей и его ценностей. Вряд ли она даже понимала его до конца. В постели – да! Там она в его руках была богиней, знающей его привычки и желания до тонкостей. Но в жизни?.. Увы, далеко не всегда. По-человечески, она гораздо лучше поняла бы такого, как Одед. Они были слишком похожи, во многом. Но, с другой стороны, именно из-за их чрезмерной схожести они так и не смогли быть вместе. Все-таки, для отношений нужно притяжение, хоть какое-то различие, а не одно сплошное подобие.
Одед, к сожалению, был слишком хорош для них обоих: для Галь – благодаря своему ангельскому терпению, для него – потому, что был слишком тонок и уязвим. Он попробовал рассуждать с ним о Боге. Бог для него был в поступках и в расплате за них. Это звучало как попытка оправдать свою нерешительность, но, вместе с тем, парень совсем не лукавил. А он, Шахар, что мог сказать о своем Боге?
По идее, в виду своих обстоятельств, он должен был беспрекословно согласиться с приятелем, но что-то помешало ему. Возможно, то, что, в отличие от Одеда, который даже не попытался переспать с Галь, хотя и мечтал об этом, он, все-таки, жил полноценной жизнью. Не отказывался от своих амбиций, невзирая на неудачу с эссе, имел сексуальную партнершу, которая, правда, создавала ему раньше много проблем, но, в итоге, повернула все так, что он принял ее, не скрывался от одноклассников, превративших его в изгоя. Он был сильным мужчиной, и все это знали. Идти по раз и навсегда намеченному пути и не терять равновесия – не в этой ли силе был его Бог? Кто знает! Но, по сравнению с Богом Одеда, его был удобней, во всех смыслах. Бог Одеда был слишком робок и застенчив, его – активен и решителен. Бог Одеда призывал к соблюдению космических, а его – земных законов. Тем не менее, как всякий Бог, он требовал жертв. И они оба, как ни странно, принесли ему одну и ту же жертву – Галь. Роковая красавица объединила их – столь разных – и заставила каждого думать о Боге, тогда как сама, в то же самое время, наверно, продавалась дьяволу. Ее судьба и ее внешность оказались не по зубам никакому Богу, и поэтому он ее сплавил "коллеге".
Он был тверд и надежен, как камень, – поэтому всегда витающая в облаках Галь подходила ему. Одед был чувствителен и зыбок, как вода, и в этом она подходила ему тоже. С другой стороны, каждый из них потерял ее из-за тех же самых качеств, так сказать, из-за своих Богов. Галь в равной мере обвинила бы их обоих: его – за то, что оказалась всего лишь придатком к его жизни, цели, личности, а Одеда – за то, что он растворился в ней, превратив ее в смысл своей жизни. Кто ж тогда был ей нужен? И, разве не случилось ли бы с ней такого несчастья, если бы она сама была другой?.. Какой?… Разве можно было себе представить какую-то другую Галь? Не ту романтичную, импульсивную, привязчивую, творческую Галь Лахав, которой он так долго хранил верность? Почему же он, все-таки, бросил ее? Может быть, на самом деле, не из-за своих амбиций, а именно потому, что был с ней, только с ней, все эти годы, не смотрел по сторонам, не имел никакого другого опыта? Иными словами, зациклился? Да, сейчас у него есть другая девушка, но открыло ли это его горизонты? Ведь неспроста же Одед его спрашивал, хотел ли бы он вернуться к оставленной подруге. Он всегда, исподволь, заставлял его вспоминать о ней. Кто знал, почему так с ним и происходило?
Шахар почувствовал, что его попытки рассуждать философски только еще больше запутали его. Интересно, что сказал бы Одед, если б узнал, о чем он сейчас думает? Наверно, ничего, но в глубине души наверняка порадовался бы, что одержал над ним победу. Ведь он, все же, заставил его заглянуть вглубь себя, искать ответы на вопросы, которые так и не получил. Несомненно, наивная просьба Одеда, чтобы он вернулся к Галь, вспорола его затаенные слабости. На первый взгляд, он заткнул Одеда за пояс тем, что не поддался. Но тогда какого черта его угораздило об этом думать сейчас, когда на дворе стояла темная ночь?
От этой мысли Шахару сделалось еще менее уютно. Надо ж ему было проснуться в такой глухой, поздний – или уже ранний? – час, в такой странной обстановке, в которой могли прийти в голову всякие странные мысли, и пытаться разгребать их! Он и сам очень странно выглядел: лохматый, босой, в трусах, с полным стаканом воды, зажатым в ладони, прильнувший к оконной раме и тупо уставившийся на свой письменный стол. Там когда-то стояла фотография Галь. С нее все началось, и к ней же все вернулось. Как назло! А где она была сейчас?
Юноша начал напряженно вспоминать, куда же он мог ее подевать. Несколько недель назад он, желая поскорей закрыть за собой двери в прошлое, сгреб все, что у него осталось от пятилетнего романа и где-то спрятал. Им овладел страстный порыв найти забытую фотографию, чтоб просто опять на нее посмотреть. Времени на поиски у него было хоть отбавляй, ибо спать уже не хотелось. Он перевернет весь дом, чтоб еще раз увидеть легендарный снимок, подержать его в руках, и вернуть на новое место – возможно, тогда уже навсегда. Без этого ему сейчас не не сомкнуть глаз.
Он сделал несколько
