Язык за зубами - Полина Панасенко
* * *
В конце лета мы возвращаемся во Францию. В зале ожидания аэропорта, рядом с кофейным автоматом, на спине лежит огромная панда и держит в лапах стеклянный шар, полный монет. Мы подходим ближе. Это WWF, – говорит папа, они защищают исчезающие виды животных.
Мама тоже следит за моим русским, как за последним яйцом перелётной кукушки. Её гнездо – мой язык. А мой рот – полость, которая это гнездо укрывает. Несколько раз в неделю мама приносит мне новые слова, осматривает те, которые уже на месте, проверяет, чтобы ни одно не потерялось по пути. Она контролирует баланс численности населения, миграционный поток – въезд и выезд русских и французских слов. Она хранительница просторов, границы которых лежат на столе переговоров. Русский. Французский. Русский. Французский. Караулом языка она следит за пограничным пунктом. Смешивать их нельзя. Она выслеживает французских беглецов, которых приютил мой русский. Втянув голову в плечи, на согнутых ногах, они проскальзывают под шлагбаумом. Селятся вместе с русскими, иногда даже плодятся, до тех пор пока мама их не отловит. Чаще всего они сами выдают себя. Достаточно того, чтобы я позвала русское слово, а вместе с ним увязалось французское. Стой! Мама хватает их и разделывает, словно замороженные креветки из Ашан-Центр’Дьё. Нет такого слова гароваться. Есть парковаться или гарэ ля вуатюр. Когда в следующий раз ко мне подбегает гароваться, я шиплю ему: Уйди, уйди, дай пройти парковаться.
Нет такого слова манжеваться. Есть столоваться или манжэ. Ты смотри. Смотри, а то будешь как братья Морковины. Видела я братьев Морковиных. Я знаю, что мне грозит. Сыновья папиного коллеги. Близнецы. Чуть старше меня. Родом из Санкт-Петербурга, они говорят уже не совсем по-русски, но ещё и не полностью по-французски. Они долго подбирают слова. У них странный акцент. Слишком жёсткие согласные, слишком открытые гласные. Такое впечатление, что они мутируют. Язык у них уже плавает в формалине, осталось только закатать их в банку и наблюдать. Я мутировать не хочу, но к такому я не была готова. Сначала французский надо было любой ценой впустить, а теперь, когда он здесь, мне объявляют, что он может превратить меня в мутанта Морковина.
Чтобы спасти меня от мутации, мама привезла из Москвы антидот: К пятёрке шаг за шагом. Толстая тетрадь упражнений, полная грамматических правил и диктантов с описаниями природы. Она очень хорошо сделана, говорит мама, с ней можно учить грамматику через тексты великих классиков. Я думаю о передаче Minikeums, где уже пять минут как начались мои любимые мультики. Ну и ладно, если я немножечко мутирую. Ну и ладно, если мой русский заснёт на снегу французского языка.
Но нет, К пятёрке шаг за шагом с этим не согласна. К пятёрке шаг за шагом уже всё продумала и выстроила для меня программу на ближайшие десять лет. От неё невозможно скрыться. К пятёрке шаг за шагом меня отыщет повсюду, даже в туалете. Оказывается, она уже покрыла собой его стены. Раньше там висели флаги стран мира. Теперь всё место занял русский язык.
Два уровня вывесок рассчитаны на два положения тела. Стоя у двери / сидя на унитазе. Всё продумано, чтобы пропустить их было нельзя. Я вхожу – «жи/ши пиши через и» висит над сливом. Оборачиваюсь – «гнать, держать, дышать, обидеть» проносятся мимо меня. Сажусь – «плав/плов, мак/мок» на меня смотрят. Туалетная бумага слева – «стеклянный, оловянный, деревянный». Подтираешься, встаёшь, натягиваешь штаны – «плав/плов, мак/мок» на двери. Оборот – «гнать/держать». Спуск воды – «жи/ши». Поворот – «плав/плов» и на выход.
Русский – внутри. Французский – снаружи. Ничего сложного. Когда выходишь на улицу, надеваешь свой французский. Когда приходишь домой – его снимаешь. Можно даже начинать раздеваться прямо в лифте. Если, конечно, в нём нет соседей. Если есть соседи, надо подождать. Бонжур. Бонжур. Кель этаж? Бон апети.
Очень важно чётко отделять одно от другого, иначе можно оказаться снаружи с голым задом. Как та бабулька с пятого этажа, которую нашли на автобусной остановке в полураспахнутом халате на голое тело. Её видел весь дом. Говорили, что она не могла понять, где находится, внутри или снаружи.
Однажды это случилось и со мной. Я играю с детьми из соседних подъездов на газоне двора нашего дома. Пахнет скошенной травой и собачьими какашками. На девятом этаже открывается окно, из него высовывается мама и зовёт меня обедать. Всё готово, надо идти. Я поднимаю голову и прошу отсрочку. Кричу: Ещё чуть-чуть.
С голым задом на автобусной остановке. Я забыла. Забыла, где нахожусь. Вокруг меня дети выстраиваются в круг. Заведующий станцией, пассажиры. Круг вертится вокруг меня, свистит и кричит Чу-у-у-у-чу-у-у-у.
В конце этого года я перехожу от имени Polina – Полина, к Pauline – Полин. Вместо гласного «а» добавляю на конец немое «e», фиговым листочком. Дома – Полина, в школе – Полин. Внутри, снаружи, внутри, снаружи.
* * *
Мне приходит письмо от моего адвоката, в нём написано, что «прокурорша вынесла решение». Все детали в приложении. Открываю:
Ибо с этого момента всё зависит от судьи, которая вынесет и огласит своё решение. Итак, тогда и только тогда, когда все вынесут свои решения, если и только если все сделают это по очереди, будет необходимо и достаточно, чтобы ликторские связки Республики Ибо-либо-будто-словно вынесли и постановили, а затем сообщили мне о своём решении.
А в ожидании надо ждать.
Подпись: Ле Паркет[4]
Я давно уже потеряла смысловую нить этапов моего дела. Логику их последовательности. Соединительные и подчинительные союзы, которые ими управляют. Должно было состояться всего одно слушание, затем мне сказали, что потребуется второе, затем мне объявили, что прокурорша вынесла решение, хотя второго слушания так и не было.
Я звоню своему адвокату. Это значит, что мою просьбу удовлетворили? Нет. От меня ещё что-то требуется? Нет. Достаточно и необходимо ждать.
Главное – не заблудиться в своём собственном деле. Зал ожидания в здании суда так и называется – salle des pas perdus, зал потерянных шагов. Ходишь по кругу, не сдвигаясь с места. Своего рода спортивная дорожка. Походка от бедра, икры в тонусе, накачанная попа.
Я опасаюсь этого зала-лабиринта. Где лабиринт, там и Минотавр. Пожирающее ожидание, метаморфозы Овидия. Как-нибудь меня найдут в зале потерянных шагов, со стеклянным взглядом и в мраморной тоге а-ля Плиний Старший.
* * *
Два месяца спустя получаю новое электронное письмо от моего адвоката. Тема: дата рассмотрения дела. Она пишет:
