Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
В столовой после его ухода сидели молча. Есть никому не хотелось. В наступившей тишине все ясно слышали, как за домом, в гараже, Сан Саныч заводит машину.
– Алена, – не слишком решительно начала было Ольга, – послушай, но как же так? Ведь ты же, наверное, могла бы…
Недослушав, Алена выскочила из-за стола и выбежала вслед за отцом. Вернулась она минут через пять. В столовой отлично было слышно рычание отъехавшей машины. Входя в столовую, Алена безнадежно махнула рукой.
– Он даже не стал меня слушать! Уж если он чего-то решил… Хочу, говорит, хоть последние годы жизни провести по-человечески!
– Да, и начать собирается с особо человечного поступка, – заметил Валерьян. – А Магда? Что ж она ему не скажет?
– А что Магда? – отозвался на это Денис. – Ее тоже ведь понять можно. Мечта ее наконец сбывается: провести остаток дней с Сан Санычем и Аленой.
Алена стояла на пороге столовой, низко опустив голову и покусывая губу.
– Ребята, – с трудом выговорила она, сглотнув, – вы поймите, что я-то могу поделать? Ведь это точно такой же не мой дом, как и не ваш! – Похоже было, что мысль эта пришла Алене в голову впервые в жизни.
25
Какое-то время все ходили по дому оглушенные, как бы не до конца живые. Ко времени обеда обнаружилось, что нечего есть. Ольга, у которой в тот день как раз было дежурство, с самого завтрака ревела в Денисовой комнате и никому как-то в голову не пришло, что ее надо заменить.
Женя тоже лежала у себя с дикой головной болью, а Димыч, как взрослый, суетился возле нее и менял ей на лбу мокрое полотенце.
Марину совершенно издергали дети. Они точно чувствовали, что что-то произошло, все время плакали, кричали, и Марина ни на минуту не могла их оставить. Едва затихнет один, как немедленно принимается орать другой.
Марина металась между корзинками, и в голове у нее при этом стучало: «Ох, что же делать, куда же теперь деваться?» В принципе-то Марина понимала, что прибедняется, и на самом деле ей, конечно, есть куда деваться. Ох как же вовремя освободилась у Сергея квартира!
А как же остальные?
Валька расхаживал по всему дому с Соней на руках и без конца твердил, адресуясь к Алене:
– Соньку я тебе не дам! Слышишь, не дам! Нет, ты как хочешь, а увозить ее в Швейцарию я тебе не дам!
– Ну Валечка! – молила с заплаканными глазами Алена. – Ну погоди немножко! Будет у нас еще с тобой время об этом поговорить!
– И говорить нечего! Не дам, и все! У тебя и так уже двое!
Не в силах выносить все это, Марина, едва малыши немного затихли, бегом побежала к Маше. Она надеялась хоть там найти привычный покой и порядок, однако не тут-то было! В большей комнате все было разворочено, шла полным ходом укладка.
– Ты знаешь, Марина, мы решили, что я уеду сразу, – объяснила Маша. – Ну чего я тут стану мешаться? Илюшка-то, наверное, останется до конца. Тебе позвать его? Он свои вещи собирает в соседней комнате.
– Ты, наверное, рада. – Нехорошая догадка шевельнулась у Марины. – Ну конечно, теперь-то Илюшка только твой будет!
– Ты с ума сошла? – Марине еще не случалось видеть, чтобы кроткая Маша настолько вышла из себя.
Марина горько пожалела о своем вопросе.
– Машенька, прости меня, болтаю черт знает что! Совсем я из-за всех этих дел расклеилась! Что ж теперь с Олей будет? И с Женей? А Володя с Катей и их тройняшки? А зверье?
– Руслана мы с собой заберем, – решительно проговорил Илья, входя в комнату. – С голубями вот не знаю чего делать! Придется, наверное, на балконе голубятню устраивать. Ты как, Маш, насчет этого?
– А лошади?
– Про лошадей никто еще пока что не думал. Может, Бруно их к себе возьмет? До кучи.
Мысли о зверье были приятны уже потому, что отвлекали от мыслей о людях.
Выйдя на крыльцо, Марина неожиданно услышала, что кто-то вроде бы стучится в ворота. На секунду у Марины возникла безумная мысль, что это Сан Саныч, вернулся сказать, что он пошутил. Разумеется, это был чистейшей воды бред, ведь у Сан Саныча свои ключи и он на машине! Но вдруг!.. Чего ведь не бывает на свете!
Марина не сразу узнала человека, стоящего перед ней на тропинке. Нет, ясно же, что они были когда-то знакомы, но кто он?
– Не припомнишь, что ли? – спросил высокий, заросший бородой парень в кирзовых сапогах и застиранной клетчатой рубашке. От него крепко пахло лошадиным потом и дегтем. – А я-то вот тебя сразу признал, хоть ты и здорово изменилась! Гришка я, Махонин, помнишь такого?
– Гришка! – обрадовалась Марина.
– А я ведь по твоему письму приехал! Но… – Он неожиданно смутился. – Может, я не вовремя? Может, надо было письмо сперва написать? Так, может, я лучше…
– Ой, нет! – Марина прямо-таки повисла у него на руке. – Ой, нет, Гришенька, только не уходи. Пожалуйста! Это я просто сначала растерялась. Тут у нас с утра такое творится! А ты вовремя, ты просто ужас как вовремя! Ты просто замечательно сделал, что приехал именно сейчас! Ты себе просто не представляешь! – И Марина потащила растерянного Гришку за собой, все быстрее и быстрее, втащила его на второй этаж, ногой распахнула дверь в комнату Жени, и только тогда Марина впервые испугалась: а точно ли правильно она поступила? А вдруг…
Но уже все равно было поздно. Женя уже увидела стоящего в дверях Гришку и в первое мгновение словно бы оцепенела. Затем Женя проворно вытолкала Димыча и Марину из своей комнаты, сказав им обоим:
– Вы лучше сейчас уйдите. Нам… Нам нужно поговорить. – И, уже обращаясь к Гришке: – Ну, здравствуй. Ты как хоть меня нашел?
– Но мама! – попытался было возражать Димыч. – У тебя же голова болит!
– Иди-иди, сыночка, не волнуйся, все уже прошло!
Марина в растерянности постояла перед закрытой дверью, потерла указательным пальцем переносицу и двинулась молча по коридору. Димыч догнал ее в три прыжка.
– Марина, а Марина, кто это?
– Потом, Димыч, потом! Мама сама тебе все расскажет, если, конечно, захочет!
– Но, Марина, все-таки это ужасно странно! У мамы так сильно болела голова, и вдруг сразу все прошло!
Из своей комнаты Женя не выходила до самого ужина. К ней пробовали стучаться, но она отвечала из-за двери, что все в порядке, просто, мол, надо с человеком поговорить.
Перед ужином Женя наконец спустилась.
