Жених по объявлению - Виталий Яковлевич Кирпиченко
— Кто плисол? — послышалось из-за двери.
— Я плисол. То есть нет, я пришел, — ответил мужчина, смутившись своей ошибки.
— А ты кто? Дядя Боля? — спросило дитя.
— Нет, я дядя Коря. Подожди, не так. Я — дядя Коля. Вот.
— А ты зачем плисол?
«Этим вопросам не будет конца», — подумал мужчина, и, в свою очередь, спросил малыша:
— Где твоя мама? Мама Вера?
— Мама на лаботе, а я болею. У меня темпелатула.
— Болеть совсем нехорошо. А как зовут твою маму? — прильнул к дверной щели мужчина.
— Тетя Валя ее зовут.
— Тетя Варя, может быть? Тьфу! — сплюнул мужчина с досады. — Теперь и сам не знаю, кто мне нужен — Валя? Варя? Или Вера?
— Тетя Вела не моя мама, она мама Килюсы.
— Наконец-то разобрались. А она где? — Согнулся до уровня замочной скважины мужчина.
— Мама Килюсы посла с дядей Юлой.
— Куда? — сглотнул слюну мужчина, уловив умопомрачительный запах с кухни.
— Не знаю, куда они посли.
— Скажи, а дядя Юла — это папа Килюсы? — Мужчина решил говорить языком дитяти и не обращать больше внимания на эти пресловутые «рэ» и «лэ», чтобы не запутаться окончательно.
— Дядя Юла не папа. У него пистолет.
Человек распрямился, подумал малость, а затем спросил:
— А погоны у него есть, или просто так он носит пистолет?
— Он милицинел.
— И что ему у вас надо? — Опять прильнул к щели мужчина.
— Пистолет у него взаплавдисный, я сам стлелял.
— Так уж?
— Килюса тозе стлелял, и его мама тозе стлеляла.
— А маме-то зачем это? Ей что, на кухне делать нечего? — Пожал плечами мужчина.
Внезапно растворилась дверь лифта. Вышли женщина лет тридцати пяти и парень ее моложе на десяток лет.
— Что вам здесь надо? — спросила женщина мужчину, который был страшно смущен, понимая свое нелепое положение.
— Я к… тете… Вале, к Варе… то есть Вере.
— Зачем она вам? — Женщина внимательно рассматривала пришельца, который так и не распрямился до конца.
— Да это вот… По объявлению.
— Объявлению? Какому еще объявлению? — заинтересовался уже и парень.
— Вот. — Мужчина достал из кармана помятый листок и подал его парню, но бумажку перехватила женщина. — По этому. Ваше?
— Что там еще? — попытался заглянуть в листок парень, но женщина сложила бумажку в четыре раза и, покраснев до бровей, спрятала ее в карман пальто.
— Заходите, — сказала она, открыв дверь своим ключом. — Не надо разуваться, — предупредила она мужчину, успевшего развязать шнурок на одном ботинке. — А впрочем, как хотите.
Сняв ботинки, мужчина стал совсем маленьким, ниже женщины, и смутился еще больше.
— Проходите вон в ту комнату, — показала женщина на дверь, — посидите там немного, я чай поставлю.
— Да ради Бога! — запротестовал мужчина. — Ничего не надо… Если только себе… Я и не купил ничего… торта какого-нибудь или еще чего… Не думал, что кто-то будет. Думал, на работе все. А я проходил мимо… вот…
— Это что еще за кадр? — спросил парень, как только за гостем закрылась дверь комнаты. — По какому такому еще объявлению?
— Тихо ты! — замахала женщина руками. — Жених, видать?
— Какой жених? Ты давала объявления, что молодая стройная блондинка ищет спутника по жизни без вредных привычек? Высокого, стройного, обеспеченного… Так, что ли?
— Так, так. Только тише ты!
— Ну ты и даешь, сестрица! — Покачал парень головой и улыбнулся, словно страдающий желудком человек.
— А что теперь делать? — развела руками женщина. — Не выгонять же просто так. Как он хоть тебе?
— Да хрен его знает. Замухрышка какой-то, да и зуб на видном месте мог бы из какой подковы или зубила вставить перед тем, как идти свататься. Смотри сама, не мне же с ним куковать.
— Лучше, думаю, такой, чем никакого, — еще тише сказала женщина и оглянулась на дверь. — Будет на первых порах хоть собак отгонять, а там посмотрим.
— Каких собак? О чем вы говорите, сестрица, я удивляюсь вам? Он от щенка на столб залезет и будет ждать, пока пожарники не приедут и не снимут. Ты бы сказала еще, что льва за хвост будет держать. Да, любовь, поистине, слепа! Она сморчка в рыцаря способна превратить!
— Ладно. Теперь-то что мне делать?
— Ты не знаешь, что на Руси в таком случае делают? Беги за бутылкой, не ошибешься: жениха, чай, привечать надобно. Сарафан надевай, тот, что с глубоким вырезом. Обольщать будем, чтоб не сбег раньше времени. А за столом проверим его истинное нутро, так сказать. Небось, как и большинство, кроме стакана ничего не признает. Разомлеет, расквасится, поплачет на роскошной груди невесты, глядишь, и мысли его тайные узнаем… Побыть для этого тебе придется в шкуре Маты Хари.
— Ну, пошел-понес, — отмахнулась от брата сестра и уставилась на ботинки пришельца. — «Нашей фабрики, значит, не Онасисс», — решила она, а брату сказала: — Сходи в гастроном. Возьми там бутылку да колбасы полкило, только недорогой. Лучше вареной. Поджарю с яйцами.
— Ой ли? Удержим ли таким угощением? Ведь он уже побывал у других невест, по столбам развешенных, и теперь сравнивает, кто сисясьтей, кто не скупится на кормежку и выпивку, у кого туалет не совмещен…
— Хватит тут чепуху нести. Вот деньги, сумка за дверью на ручке. Посмотри, может, что еще купишь. Шпроты какие-нибудь.
— Куплю португальские. Прибалтовские он есть не станет.
— Иди. Надоел со своей болтовней, — выпихнула Вера брата, а когда за ним закрылась дверь, несколько раз прошлась по коридору, о чем-то усиленно думая. Брови ее сдвинулись к переносице так, что между ними нарисовалась вертикальная полоска. Остановилась и еще пристальней уставилась на ботинки ждущего ее решения кавалера. «Пожалуй, итальянские, только из кожзаменителя», — попыталась она придать значимость претенденту на ее руку и сердце. С этими мыслями, не успев распрямить брови, вошла она в комнату, в которой, спрятав ноги далеко под стул, сидела, возможно, ее судьба.
— Вы где сняли объявление? — спросила она, так и не расправив бровей.
— На столбу… столбе. У остановки автобуса… двадцать седьмого. А вы еще, наверное, и в газеты писали? — в свою очередь поинтересовался претендент. — Был еще кто-то? Ну, такой, как я?
— Такого не было.
— Странно, — поджал губы претендент и вытянул из-под стула ноги, но, увидев дырку на большом левом пальце, тут же поспешно спрятал их обратно. — А я вот собрался к другу, да смотрю на столбу… столбе, гм… бумажка какая-то висит. Автобуса нет, дай, думаю, прочитаю, что там такое, может, думаю, кто старый холодильник продает. Если недорого, думаю, то можно и купить. Плохо без него, без холодильника. Мой-то остался у жены. Не забирать же
