И время остановилось - Кларисса Сабар
– Дина уже такая бойкая! В прошлом месяце начала ходить, и теперь я постоянно бегаю за ней, следя, чтобы она не ушиблась. Однажды и ты узнаешь, что это такое.
Аурелия покачала головой, откусывая шоколадное пирожное.
– Я никуда не спешу. Если мне удастся устроиться в мюзик-холл, вряд ли это будет совместимо с семейной жизнью, уж тебе ли не знать.
– Твой отец со мной об этом говорил, и в самом деле…
Ее прервал взрыв смеха герцогини. В сопровождении Бланш та подходила к буфету, предельно внимательно слушая свою собеседницу. Ариэль отвела Аурелию немного в сторону, за колонну.
– Еще не хватало, чтобы мне пришлось с ней раскланиваться, – заметила она, как бы оправдываясь.
Из своего импровизированного укрытия они могли прекрасно слышать разговор двух женщин. По всей видимости, речь зашла о политике, поскольку Уоллис заверяла Бланш:
– Я не сумею вам ответить, дорогая. У меня же нет никаких официальных полномочий, я всего лишь супруга бывшего короля, который даже не был коронован.
Подобное лицемерие вызвало у Ариэль невольную гримасу. Бланш вернулась к сути вопроса:
– Надеюсь, я ничем вас не задела, это было простое любопытство с моей стороны. Ведь у вас наверняка есть свое мнение на этот счет, вы же с ним встречались.
Герцогиня помолчала несколько мгновений, затем ответила низким спокойным голосом:
– Что ж, могу сказать одно: из этого раздули целую историю, но заверяю вас: герр Гитлер вовсе не так опасен, как принято считать. Напротив, нам с мужем он показался весьма приятным человеком.
Голоса отдалились. Аурелия заметила, что Бланш отвела герцогиню к бассейну, где кто-то уступил ей кресло. Ариэль прикурила сигарету «Уик-энд» и раздраженно выдохнула первую струйку дыма.
– Как она может говорить такое? – взорвалась она. – Гитлер унизил немецких евреев, лишил их гражданства, вынудил отправиться в изгнание! Не говоря уже об аннексии Австрии и Чехословакии… и поверь, он на этом не остановится. Какое бесстыдство называть его приятным!
Аурелия нахмурилась. Как и все, она слышала разговоры о фюрере и о той угрозе, которую он представлял для части Европы. Фотографии разбитых витрин, появившиеся в прессе в ноябре тридцать восьмого года, после Хрустальной ночи, и тысячи евреев, бегущих из страны, вызывали тревогу, но это происходило по ту сторону границы, далеко от ее страны и ее подростковых забот! А слухи о надвигающейся войне рано или поздно улягутся… С другой стороны, Аурелия тоже не могла понять, с какой стати герцогиня Виндзорская защищала Гитлера, который фактически приравнивал иудаизм к преступлению. Это было безумием, если только она сама не разделяла его антисемитских взглядов.
– Думаешь, она действительно ненавидит евреев? – спросила девушка.
Ариэль взяла ее за подбородок, вынуждая смотреть себе прямо в глаза.
– Не забивай себе этим голову, милая. Лучше повеселись с друзьями, там твое место, – добавила она, указывая на Жюльена, который устроил импровизированную игру в жмурки с компанией их возраста.
Для Аурелии этого было вполне достаточно, чтобы вернуться к привычной беззаботности.
* * *
В тот же вечер, когда гости семейства Карлье разъехались, Аурелия разговаривала с Бланш и Жюльеном в гостиной, оформленной в стиле ар-деко – с яркими обоями, расписанными как павлиньи перья, – в то время как ее отец вышел на одну из террас выкурить сигару в компании Жоржа. Бланш предложила двум молодым людям партию в бридж, но те поспешили отказаться.
– Ну как, хорошо ли вы провели день? – спросила хозяйка. – Я слышала, вы много смеялись, это добрый знак.
Жюльен, сидевший в кресле напротив матери, вытянул длинные ноги и улыбнулся, вспоминая их дневные забавы.
– Эта ломака Марта де Франквиль чуть не свалилась в воду, когда ей завязали глаза, было очень смешно.
– Не следует так о ней отзываться, – одернула его мать. – Она романтичная барышня из очень хорошей семьи. По правде говоря, я надеялась, что ты завяжешь с ней отношения.
Аурелия чуть не поперхнулась, Жюльен скривился.
– Единственное, что я ей завязал, это повязку на жмурках, – ответил он с ноткой злорадства. – И получилось не слишком удачно, я думал, придется вылавливать ее из бассейна.
Бланш сморщила нос. Она явно ждала другого ответа.
– Может, для тебя это и не имеет значения, но тебе уже давно пора встречаться с девушкой нашего круга, Жюльен.
– Вы отлично знаете, матушка, что для меня на первом месте учеба.
– Я это прекрасно понимаю, но придет день, когда ты захочешь жениться и продолжить наш род. Подумай об этом, пока еще остались незамужние девицы.
Жюльен возразил с напускным равнодушием:
– Не беспокойтесь, в крайнем случае я всегда могу жениться на богатой вдовушке. Это событие будет обсуждаться во всех подробностях, к величайшему вашему удовольствию.
– Ты невыносим! – вздохнула Бланш. – А ты что об этом думаешь, Аурелия?
Смутившись, девушка облизала губы и перевела взгляд на одну из высоких пальм в горшках, стоявших по обе стороны от камина. У нее не было ни малейшего желания отвечать на этот вопрос. С тех пор, как Жюльен прошлым летом доверил ей свою самую большую тайну, она боялась случайно его выдать. Ее друг не имел ни малейшего желания жениться, потому что его привлекали вовсе не девушки. Но если это станет известно, последствия для его будущего рискуют оказаться самыми неприятными, а он с нетерпением ждал окончания учебы, чтобы переехать в Соединенные Штаты.
– Думаю, Жюльен просто еще не встретил подходящего человека, – осторожно высказалась она. – Возможно, влюбившись, он увидит все в другом свете.
Жюльен благодарно подмигнул ей, что не ускользнуло от Бланш. Неверно истолковав их сообщнический взгляд, она тут же смягчилась, понимающе улыбнувшись.
– О! Да, конечно. Между нами говоря, малышка де Франквиль и впрямь довольно высокомерна и несносна. Жюльену нужна живая, искрометная девушка вроде…
Ей не удалось развить мысль, так как в гостиную вернулись Жорж и Леандр.
– Аурелия, тебе лучше отправиться спать, – посоветовал отец. – Мы рано выезжаем завтра, и нам предстоит долгая дорога.
– Как, уже, папа? – огорчилась она. – А я собиралась немного почитать перед сном, Жюльен одолжил мне роман.
Аурелии так понравился фильм «Приключения Робин Гуда» с Эрролом Флинном, что она не устояла перед предложением Жюльена прочитать книгу Александра Дюма, которая и легла в основу сюжета.
Друг положил ей руку на плечо.
– Оставь его себе на каникулы, отдашь мне позже.
– Сколько часов вы будете в пути? – поинтересовалась Бланш.
Леандр взял стаканчик виски, протянутый Жоржем.
– Практически весь день, – прикинул он. – Двести шестьдесят километров – это не шутка.
Его собеседница кивнула и перевела взгляд на Аурелию.
– Твой отец прав, дорогая, тебе лучше пойти спать. Я всегда терпеть не могла долгие поездки на машине, это так неудобно и скучно.
– В таком случае я тоже пойду, – решил Жюльен.
Они с Аурелией пожелали родителям доброй ночи и по внушительной лестнице, покрытой красным ковром, поднялись на площадку, куда выходили двери восьми спален особняка.
– Ты никогда не путаешься во всех этих дверях? – пошутила девушка, глядя, как Жюльен уверенно сворачивает налево.
– С чего бы! Эту старую развалюху я знаю как свои пять пальцев. Кстати, спасибо, что выручила меня. Мать, вероятно, теперь вообразит, что я влюблен в тебя, и оставит меня в покое хотя бы на несколько недель.
– Ты бы поступил так же на моем месте. Знаешь, если хочешь спокойно дотянуть до отъезда в Нью-Йорк, мы вполне можем сделать вид, что… Ну, ты понимаешь.
Ее голос звучал так неуверенно, что Жюльен рассмеялся.
– Аурелия, ты бесподобна! Мне было бы неловко ставить тебя в такое положение, но, если мать станет слишком настойчивой, обещаю подумать об этом.
– Ладно, – кивнула она, поправляя прядь волос. – Ой, я оставила свои сережки в гостиной… Вот идиотка!
Девушка и вправду сняла их некоторое время назад, устав от тяжести марказита и белого топаза.
– Пойдем заберем.
Сбежав по ступенькам, они остановились у чуть приоткрытой двери в гостиную. Расположившись в больших кожаных креслах со стаканами виски в руках, Леандр, Жорж и Бланш беседовали, и лица у них были на редкость озабоченные.
– Я пыталась расспросить ее о намерениях Гитлера, – говорила Бланш, – но она отвечала очень
